Rima LX

Mi vida es un erial:
flor que toco se deshoja;
que en mi camino fatal,
alguien va sembrando el mal
para que yo lo recoja.

Gustavo Adolfo Bécquer (1836-1870)

LX

Вся жизнь — что пустое поле:
коснусь — и увял побег;
и путь мой по чьей-то воле
засеян одною болью,
которой не сжать вовек.

Густаво Адольфо Беккер
Перевод Бориса Дубина

Rima LXV

Llegó la noche y no encontré un asilo;
¡y tuve sed!… Mis lágrimas bebí;
¡y tuve hambre! ¡Los hinchados ojos
cerré para dormir!

¡Estaba en un desierto! Aunque a mi oído
de las turbas llegaba el ronco hervir,
yo era huérfano y pobre… ¡El mundo estaba
desierto… para mí!

Gustavo Adolfo Bécquer

LXV

Настала ночь. Мне не было приюта.
Томился жаждой… Слезы пил свои.
И голодом… Закрыл глаза, пытаясь
исчезнуть в забытьи.

Я был в пустыне! Хоть со мною рядом
кипела жизнь, катясь потоком дня,
я горьким сиротой был в этом мире
пустынном… для меня!

Густаво Адольфо Беккер
Перевод Марка Самаева

Rima XCIV

Flores tronchadas, marchitas hojas.
Arrastra el viento,
En los espacios tristes gemidos
Repite el eco.

Entre las tinieblas de lo pasado,
En las regiones del pensamiento,
Gemidos tristes, marchitas galas
Son mis recuerdos.

Gustavo Adolfo Bécquer

XCIV

Цвет обрывает, сыплет листвою
ветер бессонный,
и в отголосках где-то далёко
слышатся стоны…

Там, где блуждают мысли ночные,
в прошлом теряясь, будто в тумане,—
слышатся стоны, сыплются листья
воспоминаний…

Густаво Адольфо Беккер
Перевод Бориса Дубина