Ossip Mandelstam (1891-1938)
А в комнате опального поэта
Дежурят страх и Муза в свой черед.
И ночь идет,
Которая не ведает рассвета.
Анна Ахматова
Стихи Осипа Мандельштама на русском и французском языках
* * *
Я к губам подношу эту зелень –
Эту клейкую клятву листов,
Эту клятвопреступную землю:
Мать подснежников, клёнов, дубков.
Погляди, как я крепну и слепну,
Подчиняясь смиренным корням;
И не слишком ли великолепно
От гремучего парка глазам?
А квакуши, как шарики ртути,
Голосами сцепляются в шар,
И становятся ветками прутья
И молочною выдумкой пар.
1937
Осип Мандельштам (1891–1938)
* * *
A mes lèvres je porte ces verdures,
Ce gluant jugement de feuilles,
Cette terre parjure, mère
Des perce-neige, des érables, des chênes.
Vois comme je deviens aveugle et fort
De me soumettre aux modestes racines,
Et n’est-ce pas trop de splendeur
Aux yeux que ce parc fulminant?
Les crapauds, telles des billes de mercure,
Forment un globe de leurs voix nouées,
Les rameaux se changent en branches
Et la buée en chimère de lait.
Ossip Mandelstam
Traduit par Philippe JACCOTTET
* * *
От легкой жизни мы сошли с ума:
С утра вино, а вечером похмелье.
Как удержать напрасное веселье,
Румянец твой, о нежная чума?
В пожатьи рук мучительный обряд,
На улицах ночные поцелуи,
Когда речные тяжелеют струи
И фонари, как факелы, горят.
Мы смерти ждем, как сказочного волка,
Но я боюсь, что раньше всех умрет
Тот, у кого тревожно-красный рот
И на глаза спадающая челка.
ноябрь 1913
Осип Мандельштам
* * *
La vie facile nous a rendus fous,
Le vin dès l’aube, le soir la migraine,
Comment empêcher la gaieté vaine,
Ton teint trop rouge, peste soûle?
Le rite des poignées de main, ou le supplice.
Et les baisers nocturnes sous les porches
Lorsque les eaux du fleuve s’alourdissent
Et que les réverbères brûlent comme des torches.
Nous attendons la mort comme le loup du conte.
Mais je crains que ne meure le premier
Celui dont bouche est rouge-angoissé
Et dont la frange sur les yeux retombe.
Ossip Mandelstam
Traduit par Philippe JACCOTTET
* * *
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву, палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.
Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе:
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.
Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.
1920
Осип Мандельштам
* * *
Oui, à l’égal des autres
Je voudrais te servir,
En remuant les lèvres
Sèches de jalousie…
Plus aucun mot n’étanche
Mes lèvres desséchées,
De nouveau l’air épais
M’est vide où tu n’es pas.
Finie ma jalousie.
Mais je te veux pourtant.
Moi-même je me porte,
Victime à son bourreau.
Amour ou joie, j’ignore:
Ce n’est pas là ton nom
L’étrange sang d’un autre
A remplacé mon sang.
Un seul instant encore
Et je te le dirai:
Ce n’est pas joie, mais peine,
Que j’ai trouvé en toi.
Et comme un crime attirent
Tout mon être vers toi
Ces lèvres de cerise
Qu’ a mordillées l’émoi.
Reviens à moi bien vite,
Car sans toi j’ai peur,
Jamais encore mon âme
Ne t’a sentie si fort.
Ce qui me fait envie,
Je le vois sans effort.
Finie la jalousie
Mais je t’appelle encore.
Ossip Mandelstam
Traduit par Michel AUCOUTURIER
* * *
Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть —
Узора милого не зачеркнуть.
1909
Осип Мандельштам
* * *
Ce corps m’est donné, comment dois-je en user,
De lui que je sens si mien, si entier?
Pour la joie paisible de vivre, de respirer
Dites-moi qui dois je remercier?
Jardinier et fleur tout à la fois,
Seul ne suis dans la prison d’ici-bas.
Sur les vitres de l’éternité
Mon souffle, ma chaleur s’est déposée.
Laissant l’empreinte d’un ornement
Que depuis peu à peine l’on reconnaît.
Que s’efface la buée de l’instant —
Le précieux dessin rien ne peut l’effacer.
Ossip Mandelstam
Traduit par Nikita STRUVE
