Стихотворение поэта-модерниста, никарагуанца Рубена Дарио (1867-1916) «Осенняя песня весной» на испанском языке и в двух переводах на русский язык.
Canción de otoño en primavera
Juventud, divino tesoro,
¡ya te vas para no volver!
Cuando quiero llorar, no lloro…
y a veces lloro sin querer…
Plural ha sido la celeste
historia de mi corazón.
Era una dulce niña, en este
mundo de duelo y de aflicción.
Miraba como el alba pura;
sonreía como una flor.
Era su cabellera obscura
hecha de noche y de dolor.
Yo era tímido como un niño.
Ella, naturalmente, fue,
para mi amor hecho de armiño,
Herodías y Salomé…
Juventud, divino tesoro,
¡ya te vas para no volver!
Cuando quiero llorar, no lloro…
y a veces lloro sin querer…
Y más consoladora y más
halagadora y expresiva,
la otra fue más sensitiva
cual no pensé encontrar jamás.
Pues a su continua ternura
una pasión violenta unía.
En un peplo de gasa pura
una bacante se envolvía…
En sus brazos tomó mi ensueño
y lo arrulló como a un bebé…
Y te mató, triste y pequeño,
falto de luz, falto de fe…
Juventud, divino tesoro,
¡te fuiste para no volver!
Cuando quiero llorar, no lloro…
y a veces lloro sin querer…
Otra juzgó que era mi boca
el estuche de su pasión;
y que me roería, loca,
con sus dientes el corazón.
Poniendo en un amor de exceso
la mira de su voluntad,
mientras eran abrazo y beso
síntesis de la eternidad;
y de nuestra carne ligera
imaginar siempre un Edén,
sin pensar que la Primavera
y la carne acaban también…
Juventud, divino tesoro,
¡ya te vas para no volver!
Cuando quiero llorar, no lloro…
y a veces lloro sin querer.
¡Y las demás! En tantos climas,
en tantas tierras siempre son,
si no pretextos de mis rimas
fantasmas de mi corazón.
En vano busqué a la princesa
que estaba triste de esperar.
La vida es dura. Amarga y pesa.
¡Ya no hay princesa que cantar!
Mas a pesar del tiempo terco,
mi sed de amor no tiene fin;
con el cabello gris, me acerco
a los rosales del jardín…
Juventud, divino tesoro,
¡ya te vas para no volver!
Cuando quiero llorar, no lloro…
y a veces lloro sin querer…
¡Mas es mía el Alba de oro!
1905
Rubén Darío (1867-1916)
Осенняя песня весной
Молодость, дивный мой клад,
навсегда расстаюсь я с тобой.
То слез нет, когда плакать бы рад,
то текут они сами собой.
История сердца поэта —
летопись боли и мук…
Жила-была девочка в этом
горестном мире разлук.
Свежа, словно майские росы,
губы — как роз лепестки,
сотканы темные косы
из ночи и смутной тоски.
Я, мальчик влюбленный, робея,
бродил, подбирая слова.
— Танцуй же, танцуй, Саломея,
на блюде моя голова. —
Молодость, дивный мой клад,
навсегда расстаюсь я с тобой.
То слез нет, когда плакать бы рад,
то текут они сами собой.
Другая щедрой на ласки,
утешной и милой была,
покровы тайны и сказки
она с любви совлекла.
В ней теплилась нежность несмело
и страстный огонь полыхал.
Вакханки горячее тело
белый пеплум невесты скрывал.
Мечту забрала мою в руки,
убаюкала, словно шутя.
В духоте, темноте и скуке
захлебнулось мое дитя.
Молодость, дивный мой клад,
навсегда расстаюсь я с тобой.
То слез нет, когда плакать бы рад,
то текут они сами собой.
А третья сочла, что мой рот
лишь вместилище страсти ее
и зубами она сгрызет,
безумная, сердце мое.
В царстве любовного хмеля
воздвигла она свой дворец:
над снежным простором постели
ей вечности мнился венец.
И в плоти цветущей она
видела вечный Эдем,
не заботясь, что минет весна
и плоть увянет затем.
Молодость, дивный мой клад,
навсегда расстаюсь я с тобой.
То слез нет, когда плакать бы рад,
то текут они сами собой.
А все остальные!.. Плывет вереница
дальних земель и чужих городов…
Они — мимолетные сердца зарницы
или предлог для моих стихов.
Я принцессу искал наяву, не во снах.
Но тщетно — мир оказался тесен,
жизнь — тяжела, суматошна, пресна,
и нет в ней принцессы, достойной песен.
Суровое время не знает пощады,
но жажда любви неразлучна со мной,
и к юным розам волшебного сада
я подхожу с головою седой.
Молодость, дивный мой клад,
навсегда расстаюсь я с тобой.
То слез нет, когда плакать бы рад,
то текут они сами собой.
Но заря золотая — моя!
Рубен Дарио
Перевод Валерия Столбова
Осенняя песня весной
Молодость, полная сладостных грез,
твои дни без возврата бегут!
То хочется плакать, и нет слез,
то слезы невольно текут…
Такой же, как многие души на свете,
душа моя путь прошла:
сперва я девочку нежную встретил
в мире мрака и зла.
Был словно солнце взгляд ее чистый,
губы в улыбке цвели,
ночь оплела темнотою душистой
косы ее до земли.
Бывало, взглянуть на нее не смею…
Окутали грезы мои
Иродиаду и Саломею
в горностаевый плащ любви.
Молодость, полная сладостных грез,
твои дни без возврата бегут!
То хочется плакать, и нет слез,
то слезы невольно текут…
Потом у другой я нашел утешенье,
во взгляде других глаз,
такое забвенье, такое смиренье
встретил я в первый раз…
Но пламя таилось под кротостью нежной,
мечты и надежды губя;
и даже в тунике твоей белоснежной
узнал я, вакханка, тебя!
Мечту мою детскую ты укачала,
навеяла странные сны…
С какой беспощадностью ты обрывала
цветы моей первой весны!
Молодость, полная сладостных грез,
твои дни без возврата пройдут!
То хочется плакать, и нет слез,
то слезы невольно текут…
Я помню другую: неистовой, грубой
она в своей страсти была
и верно б мне в сердце вонзила зубы,
если бы только могла.
Вся у любви в беспредельной власти,
не зная иного пути,
хотела она в поцелуях и страсти
к вечности ключ найти.
И в жизни плотской и бесполезной
искала райского сна,
забыв, что скоро в вечную бездну
канут и плоть и весна…
Молодость, полная сладостных грез,
твои дни без возврата бегут,
то хочется плакать, и нет слез,
то слезы невольно текут…
А те, иные, во многих странах,
у дальних чужих берегов, —
лишь рой незримый мечтаний странных,
лишь темы моих стихов.
Я в мире царевну искал напрасно,
ее бесполезно искать.
Жизнь беспощадна, горька и бесстрастна,
и некого мне воспевать!
Но я ведь уже и не жду пощады,
я только любви еще жду
и к белым розам цветущего сада
с седой головой подойду…
Молодость» полная сладостных грез,
твои дни бее возврата бегут,
то хочется плакать, и нет слез,
то слезы невольно текут…
Но гори златые взойдут!
Рубен Дарио
Перевод Инны Тыняновой
