Городской романс
Тонечка
…Она вещи собрала, сказала тоненько:
«А что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней, с Тонькою!
Тебя ж не Тонька завлекла губами мокрыми,
А что у папи* у её топтун под окнами.
А что у папи у её холуи с секретаршами,
А что у папи у её пайки цековские
И по праздникам кино с Целиковскою!
А что Тонька-то твоя сильно страшная —
Ты не слушай меня, я вчерашняя!
И с доскою будешь спать со стиральною
За машину его персональную…
Вот чего ты захотел, и знаешь сам,
Знаешь сам, да стесняешься,
Про любовь твердишь, про доверие,
Про высокие про материи…
А в глазах-то у тебя дача в Павшине,
Холуи до топтуны с секретаршами,
И как вы смотрите кино всей семейкою,
И как счастье на губах — карамелькою!..»
Я живу теперь в дому — чаша полная,
Даже брюки у меня — и те на «молнии»,
А вино у нас в дому — как из кладезя,
А сортир у нас в дому — восемь на десять…
А папаша приехжает сам к полуночи,
Топтуны да холуи тут все по струночке!
Я папаше подношу двести граммчиков,
Сообщаю анекдот про абрамчиков!
А как спать ложусь в кровать с дурой с Тонькою,
Вспоминаю той, другой, голос тоненький.
Ух, характер у нее — прямо бешеный,
Я звоню ей, а она трубку вешает…
Отвези ж ты меня, шеф, в Останкино,
В Останкино, где «Титан» кино,
Там работает он билетершею,
На дверях стоит вся замерзшая.
Вся замерзшая, вся продрогшая,
Но любовь свою превозмогшая!
Вся иззябшая, вся простывшая,
Но не предавшая и не простившая!
1962
Александр Галич (1918-1977)
* Орфография авторская.
La romanza di Tonečka
Lei raccolse le sue cose e disse sottovoce:
“Dunque ami Tonečka, proprio Tonečka, mio Dio!
Non lei ti ha sedotto con gli umidi baci,
Ma suo padre e gli agenti sotto le finestre.
Suo padre e la sua casa di campagna,
Suo padre, i suoi lacchè e le segretarie,
Suo padre e i suoi agganci col partito,
E nei giorni di festa il cinema privato!
E poi quella tua Tonečka è così brutta –
Ma non ascoltarmi, io sono quella di ieri!
Dormirai con una tavola da stiro,
Per usare la sua macchina privata…
Questo solo hai voluto, e lo sai bene,
Lo sai bene, e non ti vergogni,
Per amore, ripeti, per fiducia,
Per altri motivi elevati!
Ma negli occhi hai la casa di campagna,
I lacchè, gli agenti e le segretarie,
E pensi ai film che vedrai in famiglia,
E alla gioia sulla bocca – caramellosa…”
Ora vivo nella mia casa – nulla mi manca,
Ho anche i pantaloni con la lampo,
E in casa abbiamo fiumi di vino,
E dieci cessi abbiamo in casa…
Suo padre torna a mezzanotte,
Agenti e servi tutti in fila!
E io gli porto una vodca,
Gli racconto una storiella sugli ebrei!
Ma quando vado a letto con la sciocca Tonečka,
Ricordo l’altra, l’altra voce sottile…
Oh, lei non scende a compromessi,
Le telefono, ma lei non dice una parola…
Autista, portami dunque a Ostankino,
A Ostankino dov’è il cinema Titan,
Dove lavora come mascherina,
Sta sulla porta tutta congelata,
Tutta congelata, tutta intirizzita,
Ma lei il suo amore ha domato,
Tutta assiderata, tutta infreddolita.
Ma senza tradire e senza perdonare!
Aleksandr Galič
Traduzione di Paolo Statuti
