Pouvoir Tout Dire

Le tout est de tout dire et je manque de mots
Et je manque de temps et je manque d’audace
Je rêve et je dévide au hasard mes images
J’ai mal vécu et mal appris à parler clair

Tout dire les rochers la route et les pavés
Les rues et leurs passants les champs et les bergers
Le duvet du printemps la rouille de l’hiver
Le froid et la chaleur composant un seul fruit

Je veux montrer la foule et chaque homme en détail
Avec ce qui l’anime et qui le désespère
Et sous ses saisons d’homme tout ce qu’il éclaire
Son histoire et son sang son histoire et sa peine

Je veux montrer la foule immense divisée
La foule cloisonnée comme en un cimetière
Et la foule plus forte que son ombre impure
Ayant rompu ses murs ayant vaincu ses maîtres

La famille des mains la famille des feuilles
Et l’animal errant sans personnalité
Le fleuve et la rosée fécondants et fertiles
La justice debout le bonheur bien planté

Le bonheur d’un enfant saurai-je le déduire
De sa poupée ou de sa balle ou du beau temps
Et le bonheur d’un homme aurai-je la vaillance
De le dire selon sa femme et ses enfants

Saurai-je mettre au clair l’amour et ses raisons
Sa tragédie de plomb sa comédie de paille
Les actes machinaux qui le font quotidien
Et les caresses qui le rendent éternel

Et pourrai-je jamais enchaîner la récolte
A l’engrais comme on fait du bien à la beauté
Pourrai-je comparer le besoin au désir
Et l’ordre mécanique à l’ordre du plaisir

Aurai-je assez de mots pour liquider la haine
Par la haine sous l’aile énorme des colères
Et montrer la victime écrasant les bourreaux
Saurai-je colorer le mot révolution

L’or libre de l’aurore en des yeux sûrs d’eux-mêmes
Rien n’est semblable tout est neuf tout est précieux
J’entends de petits mots devenir des adages
L’intelligence est simple au-delà des souffrances

Comment saurai-je dire à quel point je suis contre
Les absurdes manies que noue la solitude
J’ai failli en mourir sans pouvoir me défendre
Comme en meurt un héros ligoté bâillonné

J’ai failli en être dissous corps cœur esprit
Sans formes et aussi avec toutes les formes
Dont on entoure pourriture et déchéance
Et complaisance et guerre indifférence et crime

Il s’en fallut de peu que mes frères me chassent
Je m’affirmais sans rien comprendre à leur combat
Je croyais prendre au présent plus qu’il ne possède
Mais je n’avais aucune idée du lendemain

Contre la fin de tout je dois ce que je suis
Aux hommes qui ont su ce que la vie contient
A tous les insurgés vérifiant leurs outils
Et vérifiant leur cœur et se serrant la main

Hommes continuement entre humains sans un pli
Un chant monte qui dit ce que toujours on dit
Ceux qui dressaient notre avenir contre la mort
Contre les souterrains de nains et des déments.

Pourrai-je dire enfin la porte s’est ouverte
De la cave où les fûts mettaient leur masse sombre
Sur la vigne ou le vin captive le soleil
En employant les mots de vigneron lui-même

Les femmes sont taillées comme l’eau ou la pierre
Tendres ou trop entières dures ou légères
Les oiseaux passent au travers d’autres espaces
Un chien familier traîne en quête d’un vieil os

Minuit n’a plus d’écho que pour un très vieil homme
Qui gâche son trésor en des chansons banales
Même cette heure de la nuit n’est pas perdue
Je ne m’endormirai que si d’autres s’éveillent

Pourrai-je dire rien ne vaut que la jeunesse
En montrant le sillon de l’âge sur la joue
Rien ne vaut que la suite infinie des reflets
A partir de l’élan des graines et des fleurs

A partir d’un mot franc et des choses réelles
La confiance ira sans idée de retour
Je veux que l’on réponde avant que l’on questionne
Et nul ne parlera une langue étrangère

Et nul n’aura envie de piétiner un toit
d’incendier des villes d’entasser des morts
Car j’aurai tous les mots qui servent à construire
Et qui font croire au temps comme à la seule source

Il faudra rire mais on rira de santé
On rira d’être fraternel à tout moment
On sera bon avec les autres comme on l’est
Avec soi-même quand on s’aime d’être aimé

Les frissons délicats feront place à la houle
De la joie d’exister plus fraîche que la mer
Plus rien ne nous fera douter de ce poème
Que j’écris aujourd’hui pour effacer hier .

Septembre 1950
Paul ÉLUARD (1895-1952)

Всё сказать

Все это все сказать. И мне не хватит слов,
Не хватит времени и дерзости не хватит.
Я брежу, наугад перебирая память,
Я нищ и неучен, чтоб ясно говорить.

Все рассказать скалу, дорогу, мостовую,
Прохожих, улицу, поля и пастухов,
Зеленый пух весны и ржавчину зимы,
И холод и жару, их совокупный труд.

Я покажу толпу и в каждом первом встречном
Его отчаянье, его одушевленье,
И в каждом возрасте мужского поколенья
Его надежду, кровь, историю и горе.

Я покажу толпу в раздоре исполинском,
Всю разгороженную, как могилы кладбищ,
Но ставшую сильней своей нечистой тени,
Разбившую тюрьму, свалившую господ,

Семью рабочих рук, семью листвы зеленой,
Безликого скота, бредущего к скоту,
И реку, и росу в их плодотворной силе,
И правду начеку, и счастие в цвету.

Смогу ли я судить о счастии ребенка
По кукле, мячику и солнышку над ним?
Посмею ли сказать о счастии мужчины,
Узнав его жену и крохотных детей?

Смогу ли объяснить любовь, ее причины,
Трагедию свинца, комедию соломы
Сквозь машинальный ход ее вседневных дел,
Сквозь вечный жар ее неугасимых ласк?

Смогу ли я связать в единство эту жатву
И жирный чернозем — добро и красоту,
И приравнять нужду к желаниям моим,
Сцепленье шестерен — к тому, чем я томим?

Найду ли столько слов, чтоб ненависть прикончить,
Чтоб стихла ненависть в широких крыльях гнева,
Чтоб жертва поднялась на палачей своих?
Для революции найду ли я слова?

Есть золото зари в глазах, открытых смело, —
Все любо-дорого для них, все новизна.
Мельчайшие слова пословицами стали,
Превыше бед и мук простое пониманье.

Смогу ли возразить, — достаточно ли твердо, —
Всем одиночествам, всем маниям нелепым?
Я чуть что не погиб, не смогши защищаться,
Как связанный боец с забитым кляпом ртом.

Я чуть не растворил себя, свой ум и сердце
В бесформенной игре, во всех летучих формах,
Что облекали гниль, распад и униженье,
Притворство и войну, позор и равнодушье.

Еще немного — и меня б изгнали братья.
На веру я примкнул к их боевым делам.
От настоящего я больше взял, чем можно,
И лишь о будущем подумать не умел.

Обязан я своим существованьем людям,
Живущим вопреки всеобщему концу.
Я у восставших взял и взвесил их оружье,
И взвесил их сердца, и руки им пожал.

Так человечным стал нехитрый человек.
Песнь говорит о том, что на устах у всех,
Кто за грядущее идет войной на смерть,
На подземельный мрак беспутной мелюзги.

Скажу ли, наконец, что в погребе прокисшем,
Где бочки спрятаны, открыта настежь дверь,
Нацежен летний зной в сон виноградных лоз, —
Я виноградаря слова употребляю.

Похожи женщины на воду иль на камень,
Суровы иль нежны, легки иль недотроги.
Вот птицы странствуют наперерез пространству.
Домашний пес урчит, тревожится за кость.

Ночь откликается лишь чудаку седому,
Истратившему жар в банальных перепевах.
Нет, даже эта ночь не сгинет понапрасну.
Сон для меня придет, когда других оставит.

Скажу ли, что над всем владычествует юность,
Морщины на лице усталом замечая?
Над всем владычествует отсветов поток, —
Лишь только вытянется из зерна цветок.

Лишь только искренность живая возникает —
Доверчивый не ждет доверья от других.
Пускай ответят мне до всякого вопроса,
Пускай не говорят на языке чужом.

Никто не посягнет дырявить мирный кров,
Жечь эти города и мертвых громоздить.
Я знаю все слова строителей вселенной,
А время для таких — живой первоисточник.

Потребуется смех, но это смех здоровья.
То будет братское веселье навсегда.
То будет доброта такая же простая,
Как к самому себе, когда ты стал любим.

Легчайшим трепетом ответит зыбь морская,
Когда веселье жить свежей соленых волн.
Не сомневайтесь же в стихотворенье этом.
Я написал его, чтоб вычеркнуть вчера.

Поль Элюар
Перевод П. Антокольского

Суметь всё сказать

Все в том чтобы все сказать но мне не хватает слов
И не хватает времени и смелости не хватает
Я как во сне наугад нанизываю строки поэмы
И говорить прозрачно не научусь никак

Я должен все-все сказать о мостовых о дорогах
Об улицах и прохожих о полях пастухах
О нежном пушке весны о ржавчине зимней
О холоде и жаре сплетенных в единый плод

Хочу показать толпу и каждого человека
И то что дает ему крылья и то что к земле пригибает
И каждый человеческий возраст и то что озарено человеком
Надежду его и кровь историю и труды

Хочу показать толпу огромную разобщенную
Перегородками разделенную как на кладбище мертвецы
И толпу что стала сильнее собственной тени нечистой
Толпу сокрушившую стены и своих вчерашних господ

Показать листву и сплетенье рук
И безвестного зверя неслышный шаг
Плодоносную влагу реки и росы
Справедливость на страже и счастье в цвету.

*

Счастье ребенка сумею ли я объяснить
Мячиком куклой или просто солнечным днем
Счастье мужчины отважусь ли я показать
Глазами жены его и детей

Сумею ли я рассказать любовь и ее истоки
Свинцовые ее драмы соломенные ее фарсы
И привычные жесты придающие ей повседневность
И ласки которые снова возвращают ей вечность

И смогу ли когда-нибудь я связать урожай
С удобреньем зарытым в землю связать добро с красотою
Хватит ли сил у меня потребность с желаньем сравнить
И бездушную схему порядка с теплым порядком живым

Хватит ли слов у меня чтобы под крыльями гнева
Оружием ненависти ненависть уничтожить
И показать как жертва своих палачей побеждает
И революции слово красками всеми горит

Вольное золото зорь в уверенных ясных глазах
Ничто на вчера не похоже все ново все снова бесценно
Я слышу в простых словах гулкую бронзу пословиц
Мудрость пройдя через муки обретает свою простоту.

*

Против сумею ль сказать что всем сердцем я против
Нелепых причуд одиночеством сотканных
Я погибал не умея от них укрыться
Как умирает пленник в наручниках с кляпом во рту

В них растворялось тело и сердце мое и рассудок
В этой бесформенной массе полной бессмысленных форм
Которыми прикрывают гниение и упадок
Угодливость и убийство безразличие и войну

Еще бы совсем немного и меня б мои братья изгнали
Ничего в их борьбе не смысля я только себя утверждал
Я у жизни хотел взять больше того чем она владеет
Я не умел представить облик грядущих дней

Против конца всех начал Всем что я есть я обязан
Людям которые поняли жизни истинный смысл
Я этим обязан повстанцу выверяющему прицел винтовки
Выверяющему свое сердце и дающему руку друзьям

Люди В груди человечества непрерывно и неустанно
Новая ширится песня извечная песня тех
Кто наше грядущее гордо поднимает в бой против смерти
Против сырых подземелий где жалкие тени кишат.

*

Смогу ли сказать наконец что распахнуты двери
Из подвала где мшистые бочки во мгле громоздятся
На виноградник на волю где гроздьями поймано солнце
Смогу ли об этом я вам языком винодела сказать

Изваяны женщины по образу воды или камня
Нежные или суровые неуловимые или прямые
Птицы летят через горы пересекая просторы
В поисках старой кости плетется знакомый пес

Отзывается эхом полночь на голос древнего старца
Который талант расточает на затасканные куплеты
Но даже и этот час не до конца потерян
Я не усну пока не проснутся другие вслед

Смогу ли сказать наконец одна только юность прекрасна
И не скрывать при этом морщин на своих щеках
Прекрасна лишь вереница сменяющихся отражений
Начиная с порыва зерен с прекрасного старта цветка

Начиная с открытого слова и зримых предметов
Человеческое доверье не знает дороги вспять
Я хотел бы чтобы ответ приходил не дожидаясь вопроса
И ни один язык чужим языком не звучал

И пусть не захочет никто чтобы рушились крыши
И города пылали и высились горы трупов
Пусть будут в устах поэта только слова созиданья
И люди поверят что время это источник жизни

И люди будут смеяться от сознанья здоровья и счастья
Оттого что вокруг тебя братья сейчас и потом и всегда
И со всеми людьми ты будешь точно таким же добрым
Каким бываешь с собою когда знаешь что ты любим

Не легкой мгновенной дрожью радость нахлынет волною
Радость нахлынет сильнее свежее морской волны
И никто сомневаться не станет в правде моей поэмы
Которой уже сегодня я стираю вчерашний день.

Поль Элюар,
Перевод Мориса Ваксмахера