The Tuft of Flowers
I went to turn the grass once after one
Who mowed it in the dew before the sun.
The dew was gone that made his blade so keen
Before I came to view the levelled scene.
I looked for him behind an isle of trees;
I listened for his whetstone on the breeze.
But he had gone his way, the grass all mown,
And I must be, as he had been,—alone,
‘As all must be,’ I said within my heart,
‘Whether they work together or apart.’
But as I said it, swift there passed me by
On noiseless wing a ’wildered butterfly,
Seeking with memories grown dim o’er night
Some resting flower of yesterday’s delight.
And once I marked his flight go round and round,
As where some flower lay withering on the ground.
And then he flew as far as eye could see,
And then on tremulous wing came back to me.
I thought of questions that have no reply,
And would have turned to toss the grass to dry;
But he turned first, and led my eye to look
At a tall tuft of flowers beside a brook,
A leaping tongue of bloom the scythe had spared
Beside a reedy brook the scythe had bared.
I left my place to know them by their name,
Finding them butterfly weed when I came.
The mower in the dew had loved them thus,
By leaving them to flourish, not for us,
Nor yet to draw one thought of ours to him.
But from sheer morning gladness at the brim.
The butterfly and I had lit upon,
Nevertheless, a message from the dawn,
That made me here the wakening birds around,
And hear his long scythe whispering to the ground,
And feel a spirit kindred to my own;
So that henceforth I worked no more alone;
But glad with him, I worked as with his aid,
And weary, sought at noon with him the shade;
And dreaming, as it were, held brotherly speech
With one whose thought I had not hoped to reach.
‘Men work together.’ I told him from the heart,
‘Whether they work together or apart.’
Robert Frost (1874-1963)
Цветочный островок
Я на покос пришел в начале дня
За тем, кто тут работал до меня.
Он луг скосил по утренней росе,
Поблескивавшей на его косе.
Я взглядом поискал его, да зря —
Нигде не видно было косаря.
Ушел косарь, а мне, как и ему,
Работать предстояло одному.
«У каждого всегда своя забота,
Пусть даже вместе делается что-то!»
Лишь я подумал это, из-под ног
Стремительно метнулся мотылек
И полетел, оправясь от испуга,
Вчерашние цветы искать по лугу.
Он облетал его за кругом круг,
Не узнавая оголенный луг,
Потом внезапно скрылся вдалеке,
И я почти забыл о мотыльке.
Я сено ворошил. Но вдруг привлек
Опять мое вниманье мотылек.
Он над ручьем порхал, где у воды
Я разглядел чудесные цветы.
Цветочный островок с его красой
Был почему-то пощажен косой,
Хотя цветы, по-видимому, спас
Косарь не для кого-нибудь из нас.
Он просто пожалел их от души,
Так они утром были хороши.
Но, что бы ни подумал он при этом,
Они остались дружеским приветом,
И я услышал пенье птиц в лесу,
И рядом его звонкую косу,
И не один я был в глуши лесной,
А друг работал сообща со мной,
С которым вместе можно отдохнуть,
Поговорить в тени о чем-нибудь.
Я только что совсем его не знал,
Но он понятен мне и близок стал.
«Ведь всякий труд есть общая работа,
Пусть даже порознь делается что-то!»
Роберт Фрост
Перевод Б. Хлебникова
Цветы
Июльский полдень плавил синеву.
Я скошенную ворошил траву.
И вдруг подумал я о косаре,
Который здесь работал на заре.
Мне чудилось — за купами ракит
Ещё коса проворная звенит.
Но нет, косарь труды закончил в срок —
Один. И я был тоже одинок.
И знал — дорога каждому дана
Своя. С чужой не встретится она.
Но в это время прямо из-под ног
Вспорхнул бесшумно яркий мотылёк.
И начал облетать затихший луг,
Растерянно чертя за кругом круг.
Казалось, он до темноты готов
Кружить над этим кладбищем цветов.
Увидел что-то, полетел к реке,
Но появился вновь невдалеке
И тут же к берегу спешит опять,
Как будто хочет за собой позвать.
Я вслед ему взглянул — и у реки
Увидел голубые васильки.
Я подошёл. Их островок живой
Поднялся над безжизненной травой.
Он красотой, должно быть, поразил
Того, кто на рассвете здесь косил.
И не для нас косарь сберёг цветы,
А только ради этой красоты.
Его рассвет, наверно, опьянил,
И потому он жизнь им сохранил.
Казалось мне, что зноя больше нет,
Что я и сам встречаю тот рассвет,
Что вновь проснулись птичьи голоса,
Что где-то за рекой поёт коса
И что косарь стал спутником моим.
В тот полдень я трудился вместе с ним.
С ним вместе был работой утомлён,
Когда же я прилёг, прилёг и он.
И, пробудившись, я сказал ему,
Неведомому брату моему:
«Теперь я знаю — нет чужих дорог.
Пусть ты — один, но ты не одинок».
Роберт Фрост
Перевод А. Казарновского
