Friedrich von Matthisson „Elysium“

Elysium

Hain! der von der Götter Frieden,
Wie von Thau die Rose, träuft,
Wo die Frucht der Hesperiden
Zwischen Silberblüten reift;
Den ein rosenfarbner Äther
Ewig unbewölkt umfleußt,
Der den Klageton verschmähter
Zärtlichkeit verstummen heißt:

Freudig schauernd in der Fülle
Hoher Götterseligkeit,
Grüßt, entflohn der Erdenhülle,
Psyche deine Dunkelheit,
Wonne! wo kein Nebelschleier
Ihres Urstoffs Reine trübt,
Wo sie geistiger und freier
Den entbundnen Fittig übt.

Ha! schon eilt auf Rosenwegen,
In verklärter Lichtgestalt,
Sie dem Schattenthal entgegen,
Wo die heilge Lethe wallt;
Fühlt sich magisch hingezogen,
Wie von leiser Geisterhand,
Schaut entzückt die Silberwogen
Und des Ufers Blumenrand;

Kniet voll süsser Ahndung nieder,
Schöpfet, und ihr zitternd Bild
Leuchtet aus dem Strome wieder,
Der der Menschheit Jammer stillt,
Wie auf sanfter Meeresfläche
Die entwölkte Luna schwimmt,
Oder im Kristall der Bäche
Hespers goldne Fackel glimmt.

Psyche trinkt, und nicht vergebens!
Plötzlich in der Fluthen Grab
Sinkt das Nachtstück ihres Lebens
Wie ein Traumgesicht hinab.
Glänzender, auf kühnern Flügeln,
Schwebt sie aus des Thales Nacht
Zu den goldbeblümten Hügeln,
Wo ein ewger Frühling lacht.

Welch ein feierliches Schweigen!
Leise nur, wie Zephyrs Hauch,
Säuselts in den Lorbeerzweigen,
Bebts im Amaranthenstrauch!
So in heilger Stille ruhten
Luft und Wogen, also schwieg
Die Natur, als aus den Fluthen
Anadyomene stieg.

Welch ein ungewohnter Schimmer!
Erde! dieses Zauberlicht
Flammte selbst im Lenze nimmer
Von Aurorens Angesicht!
Sieh! des glatten Efeus Ranken
Tauchen sich in Purpurglanz!
Blumen, die den Quell umwanken,
Funkeln wie ein Sternenkranz!

So beganns im Hain zu tagen,
Als die keusche Cynthia,
Hoch vom stolzen Drachenwagen,
Den geliebten Schläfer sah;
Als die Fluren sich verschönten,
Und, mit holdem Zauberton,
Göttermelodieen tönten:
Seliger Endymion!

Friedrich von Matthisson (1761-1831)

Элизиум

Песня

Роща, где, податель мира,
‎Добрый Гений смерти спит,
Где румяный блеск эфира
‎С тенью зыбких сеней слит,
Где источника журчанье,
‎Как далекий отзыв лир,
Где печаль, забыв роптанье,
‎Обретает сладкий мир:

С тайным трепетом, смятенна,
‎В упоении богов,
Для бессмертья возрожденна,
‎Сбросив пепельный покров,
Входит в сумрак твой Психея;
‎Неприкованна к земле,
Юной жизнью пламенея,
‎Развила она криле.

Полетела в тихом свете,
‎С обновленною красой,
В дол туманный, к тайной Лете;
‎Мнилось, легкою рукой
Гений влек ее незримый;
‎Видит мирные луга;
Видит Летою кропимы
‎Очарованны брега.

В ней надежда, ожиданье;
‎Наклонилася к водам,
Усмиряющим страданье…
‎Лик простерся по струям;
Так безоблачен играет
‎В море месяц молодой;
Так в источнике сверкает
‎Факел Геспера златой.

Лишь фиал воды забвенья
‎Поднесла к устам она —
Дней минувших привиденья
‎Скрылись легкой тенью сна.
Заблистала, полетела
‎К очарованным холмам,
Где журчат, как филомела,
‎Светлы воды по цветам.

Все в торжественном молчанье
‎Притаились ветерки;
Лавров стихло трепетанье;
‎Спят на розах мотыльки.
Так молчало все творенье —
‎Море, воздух, берег дик, —
Зря пенистых вод рожденье,
‎Анадиомены лик.

Всюду яркий блеск Авроры,
‎Никогда такой красой
Не сияли рощи, торы,
‎Обновленные весной;
Мирты с зыбкими листами
‎Тонут в пурпурных лучах;
Розы светлыми звездами
‎Отразилися в водах.

Так волшебный луч Селены
‎В лес Карийский проникал,
Где, ловитвой утомленный,
‎Сладко друг Дианы спал;
Как струи ленивой ропот,
‎Как воздушной арфы звон,
Разливался в лесе шепот:
‎Пробудись, Эндимион!
апрель 1812

Фридрих Маттисон
Перевод В. Жуковского