Гроб Анакреона
Все в таинственном молчанье;
Холм оделся темнотой;
Ходит в облачном сиянье
Полумесяц молодой.
Вижу: лира над могилой
Дремлет в сладкой тишине;
Лишь порою звон унылый,
Будто лени голос милый,
В мертвой слышится струне.
Вижу: горлица на лире,
В розах кубок и венец…
Други, здесь почиет в мире
Сладострастия мудрец.
Посмотрите: на порфире
Оживил его резец!
Здесь он в зеркало глядится,
Говоря: «Я сед и стар,
Жизнью дайте ж насладиться;
Жизнь, увы, не вечный дар!»
Здесь, подняв на лиру длани
И нахмуря важно бровь,
Хочет петь он бога брани,
Но поет одну любовь.
Здесь готовится природе
Долг последний заплатить:
Старец пляшет в хороводе,
Жажду просит утолить.
Вкруг любовника седого
Девы скачут и поют;
Он у времени скупого
Крадет несколько минут.
Вот и музы и хариты
В гроб любимца увели;
Плющем, розами увиты,
Игры вслед за ним пошли…
Он исчез, как наслажденье,
Как веселый сон любви.
Смертный, век твой привиденье:
Счастье резвое лови;
Наслаждайся, наслаждайся;
Чаще кубок наливай;
Страстью пылкой утомляйся
И за чашей отдыхай!
1815
Александр Пушкин (1799-1837)
La tomba di Anacreonte
Tutto è in misterioso silenzio;
Il colle è avvolto dal buio;
Fluttua in un rilucere di nubi
La giovane mezzaluna.
Vedo: la lira sulla tomba
Dorme in un dolce silenzio;
Solo talvolta un malinconico suono,
Come la cara voce della pigrizia,
Si sente in una morta corda.
Vedo: sulla lira c’è una tortora,
Tra le rose una coppa e una ghirlanda…
Amici, qui riposa in pace
Il saggio che conosceva il piacere.
Guardate: nel porfido
Lo scalpello lo ha reso vivo!
Qui egli si guarda nello specchio,
E dice: «Sono canuto e vecchio,
Lasciate che mi goda la vita;
La vita, ahimè, non è un dono eterno!»
Qui, alzando sulla lira le mani
E aggrottando le altere soppracciglia,
Vuole cantare le imprese del dio,
Ma canta solo l’amore.
Qui si appresta a pagare
Il suo ultimo debito alla natura:
Il vecchio danza la danza in tondo,
Desidera soddisfare la sete.
Intorno al canuto amante
Le fanciulle ballano e cantano;
Egli all’avaro tempo
Ruba qualche minuto.
Ecco le Muse e le Grazie
Hanno accompagnato alla tomba l’amato;
Con l’edera, avvolte di rose,
Le danze lo hanno seguito….
Egli è morto, come il piacere,
Come un gaio sogno d’amore.
Mortale è l’immagine della tua vita:
Carpisci la fugace gioia;
Prenditi il piacere, il piacere;
Versa più spesso la coppa;
Struggiti per l’irruente passione,
E sospira davanti al vino!
Alexander Puškin
Traduzione di Eridano Bazzarelli
