Стихотворение одного из крупнейших поэтов Латинской Америки, никарагуанца Рубена Дарио (1867-1916) «Сонатина» на испанском языке и в двух переводах на русский язык.
Sonatina
La princesa está triste… ¿Qué tendrá la princesa?
Los suspiros se escapan de su boca de fresa,
que ha perdido la risa, que ha perdido el color.
La princesa está pálida en su silla de oro,
está mudo el teclado de su clave sonoro,
y en un vaso, olvidada, se desmaya una flor.
El jardín puebla el triunfo de los pavos reales.
Parlanchina, la dueña dice cosas banales,
y vestido de rojo piruetea el bufón.
La princesa no ríe, la princesa no siente;
la princesa persigue por el cielo de Oriente
la libélula vaga de una vaga ilusión.
¿Piensa, acaso, en el príncipe de Golconda o de China,
o en el que ha detenido su carroza argentina
para ver de sus ojos la dulzura de luz?
¿O en el rey de las islas de las rosas fragantes,
o en el que es soberano de los claros diamantes,
o en el dueño orgulloso de las perlas de Ormuz?
¡Ay!, la pobre princesa de la boca de rosa
quiere ser golondrina, quiere ser mariposa,
tener alas ligeras, bajo el cielo volar;
ir al sol por la escala luminosa de un rayo,
saludar a los lirios con los versos de mayo
o perderse en el viento sobre el trueno del mar.
Ya no quiere el palacio, ni la rueca de plata,
ni el halcón encantado, ni el bufón escarlata,
ni los cisnes unánimes en el lago de azur.
Y están tristes las flores por la flor de la corte,
los jazmines de Oriente, los nelumbos del Norte,
de Occidente las dalias y las rosas del Sur.
¡Pobrecita princesa de los ojos azules!
Está presa en sus oros, está presa en sus tules,
en la jaula de mármol del palacio real;
el palacio soberbio que vigilan los guardas,
que custodian cien negros con sus cien alabardas,
un lebrel que no duerme y un dragón colosal.
¡Oh, quién fuera hipsipila que dejó la crisálida!
(La princesa está triste, la princesa está pálida)
¡Oh visión adorada de oro, rosa y marfil!
¡Quién volara a la tierra donde un príncipe existe,
—la princesa está pálida, la princesa está triste—,
más brillante que el alba, más hermoso que abril!
—«Calla, calla, princesa —dice el hada madrina—;
en caballo, con alas, hacia acá se encamina,
en el cinto la espada y en la mano el azor,
el feliz caballero que te adora sin verte,
y que llega de lejos, vencedor de la Muerte,
a encenderte los labios con un beso de amor».
Rubén Darío (1867-1916)
Сонатина
Загрустила принцесса… Почему же ей плохо?
Не срывается с губ ничего, кроме вздоха,
посерели ланиты и улыбки уж нет.
На престоле скучает, бледна как скульптура,
клавикордов безмолвствует клавиатура,
незамеченный, в вазе осыпается цвет.
На свободе по саду гуляют павлины,
а болтушка-дуэнья говорит очень длинно,
и в лиловых нарядах балагурят шуты.
Не смеется принцесса и страдает жестоко,
и бесчувственно ищет на небе Востока
исчезающий образ принца смутной мечты.
Принц Китая иль Индии, может быть, это,
задержавший на миг золотую карету,
чтобы издали видеть чистоту ее уст,
или царь цветников у заливов прекрасных,
или некий владыка сокровищ алмазных,
королевич, чьим жемчугом славен Ормузд?
Ах, бедняжка-принцесса с вишневой улыбкой
хочет ласточкой стать или бабочкой зыбкой
и на крыльях проворных умчаться в лазурь,
по сияющей лестнице к солнцу взлетая,
поприветствовать ирисы песнями мая
или вдруг потеряться в морях среди бурь.
Ни дворца ей не нужно, ни серебряной прялки,
ни охотничьей птицы, ни шутов, ни гадалки,
надоевшие стаи не нужны лебедей.
Лепестки загрустили от девичьей кручины,
и на Западе розы, на Востоке жасмины,
и на Севере лотосы так сочувствуют ей.
Ах, бедняжка-принцесса с голубыми глазами
драгоценный свой бархат обливает слезами, —
в этой мраморной клетке полновластен закон:
у всех выходов встали сторожа, как вампиры,
и сто мавров у входа поднимают секиры,
там не дремлет борзая и огромный дракон.
Ах, зачем шелковица потеряла свой кокон,
а принцесса на воздухе растрепала свой локон?
О мираж золотистый, белоснежная цель!
Издалёка приходят о царевиче слухи
(а принцесса печальна, а принцесса не в духе) —
ликом светел избранник и красив, как апрель.
«Тише, тише, принцесса, — так сказала ей фея, —
на коне окрыленном урагана быстрее
рыцарь с ястребом мчится, а в руках его меч.
Не видав тебя прежде, он тебя обожает,
торжествуя над смертью, он любовь приближает,
чтобы сердце принцессы поцелуем зажечь»».
Рубен Дарио
Перевод Платона Кореневского
Сонатина
Как печальна принцесса… Что бы значило это?
Ее губы поблекли, сердце скорбью одето;
улыбается грустно; вздох уныл и глубок…
В золотом ее кресле с ней тоска неразлучна,
и замолк клавесина аккорд полнозвучный,
и цветок позабытый увядает у ног.
Бродят павы по саду в их цветном оперенье,
неумолчно болтает о чем-то дуэнья,
рядом, в красных одеждах, сверкают шуты…
Не смеется принцесса их нелепым стараньям,
все гладит на восток, все следит за мельканьем
стрекозы беспокойной — прихотливой мечты.
Князь Голконды , быть может, в ее сердце стучится?
Или тот, что примчался в золотой колеснице,
чтоб глаза ее видеть, свет мечтательный их?
Иль король необъятных островов благодатных?
Царь алмазного края? Края роз ароматных?
Принц Ормуза , владетель жемчугов дорогих?
Ей тоскливо и грустно, этой бедной принцессе.
Ей бы ласточкой быстрой пролететь в поднебесье,
над горой и над тучей, через стужи и зной,
по ажурному лучику к солнцу взмыть без усилий
и поэму весеннюю прочитать царству лилий,
в шуме бури подняться над морскою волной.
За серебряной прялкой и с шутами ей скучно,
на волшебного сокола смотрит так равнодушно!
Как тоскливы все лебеди на лазури прудов…
И цветам стало грустно, и зеленым травинкам,
к восточным жасминам, и полночным кувшинкам,
георгинам заката, розам южных садов!
Ах, бедняжка принцесса с голубыми глазами,
ты ведь скована золотом, кружевными цепями…
Замок мраморный — клетка, он стеной окружен;
на стене с алебардами пятьдесят чернокожих,
в воротах десять стражей, с изваяньями схожих,
пес, бессонный и быстрый, и огромный дракон.
Превратиться бы в бабочку этой узнице бедной
(как печальна принцесса! Как лицо ее бледно!)
и навеки сдружиться с золотою мечтой —
улететь к королевичу в край прекрасный и дальный
(как принцесса бледна! Как принцесса печальна!),
он зари лучезарней, словно май — красотой…
«Не грусти, — утешает свою крестницу фея, —
на коне быстролетном мчится, в воздухе рея,
рыцарь; меч свой вздымая, он стремится вперед…
Он и смерть одолеет, привычный к победам,
хоть не знает тебя он и тебе он неведом,
но, любя и пленяя, тебя он зажжет».
Рубен Дарио
Перевод А. Старостина
