Стихотворения в прозе / Poèmes en prose
Стой!
Стой! Какою я теперь тебя вижу — останься навсегда такою в моей памяти!
С губ сорвался последний вдохновенный звук — глаза не блестят и не сверкают — они меркнут, отягощенные счастьем, блаженным сознанием той красоты, которую удалось тебе выразить, той красоты, во след которой ты словно простираешь твои торжествующие, твои изнеможенные руки!
Какой свет, тоньше и чище солнечного света, разлился по всем твоим членам, по малейшим складкам твоей одежды?
Какой бог своим ласковым дуновеньем откинул назад твои рассыпанные кудри?
Его лобзание горит на твоем, как мрамор, побледневшем челе!
Вот она — открытая тайна, тайна поэзии, жизни, любви! Вот оно, вот оно, бессмертие! Другого бессмертия нет — и не надо. В это мгновение ты бессмертна.
Оно пройдет — и ты снова щепотка пепла, женщина, дитя… Но что тебе за дело! В это мгновенье — ты стала выше, ты стала вне всего преходящего, временного. Это твое мгновение не кончится никогда.
Стой! И дай мне быть участником твоего бессмертия, урони в душу мою отблеск твоей вечности!
Ноябрь, 1879
Иван Сергеевич Тургенев (1818-1883)
Arrêt !
Arrête-toi ! Je veux te conserver à tout jamais telle que tu m’apparais à l’heure présente !
Le dernier son de l’inspiration s’est tu sur tes lèvres entrouvertes. Tes yeux ne brillent plus, ne lancent plus d’éclairs. Ils se ternissent, alourdis de bonheur, conscients d’avoir exprimé la beauté, cette beauté que poursuivent tes bras tendus, triomphants et las !
Quelle est cette lumière — plus pure que l’éclat du soleil — qui se répand sur tout ton corps et sur les moindres plis de tes draperies ?
Quel est ce Dieu de qui le souffle amoureux rejette en arrière ton opulente chevelure ?
Son baiser brûle sur ton front, pur et blanc comme le marbre !
L’énigme est dévoilée !… Mystère de la poésie, de la vie, de l’amour !… C’est cela l’immortalité !… Il n’y en a point, il n’en faut point d’autre !… Tu es immortelle en cet instant.
Mais il passe, et tu redeviens une pincée de cendre, une femme, une enfant… Que t’importe ! — Tout à l’heure, tu étais plus grande que tout ce qui passe. — Et ton heure ne finira jamais.
Arrête-toi ! Et permets-moi de communier à ton immortalité, laisse choir dans mon âme un reflet de ta vie éternelle !
Novembre 1879.
Ivan Serguéïevitch Tourguéniev (1818-1883)
Traduction du russe par Charles Salomon
… ничему живому
Сказать не может: стой здесь навек!
В «Довольно» Тургенев, напротив, утверждал: «Красоте не нужно бесконечно жить, чтобы быть вечной, — ей довольно одного мгновения».
Давняя традиция связывает возникновение стихотворения «Стой!» с Полиной Виардо. Об этом свидетельствовала, например, Л. Нелидова, упоминая, как в том же 1879 г. Тургенев «превосходно и с увлечением» рассказывал об исполнения П. Виардо знаменитых оперных ролей (Нелидова Л. Памяти И. С. Тургенева. — ВЕ, 1909, № 9, с. 224).
А. Луканина вспоминает о музыкальном собрании, состоявшемся у Виардо 15 (27) мая 1879 г. Когда г-жа Виардо спела «И сладко, и больно» Чайковского, Тургенев «совершенно воодушевился: „Замечательная старуха какая!“ И действительно, когда m-me Виардо поет, она — сама жизнь, сама страсть, само искусство. Она не чужое передает, она сама как будто свое переживает» (Северный Вестник, 1883, № 3, с. 65).
И. Павловский также вспоминает об одном из утренников у Виардо в 1879 г.: «Г-жа Виардо сначала спела один из русских романсов. Ее голос, не слишком сильный и несколько жесткий, обеспечил ей лишь посредственный успех. Тургенев, бывший некогда свидетелем триумфов великой артистки, казалось, всё еще находился под чарами своих воспоминаний. Он испытывал самый искренний восторг. Его глаза сверкали; пряди седых волос падали на его лоб. Он аплодировал сильнее и дольше всех остальных. Он обращался лицом к публике и непрестанно повторял: „О! что за старуха! О! что за старуха!“».
Французский перевод этого стихотворения в прозе под заглавием «Arrête» самим Тургеневым помещен в «Revue politique et littéraire», 1882, № 26, p. 812; первоначальная (более дословная) редакция этого перевода сохранилась в парижском архиве Тургенева в рукописи, писанной не его рукой, вместе с копией русского текста (также, не почерком Тургенева).
