A Visit from St. Nicholas*
‘Twas the night before Christmas, when all through the house
Not a creature was stirring, not even a mouse;
The stockings were hung by the chimney with care,
In hopes that St. Nicholas soon would be there;
The children were nestled all snug in their beds;
While visions of sugar-plums danced in their heads;
And mamma in her ‘kerchief, and I in my cap,
Had just settled our brains for a long winter’s nap,
When out on the lawn there arose such a clatter,
I sprang from my bed to see what was the matter.
Away to the window I flew like a flash,
Tore open the shutters and threw up the sash.
The moon on the breast of the new-fallen snow,
Gave a lustre of midday to objects below,
When what to my wondering eyes did appear,
But a miniature sleigh and eight tiny rein-deer,
With a little old driver so lively and quick,
I knew in a moment he must be St. Nick.
More rapid than eagles his coursers they came,
And he whistled, and shouted, and called them by name:
«Now, Dasher! now, Dancer! now Prancer and Vixen!
On, Comet! on, Cupid! on, Donner and Blitzen!
To the top of the porch! to the top of the wall!
Now dash away! dash away! dash away all!»
As leaves that before the wild hurricane fly,
When they meet with an obstacle, mount to the sky;
So up to the housetop the coursers they flew
With the sleigh full of toys, and St. Nicholas too—
And then, in a twinkling, I heard on the roof
The prancing and pawing of each little hoof.
As I drew in my head, and was turning around,
Down the chimney St. Nicholas came with a bound.
He was dressed all in fur, from his head to his foot,
And his clothes were all tarnished with ashes and soot;
A bundle of toys he had flung on his back,
And he looked like a pedler just opening his pack.
His eyes—how they twinkled! his dimples, how merry!
His cheeks were like roses, his nose like a cherry!
His droll little mouth was drawn up like a bow,
And the beard on his chin was as white as the snow;
The stump of a pipe he held tight in his teeth,
And the smoke, it encircled his head like a wreath;
He had a broad face and a little round belly
That shook when he laughed, like a bowl full of jelly.
He was chubby and plump, a right jolly old elf,
And I laughed when I saw him, in spite of myself;
A wink of his eye and a twist of his head
Soon gave me to know I had nothing to dread;
He spoke not a word, but went straight to his work,
And filled all the stockings; then turned with a jerk,
And laying his finger aside of his nose,
And giving a nod, up the chimney he rose;
He sprang to his sleigh, to his team gave a whistle,
And away they all flew like the down of a thistle.
But I heard him exclaim, ere he drove out of sight—
“Happy Christmas to all, and to all a good night!”
Clement Clarke Moore (1779—1863)
Визит Святого Николая
Рождество на пороге. Полночную тишь
потревожить не смеет даже юркая мышь.
Стайка детских чулок, как положено, чинно
Санта Клауса ждёт у решетки каминной.
Ребятишкам в уютных и мягких кроватках
снится сахарный снег и Луна-мармеладка.
Я колпак нахлобучил, а мама — чепец:
взрослым тоже пора бы вздремнуть наконец…
Вдруг грохот и топот и шум несусветный,
и крыша откликнулась гулом ответным.
Сна как не бывало — а кто бы заснул?
Я ставни открыл и окно распахнул.
Играя в гляделки со снегом искристым,
Луна озаряла сиянием чистым
(я так и застыл у окна в изумленье)…
чудесные санки и восемь оленей.
За кучера — бойкий лихой старичок.
Да-да, это Санта — ну кто же ещё
мог в крохотных санках орлов обгонять
и басом весёлым оленям кричать:
Эй, Быстрый! Танцор! Эй, Дикарь! Эй, Скакун!
Комета! Амур! Эй, Гроза и Тайфун!
Живей на крыльцо! А теперь к чердаку!
Наддайте! Гоните на полном скаку!
Как лёгкие листья, что с ветром неслись,
взмывают, встречаясь с преградою, ввысь —
вот так же олени вверх сани помчали.
(Игрушки лишь чудом не выпадали!)
Раздался на крыше грохочущий звук —
диковинных звонких копыт перестук.
Скорее, скорее к камину! И вот
наш Санта скользнул прямиком в дымоход.
Одетый в меха с головы и до пят
(весь в копоти Сантин роскошный наряд!),
с мешком, перекинутым через плечо,
набитым игрушками — чем же ещё!
Сияют глаза, будто звёзды в мороз,
два яблока — щёки и вишенка-нос.
Улыбка — забавней не видел вовек!
Бела борода, словно утренний снег.
И сразу дымком потянуло табачным:
он старую трубку посасывал смачно,
а кругленький толстый животик от смеха
как студень дрожал — доложу вам, потеха!
Забавный толстяк — просто эльф, да и только!
Не выдержав, я рассмеялся до колик.
(Вначале слегка опасался смеяться,
но звёздочек-глаз разве можно бояться?)
Не молвив ни слова, он взялся за дело —
чулки у камина наполнил умело,
кивнул, пальчик пухленький к носу прижал
(мол тихо! молчи!) — и в камине пропал.
Раздался его оглушительный свист —
И восемь оленей как птицы взвились,
лишь ветром слова до меня донесло:
“Всех-всех с Рождеством! Я вернусь! Добрых снов!”
Клемент Кларк Мур
перевод Ольги Литвиновой
Рождественская ночь
Рождественской ночью царит тишина.
Уснувшая песенка мне не слышна.
В печурке огонь задремал – не трещит,
И даже мышонок в норе не пищит.
Уже и у свечек огни не горят.
Чулки возле печки развешены в ряд.
Висят и висят, на гирлянду похожи.
Придёт Санта-Клаус – подарки положит.
Ночь рада приветливой первой звезде.
Детишки в постельках – как птички в гнезде.
Закрыли глаза. Улеглись на подушки.
Им сладости снятся. Им снятся игрушки.
Хоть звёздами ночь небеса украшает,
Родителям тоже поспать не мешает.
На голову я свой колпак натянул –
Ещё бы минута – и крепко уснул!
Но вдруг услыхал я: вот тут, перед домом,
Не то гром и грохот, не то цокот с громом.
Набросить халатик успев еле-еле,
В мгновение выскочил я из постели.
Сказал «до свиданья» спокойному сну
И молнией кинулся прямо к окну.
А я и не знал, что сумею так споро
И ставни открыть, и раздёрнуть все шторы!
А там, отражая луны светлый бег,
Сверкал под окном свежевыпавший снег.
Мерцали весёлые искры на нём,
И было светло, точно солнечным днём.
И вижу я, вижу: ну точно, как в сказке,
Везут там малюсенькие салазки
Восемь оленей таких круторогих
Вот тут, по лужайке, а не по дороге.
И правит оленями стар-старичок –
Слегка завалившись в санях на бочок,
Такой оживлённый, весёлый, не сонный,
То сам Санта-Клаус! Своею персоной!
Как свистнет, как гикнет, как вожжи натянет,
Так снег под копытами дыбом и встанет,
И ветер за ними едва поспевает,
Старик их по имени всех называет:
Эй, Прыткий! Плясунчик!
Прыгунчик! Лисёнок!
Комета! Амурчик!
Буран! Пострелёнок!
Скорей на крылечко! И выше! И выше!
По стенке, по стенке, чтоб к крыше поближе!
Быстрей, чтоб моргнуть не успел я и глазом!
Скорее! Скорее! Все разом! Все разом!
Как листья осенние,
Ветер их носит,
Быстрее лететь
Всю восьмёрку он просит.
И вот уж у крыши
Домовой макушки –
Олени, салазки,
Конфеты, игрушки.
И слышится мне в тишине этой ночи:
По крыши оленьи копыта поточат.
Где ж сам Санта-Клаус?
У окна? На крылечке?
А он раз и выскочил
Прямо из печки.
Вся в саже и копоти
Шуба из меха.
Измазался весь.
Ну, не глянешь без смеха.
Мешок за спиной,
В нём игрушки и сласти
Раздаст он их за ночь
Детишкам на счастье.
Смеются глаза его,
Щёки, как роза.
Как вишенка нос
Покраснел от мороза.
Старик улыбается
Ласково, нежно,
И тонет лицо
В бороде белоснежной.
Зубами он трубочку
Держит во рту.
Дымок от неё
Точно дух на лету.
А круглый животик его
так трясётся,
Когда Санта-Клаус
Над чем-то смеётся.
Так, кто же он? Эльф?
Иль колдун, может статься?
Бояться его?
Иль не стоит бояться?
И тут же я понял,
Совсем он не страшный.
Он милый, он добрый,
Он тёплый, домашний.
А он, ничегошеньки не говоря,
И не потеряв ни минуточки зря,
Чулочки наполнил – ну, прямо битком
И тут же ко мне повернулся рывком.
Зачем-то потрогав
Свой нос и губу
Кивнул, и полез он
В печную трубу.
Он прыгнул в салазки
Схватил кнут свой длинный.
Олени летят,
Точно пух тополиный.
Вдруг издалека до меня донеслось
«Хочу, чтоб вам всем
Сладко-сладко спалось!»
А после ещё я услышал слова:
«Всем людям счастливого Рождества!»
Клемент Кларк Мур
Перевод Ирины Токмаковой
Рождественская ночь
Крадётся тихой мышкой в дом
Ночь перед светлым Рождеством.
Спит мама в чепчике ночном,
Уснули дети мирным сном,
И небо в звёздах-леденцах
Мерцает в детских сладких снах.
Рядком на полочке камина
Чулочки ждут подарков чинно.
Я среди ночи слышу вдруг
Снаружи грохот, гром и стук.
Скакнул я на пол, стал на стул,
Окошко в стужу распахнул.
Там в лунном свете голубом
Сверкает белый снег, как днём.
И санки лихо мчит под горку
Оленей крошечных восьмёрка.
Возница в шубе расписной
Окутан снежной пеленой.
Я Санта-Клауса узнал.
А он вперёд оленей гнал:
— Скорее, Гром, Амур, Танцор!
Комета, мчи во весь опор!
Снежок, Пушок, Малыш, Крепыш,
Несите сани выше крыш!
И, как снежинки на ветру,
Летят олени по двору.
Нам Санта-Клаус, сам с вершок,
Везёт с гостинцами мешок!
Цок-цок! — алмазные копытца
Стучат по звонкой черепице.
Застыли вереницей длинной
Олени у трубы каминной.
А Санта-Клаус в дом нырнул.
Он сажу с шубы отряхнул,
И вот стоит передо мной
С мешком игрушек за спиной!
Румянец рдеет на щеках,
И скачут искорки в глазах.
Нос алой ягодкой круглится,
А борода, как снег, клубится.
Дымок из трубки, как из печки,
Летит, свивается в колечки.
В шубейке с меховой опушкой,
Он сам казался мне игрушкой.
А гость ни слова не сказал,
Мешок тугой свой развязал,
Подарки из него добыл,
Чулочки доверху набил,
И, помахав рукою мне,
Исчез в каминной глубине.
Вновь под луною мчатся сани
В ночном серебряном тумане,
И слышно в вихре снеговом:
«Всех со счастливым Рождеством!»
Клемент Кларк Мур
Перевод Леонида Яхнина
Ночь перед Рождеством: иллюстрации Чарльза Санторе
The Night Before Christmas: The Illustrations of Charles Santore
