LXXXI
Io son sí stanco sotto ‘l fascio antico
de le mie colpe et de l’usanza ria
ch’i’ temo forte di mancar tra via,
et di cader in man del mio nemico.
Ben venne a dilivrarmi un grande amico
per somma et ineffabil cortesia;
poi volò fuor de la veduta mia,
sí ch’a mirarlo indarno m’affatico.
Ma la sua voce anchor qua giú rimbomba:
O voi che travagliate, ecco ‘l camino;
venite a me, se ‘l passo altri non serra.
Qual gratia, qual amore, o qual destino
mi darà penne in guisa di colomba,
ch’i’ mi riposi, et levimi da terra?
Francesco Petrarca
LXXXI
Устав под старым бременем вины
И тягостной привычки, средь дороги
Боюсь упасть, боюсь, откажут ноги
И попаду я в лапы сатаны.
Бог низошел мне в помощь с вышины,
И милостив был лик, дотоле строгий,
Но он вознесся в горние чертоги,
И там его черты мне не видны.
А на земле гремит глагол доныне:
«Вот правый путь для страждущих в пустыне,
Презрев земное, обратись ко мне!»
Какая милость и любовь какая
Мне даст крыла, чтоб, землю покидая,
Я вечный мир обрел в иной стране?
Франческо Петрарка
Перевод В. Левика
LXXXI
Я так устал нести старинный гнет
Греховных дел, дурных обыкновений,
Что я боюсь не выдержать борений
И пасть совсем средь вражеских тенет.
Высокий друг порою подает
Мне помощь в знак своих благоволений, –
Но мимолетны миги посещений,
И взор за ним следить перестает.
Однако слышит слух его вещанье:
«О страждущие, вот ваш верный путь,
Придите же под сень моей десницы!»
Чья милость, чья любовь, чье состраданье
Пожалует мне крылья голубицы,
Чтоб от земли взлететь и отдохнуть?
Франческо Петрарка
Перевод А. М. Эфроса
XC
Erano i capei d’oro a l’aura sparsi
che ’n mille dolci nodi gli avolgea,
e ’l vago lume oltra misura ardea
di quei begli occhi, ch’or ne son sì scarsi;
e ’l viso di pietosi color’ farsi,
non so se vero o falso, mi parea:
i’ che l’esca amorosa al petto avea,
qual meraviglia se di sùbito arsi?
Non era l’andar suo cosa mortale,
ma d’angelica forma; e le parole
sonavan altro che, pur voce umana;
uno spirto celeste, un vivo sole
fu quel ch’i’ vidi: e se non fosse or tale,
piagha per allentar d’arco non sana
Francesco Petrarca
XC
Зефир её рассыпанные пряди
Закручивал в колечки золотые,
И свет любви, зажегшийся впервые,
Блистал в её, нещедром ныне, взгляде.
Тогда казалось, что не о прохладе
Вещают краски нежные, живые
Её лица; и вспыхнули стихии
Моей души, пожаром в вертограде.
Она предстала мне веденьем рая,
Явлением небесным — вплоть до звука,
Её речей, где каждый слог — Осанна.
И пусть теперь она совсем иная —
Мне все равно; не заживает рана,
Хоть и ослабла тетива у лука.
Франческо Петрарка
Перевод А. Эфрон
XC
В колечки золотые ветерок
Закручивал податливые пряди,
И несказанный свет сиял во взгляде
Прекрасных глаз, который днесь поблек,
И лик ничуть, казалось, не был строг –
Иль маска то была, обмана ради? –
И дрогнул я при первой же осаде
И уберечься от огня не смог.
Легко, как двигалась она, не ходит
Никто из смертных; музыкой чудесной
Звучали в ангельских устах слова.
Живое солнце, светлый дух небесный
Я лицезрел… Но рана не проходит,
Когда теряет силу тетива.
Франческо Петрарка
Перевод Е. Солоновича
CXXXII
S’amor non è, che dunque è quel ch’io sento?
Ma s’egli è amor, perdio, che cosa et quale?
Se bona, onde l’effecto aspro mortale?
Se ria, onde sí dolce ogni tormento?
S’a mia voglia ardo, onde ’l pianto e lamento?
S’a mal mio grado, il lamentar che vale?
O viva morte, o dilectoso male,
come puoi tanto in me, s’io no ’l consento?
Et s’io ’l consento, a gran torto mi doglio.
Fra sí contrari vènti in frale barca
mi trovo in alto mar senza governo,
sí lieve di saver, d’error sí carca
ch’i’ medesmo non so quel ch’io mi voglio,
et tremo a mezza state, ardendo il verno.
Francesco Petrarca
CXXXII
Коль не любовь сей жар, какой недуг
Меня знобит? Коль он — любовь, то что же
Любовь? Добро ль?.. Но эти муки, Боже!..
Так злой огонь?.. А сладость этих мук!..
На что ропщу, коль сам вступил в сей круг?
Коль им пленен, напрасны стоны. То же,
Что в жизни смерть,- любовь. На боль похоже
Блаженство. «Страсть», «страданье» — тот же звук.
Призвал ли я иль принял поневоле
Чужую власть?.. Блуждает разум мой.
Я — утлый челн в стихийном произволе.
И кормщика над праздной нет кормой.
Чего хочу — с самим собой в расколе,-
Не знаю. В зной — дрожу; горю — зимой.
Франческо Петрарка
Перевод Вяч. Иванова
CXXXII
Любовь?.. А может, нет?.. Сказать легко ли?
Любовь? Но, боже, что она несет?
Добро? Тогда откуда в сердце лед?
А если зло, откуда сладость боли?
Зачем ропщу, когда к подобной доле
Стремился сам? О драгоценный гнет,
О смерть моя, кто жизнь тебе дает?
Не я ли предпочел неволю воле?
Кому пенять? Себе же самому?
Меж волн, во власти спорящих ветров
Не властен над скорлупкою моею,
Спасительных не вижу берегов,
Чего хочу – не знаю, не пойму,
Зимой пылаю, летом леденею.
Франческо Петрарка
Перевод Е. Солоновича
CLVI
I’ vidi in terra angelici costumi
et celesti bellezze al mondo sole,
tal che di rimembrar mi giova et dole,
ché quant’io miro par sogni, ombre et fumi;
et vidi lagrimar que’ duo bei lumi,
ch’àn fatto mille volte invidia al sole;
et udí’ sospirando dir parole
che farian gire i monti et stare i fiumi.
Amor, Senno, Valor, Pietate, et Doglia
facean piangendo un piú dolce concento
d’ogni altro che nel mondo udir si soglia;
ed era il cielo a l’armonia sí intento
che non se vedea in ramo mover foglia,
tanta dolcezza avea pien l’aere e ’l vento.
Francesco Petrarca
CLVI
Я лицезрел небесную печаль,
Грусть: ангела в единственном явленье.
То сон ли был? Но ангела мне жаль.
Иль облак чар? Но сладко умиленье.
Затмили слезы двух светил хрусталь,
Светлейший солнца. Кротких уст моленье,
Что вал сковать могло б и сдвинуть даль,-
Изнемогло, истаяло в томленье.
Все — добродетель, мудрость, нежность, боль —
В единую гармонию сомкнулось,
Какой земля не слышала дотоль.
И ближе небо, внемля ей, нагнулось;
И воздух был разнежен ею столь,
Что ни листка в ветвях не шелохнулось.
Франческо Петрарка
Перевод Вяч. Иванова
CLXXXIX
Passa la nave mia colma d’oblio
per aspro mare, a mezza notte il verno,
enfra Scilla et Caribdi; et al governo
siede ’l signore, anzi ’l nimico mio.
A ciascun remo un penser pronto et rio
che la tempesta e ’l fin par ch’abbi a scherno;
la vela rompe un vento humido eterno
di sospir’, di speranze, et di desio.
Pioggia di lagrimar, nebbia di sdegni
bagna et rallenta le già stanche sarte,
che son d’error con ignorantia attorto.
Celansi i duo mei dolci usati segni;
morta fra l’onde è la ragion et l’arte,
tal ch’incomincio a desperar del porto.
Francesco Petrarca
CLXXXIX
Забвенья груз влача в промозглый мрак,
Ладья моя блуждает в океане
Меж Сциллой и Харибдой, как в капкане,
А кормчий — господин мой, нет! мой враг.
На веслах — думы. Сладить с ними как?
Бунтуют, позабыв об урагане.
Извечный вихрь страстей и упований
Ветрила рвет в пылу своих атак.
Под ливнем слёз, во мгле моей досады
Сплетенная из неразумья снасть
Вся вымокла: канаты как мочала.
Два огонька погасли, две отрады,
Уменье гибнет, разуму пропасть.
Боюсь: не дотянуть мне до причала.
Франческо Петрарка
Перевод А. Ревича
CLXXXIX
Движется мой корабль, полный забвенья,
в грозном море зимней полночи, в смерче
меж Харибдой и Сциллой; враг сердечный –
и господин мой – у руля правленья;
мысли лихо гребут и хляби пенят,
забавляясь смертью и бурей встречной,
паруса раздирает влажный вечный
ветер жалоб, надежд и вожделенья;
ливень плача, наважденье обиды
сбитые безумием моет снасти,
изнуренными крепями играет;
два моих милых света ушли из вида;
знанье и разум мертвы на гребнях страсти
так, что услышав: «пристань», дух рыдает.
Франческо Петрарка
Перевод O. Седаковой
CCCLXV
I’ vo piangendo i miei passati tempi
i quai posi in amar cosa mortale,
senza levarmi a volo, abbiend’io l’ale,
per dar forse di me non bassi exempi.
Tu che vedi i miei mali indegni et empi,
Re del cielo invisibile immortale,
soccorri a l’alma disvïata et frale,
e ’l suo defecto di tua gratia adempi:
sí che, s’io vissi in guerra et in tempesta,
mora in pace et in porto; et se la stanza
fu vana, almen sia la partita honesta.
A quel poco di viver che m’avanza
et al morir, degni esser Tua man presta:
Tu sai ben che ’n altrui non ò speranza.
Francesco Petrarca
CCCLXV
О канувшем былом моя кручина,
О том, что возлюбивши горстку праха,
Я не дал крыльям взлёта и размаха
Благим делам не положил почина.
Моя тебе открыта сердцевина.
Исполнен горя, слабости и страха,
Я сам себе — и приговор и плаха.
О Господи, наставь меня, как сына,
И помоги блуждавшему в ненастье
Мир обрести; уж коли пребыванье
Бесплодным было — научи проститься.
Остаток моего существованья
И смерть саму направь своей десницей.
Я уповаю на Твоё участье.
Франческо Петрарка
Перевод А. Эфрон
CCCLXV
слезах былые времена кляну,
Когда созданью бренному, беспечный,
Я поклоняться мог и жар сердечный
Мешал полет направить в вышину.
Ты, видящий паденья глубину,
Царю небес, невидимый Предвечный,
Спаси мой дух заблудший и увечный,
Дай милосердно искупить вину,
С тем чтобы если я предела войнам
Не видел в тщетном вихре бытия,
Хотя бы сделать мой уход пристойным.
Да увенчает доброта Твоя
Остаток дней моих концом достойным!
Лишь на Тебя и уповаю я.
Франческо Петрарка
Перевод Е. Солоновича
CCCLXV
Брожу, казнясь безумьем прошлых лет,
Когда любил я существо земное,
Не взмыв крылом, презрев бытье иное,
Хоть в мире мог оставить лучший след.
Ты, видящий тщету моих сует,
Царю небес, кем дышит все живое,
Яви душе содействие благое,
Дай немощной живительный твой свет!
Пусть не останусь в буре и войне,
Но с миром отойду; и если жил
Я суетно – сомкну достойно вежды;
Пусть длань твоя подаст во благо мне
Окончить дни и встретить мглу могил,
Зане в тебе одном мои надежды.
Франческо Петрарка
Перевод А. М. Эфроса
