Le Grand Pan
1
Du temps que régnait le Grand Pan,
Les dieux protégaient les ivrognes
Des tas de génies titubants
Au nez rouge, à la rouge trogne.
Dès qu’un homme vidait les cruchons,
Qu’un sac à vin faisait carousse
Ils venaient en bande à ses trousses
Compter les bouchons.
La plus humble piquette était alors bénie,
Distillée par Noé, Silène, et compagnie.
Le vin donnait un lustre au pire des minus,
Et le moindre pochard avait tout de Bacchus.
Mais en se touchant le crâne, en criant « J’ai trouvé »
La bande au professeur Nimbus est arrivée
Qui s’est mise à frapper les cieux d’alignement,
Chasser les Dieux du Firmament.
Aujourd’hui ça et là, les gens boivent encore,
Et le feu du nectar fait toujours luire les trognes.
Mais les dieux ne répondent plus pour les ivrognes.
Bacchus est alcoolique, et le grand Pan est mort.
2
Quand deux imbéciles heureux
S’amusaient à des bagatelles,
Un tas de génies amoureux
Venaient leur tenir la chandelle.
Du fin fond du champs élysées
Dès qu’ils entendaient un « Je t’aime »,
Ils accouraient à l’instant même
Compter les baisers.
La plus humble amourette
Etait alors bénie
Sacrée par Aphrodite, Eros, et compagnie.
L’amour donnait un lustre au pire des minus,
Et la moindre amoureuse avait tout de Vénus.
Mais en se touchant le crâne, en criant « J’ai trouvé »
La bande au professeur Nimbus est arrivée
Qui s’est mise à frapper les cieux d’alignement,
Chasser les Dieux du Firmament.
Aujourd’hui ça et là, les cœurs battent encore,
Et la règle du jeu de l’amour est la même.
Mais les dieux ne répondent plus de ceux qui s’aiment.
Vénus s’est faite femme, et le grand Pan est mort.
3
Et quand fatale sonnait l’heure
De prendre un linceul pour costume
Un tas de génies l’œil en pleurs
Vous offraient des honneurs posthumes.
Et pour aller au céleste empire,
Dans leur barque ils venaient vous prendre.
C’était presque un plaisir de rendre
Le dernier soupir.
La plus humble dépouille était alors bénie,
Embarquée par Caron, Pluton et compagnie.
Au pire des minus, l’âme était accordée,
Et le moindre mortel avait l’éternité.
Mais en se touchant le crâne, en criant « J’ai trouvé »
La bande au professeur Nimbus est arrivée
Qui s’est mise à frapper les cieux d’alignement,
Chasser les Dieux du Firmament.
Aujourd’hui ça et là, les gens passent encore,
Mais la tombe est hélas la dernière demeure
Les dieux ne répondent plus de ceux qui meurent.
La mort est naturelle, et le grand Pan est mort.
Et l’un des dernier dieux, l’un des derniers suprêmes,
Ne doit plus se sentir tellement bien lui-même
Un beau jour on va voir le Christ
Descendre du calvaire en disant dans sa lippe
« Merde je ne joue plus pour tous ces pauvres types.
J’ai bien peur que la fin du monde soit bien triste. »
Georges Brassens (1921-1981)
Великий Пан
1
Когда великий правил Пан,
Длань неба пьяниц защищала.
И если где звенел стакан,
Богов сбиралось там немало.
Дабы компанью поддержать, —
Чуть булькнет где иль хлопнет пробка,-
Туда сбредалась вмиг торопко
Красноносых рать.
Кислятины глоток — и тот был освящён,
Селеном, Ноем, Бахусом преподнесён.
Вино давало блеск всем пьяницам подряд.
Бродяга, выпив, Вакху был и сват и брат.
Палец упёрши в лоб, с громким криком: «Нашёл!»
Профессор с бандою учеников пришёл —
И принялся трясти богов народ,
Освобождать небесный свод.
Сегодня там и сям, как встарь, звенит стакан,
Божественный нектар, как встарь, румянит рожи,
Но пьянь уж на богов рассчитывать не может,
Весёлый спился Вакх, великий умер Пан.
2
А если двое сдуру вдруг
Заняться думали любовью,
Богов сбирался тесный круг
Держать свечу у изголовья.
И с Елисейских вмиг полей,
Услышав первое «люблю я» —
Не проморгать чтоб поцелуя —
Мчались все скорей.
Благословенна та была, что влюблена,
Эротом, Афродитою освящена.
Любовь давала блеск такой, что не отнять.
И в замухрышке виделась Венеры стать.
Палец упёрши в лоб, с громким криком: «Нашёл!»
Профессор с бандою учеников пришёл —
И принялся трясти богов народ,
Освобождать небесный свод.
Стучат ещё сердца селян и горожан,
И правила игры любовной неизменны,
Но бросили влюблённых боги постепенно,
Обабилась Венера, мёртв великий Пан.
3
Когда же бил час роковой
Переодеться в лёгкий саван,
В слезах богов старался рой
Помочь попасть на небеса вам.
Препровождая в мир иной,
Дарили боги тем участьем,
Что всем почти что было счастьем
Кончить путь земной.
И самый бренный прах тогда был освящён,
Хароном и Плутоном опекался он.
Ждала любого вечность, вечно хороша,
И за душой у каждого была душа.
Палец упёрши в лоб, с громким криком: «Нашёл!»
Профессор с бандою учеников пришёл —
И принялся трясти богов народ,
Освобождать небесный свод.
Сегодня смерть, как встарь, в людской заходит стан,
Но отошли от мёртвых боги постепенно,
Могила — лишь приют последний, неизменный.
Обычной стала смерть, великий умер Пан.
А из больших богов, тех, что поднесь остался,
Должно быть, в вере каждый вдруг засомневался
Глядишь, последний наш кумир
Вздохнёт, сходя с Голгофы тихими шагами:
«Теперь, чёрт побери, уж разбирайтесь сами.
Боюсь, прескверно кончится сей мир».
Жорж Брассенс
Перевод Г. Тинякова.
Великий Пан
В дни правленья Великого Пана
Боги древности пьяниц любили,
И при звоне веселом стакана
Сонмы духов на землю сходили.
Краснорожие не были робки,
Высоко бурдюки поднимали,
Искрометную влагу лакали,
Шли на звук вылетающей пробки.
И любое вино было освящено
Добродушным Силеном, давало оно
Лоск и самым ничтожным гулякам,
Каждый пьющий считал себя Вакхом.
Но дотошная шайка ученых мужей
С воплем «Эврика!» разогнала всех взашей,
И заоблачные чертоги,
Оскорбившись, покинули Боги.
И сегодня еще веселящий дурман
Кружит слабые головы людям,
Но о помощи свыше забудем:
Спился Вакх и скончался таинственный Пан.
Если двое счастливых влюбленных
Приникали друг к другу во мраке,
Сонмы духов слетали бессонных
Со свечой к ним, заботясь о благе
Этой парочки глупой, считали
Поцелуи в тени занавески,
Сонмы духов с полей Елисейских,
Из таинственной, призрачной дали.
Ах, любовная страсть,
Ею тешились всласть
Афродита, Эрот и компания, власть
Их сильна, и девчонка считала,
Что всесильной Венерою стала.
Но дотошная шайка ученых мужей
С воплем «Эврика!» разогнала всех взашей,
И заоблачные чертоги,
Оскорбившись, покинули Боги.
И сегодня нас тешит любовный обман,
И любовные правила те же,
Но приходят нам Боги на помощь все реже,
Нет Венеры, и умер Таинственный Пан.
А когда наступал расставанья
С жизнью миг, самый горький на свете,
Сонмы духов слетали с рыданьем
К умирающим – в саван одеть их.
Присылали за умершим лодку,
Чтоб доставить его куда надо,
Смерть и мука была, и услада,
Умирали достойно и кротко.
И покойник любой окружен был толпой,
И Харон, и Плутон проступали за тьмой
И ничтожнейшего провожали,
Словно гостя, в обитель печали.
Но дотошная шайка ученых мужей
С воплем «Эврика!» разогнала всех взашей,
И заоблачные чертоги,
Оскорбившись, покинули Боги.
И сегодня страшит нас предсмертный туман,
Но посмертного переселенья
Не обещано нам, пробужденья.
Смерть бездушна, и умер Таинственный Пан.
Есть еще один Бог, погруженный во тьму,
Представляю себе, как тоскливо ему.
Нам увидеть еще предстоит, как Христос
Говорит, покидая Голгофу:
«Эти типы не стоят страданий и слез
И готовят себе катастрофу».
Жорж Брассенс
Перевод А. Кушнера
