An Unkindly May
A shepherd stands by a gate in a white smock-frock:
He holds the gate ajar, intently counting his flock.
The sour spring wind is blurting boisterous-wise,
And bears on it dirty clouds across the skies;
Plantation timbers creak like rusty cranes,
And pigeons and rooks, dishevelled by late rains,
Are like gaunt vultures, sodden and unkempt,
And song-birds do not end what they attempt:
The buds have tried to open, but quite failing
Have pinched themselves together in their quailing.
The sun frowns whitely in eye-trying flaps
Through passing cloud-holes, mimicking audible taps.
‘Nature, you’re not commendable to-day!’
I think. ‘Better to-morrow!’ she seems to say.
That shepherd still stands in that white smock-frock,
Unnoting all things save the counting his flock.
Thomas Hardy (1840-1928)
Хмурый май
Открыв ворота, в новом зипуне
Стоит пастух, овец считая в стаде,
И ветер, непоседлив по весне,
Гоняет облака забавы ради.
Скрипят стволы, как стая журавлей,
Грачи — худы, облезлы и унылы —
Нахохлились и новых ждут дождей,
Но кто-то голос пробует в полсилы.
Пытались листья вырваться на свет,
Но снова сжались, замерли в испуге,
И взгляд белесый солнечный нет-нет
Да и скользнет сквозь тучи по округе.
«Ты зла, Природа», — говорю я вслух,
«Но с каждым днем добрее», — отвечает.
В обновке-зипуне стоит пастух.
Торопится, овец с трудом считает.
Томас Харди
Перевод Игоря Куберского
Холодный май
Стоит пастух в холщовой робе у ворот
И возвращающимся овцам счет ведет.
Весенний ветер, резкий и колючий,
По небу гонит клочья грязной тучи.
Скрипит калитка ржавыми петлями.
Взъерошенные поздними дождями
Грачи, словно стервятники, косматы,
А певчих птиц рулады — хрипловаты.
На холоде раскрылись было почки
И вновь от страха съежились в комочки.
Луч солнца, разрывая облака,
Бьет по глазам, как резкий звук хлопка.
«В тебе, Природа, милосердья нет», —
Подумал я. «Терпи!» — она в ответ.
Пастух в холщовой робе у ворот
Невозмутимо овцам счет ведет.
Томас Харди
Перевод М. Фрейдкина
