Die Giftmischerin
Dies hier der Block und dorten klafft die Gruft.
Laßt einmal noch mich atmen diese Luft,
Und meine Leichenrede selber halten.
Was schauet ihr mich an so grausenvoll?
Ich führte Krieg, wie jeder thut und soll,
Gen feindliche Gewalten.
Ich that nur eben, was ihr alle thut,
Nur besser; drum, begehret ihr mein Blut,
So thut ihr gut.
Es sinnt Gewalt und List nur dies Geschlecht;
Was will, was soll, was heißet denn das Recht?
Hast du die Macht, du hast das Recht auf Erden.
Selbstsüchtig schuf der Stärk’re das Gesetz,
Ein Schlächterbeil zugleich und Fangenetz
Für Schwächere zu werden.
Der Herrschaft Zauber aber ist das Geld:
Ich weiß mir Bess’res nichts auf dieser Welt,
Als Gift und Geld.
Ich habe mich aus tiefer Schmach entrafft,
Vor Kindermärchen Ruhe mir geschafft,
Die Schrecken vor Gespenstern überwunden.
Das Gift erschleicht im Dunkeln Geld und Macht,
Ich hab’ es zum Genossen mir erdacht,
Und hab’ es gut befunden.
Hinunter stieß ich in das Schattenreich
Mann, Brüder, Vater, und ich ward zugleich
Geehrt und reich.
Drei Kinder waren annoch mir zur Last,
Drei Kinder meines Leibes; mir verhaßt,
Erschwerten sie mein Ziel mir zu erreichen.
Ich habe sie vergiftet, sie geseh’n,
Zu mir um Hilfe rufend, untergeh’n,
Bald stumme, kalte Leichen.
Ich hielt die Leichen lang’ auf meinem Schoß,
Und schien mir, sie betrachtend, thränenlos,
Erst stark und groß.
Nun fröhnt’ ich sicher heimlichem Genuß,
Mein Gift verwahrte mich vor Überdruß
Und ließ die Zeugen nach der That verschwinden.
Daß Lust am Gift, am Morden ich gewann,
Wer, was ich that, erwägt und fassen kann,
Der wird’s begreiflich finden.
Ich teilte Gift wie milde Spenden aus,
Und weilte lüstern’ Auges, wo im Haus
Der Tod hielt Schmaus.
Ich habe mich zu sicher nur geglaubt,
Und büß’ es billig mit dem eig’nen Haupt,
Daß ich der Vorsicht einmal mich begeben.
Den Fehl, den einen Fehl bereu’ ich nur,
Und gäbe, zu vertilgen dessen Spur,
Wie viele eurer Leben!
Du, schlachte mich nun ab, es muß ja sein.
Ich blicke starr und fest vom Rabenstein
Ins Nichts hinein.
Adelbert von Chamisso (1781-1838)
Отравительница
Повесят — вот и весь последний путь!
Но раньше дайте воздуха глотнуть —
Сама себе я справлю панихиду,
Ваш ужас неуместен, господа!
Я воевала с вами, никогда
Не дав себя в обиду.
Я воевала, как и все вокруг,
Но лучше всех, — отсюда ваш испуг
И этот крюк.
Чем движим мир? Обманом и мечом!
При чем тут право? Право ни при чем!
Кто верх возьмет — того и будет право!
Кто всех сильней — того и будет власть!
Подумав так, за дело я взялась,
И в ход пошла отрава.
Но власть без денег — глупая мечта.
Лишь злато отпирает ей врата.
Хлынь, яд, в уста!
Наследство — вот мой первый был порыв!
И, совести упреки заглушив,
Я к делу, не колеблясь, приступила.
В глухой ночи, недрогнувшей рукой
Напиток я сготовила такой,
Чтоб всех он свел в могилу.
И вот уже отец, и муж, и брат
Передо мной, отравлены, лежат —
Хорош мой яд!
Три мальчика обузой были мне:
Сыночки! Ненавистные втройне —
Преграда на пути к желанной цели.
Их, отравив, прижала я к груди,
Они кричали: „Мама, пощади!“
Крича, и околели.
Над ними ночь сидела я без сна
И поняла, — слезинка б хоть одна! —
Как я сильна.
Свидетелей я тоже — не со зла,
А просто шутки ради — извела:
Я прелесть нахожу в таком занятье
И в лицезренье смерти. Пусть лишь тот,
Кто никого — и в мыслях — не убьет,
Мне бросит вслед проклятье.
Я страх и гибель сеяла кругом,
Расправившись и с другом и с врагом
Своим питьем.
Одну ошибку только, лишь одну,
Себе могу поставить я в вину:
Неосторожность, — и умру без жалоб.
Но если б можно было этот грех
Жестокостью загладить — вас я всех
На эшафот послала б!
Теперь, палач, веди на эшафот!
Я не зажмурюсь ни на миг — и вот
Ничто грядет.
Адельберт фон Шамиссо
Перевод В. Топорова
