Rußland
Ich grüße dich, du Land der eisgen Steppen,
Mit deinen Völkern rauh und starr und roh,
Wo sie die Unschuld zum Polarkreis schleppen,
Wo noch Gewalt des Übermaßes froh.
Wohl weiß ich, was du drohst: du drohst mit Banden,
Wohl weiß ich, was du willst: du willst die Welt,
Und dennoch Heil mit dir und deinen Landen.
Greif zu! schlag los! Zertrümmre, was dich hält.
Dort, wo des Bospors ätherblaue Wogen
Durch reiche Ernten fluten ohne Saat,
Wo sich des Überflusses Horn gebogen
Hinlegt um Konstantinus’ goldne Stadt,
Dort setz dich hin in deiner Tierheit Fülle,
Frohlockend ob der spätgelungnen Tat,
Und fletsche deiner Zähne Reihn und brülle,
Sooft ein Störer sich dem Raube naht.
Nicht, daß ich Gutes dir und Frohes gönnte,
Ich hasse deiner Räuberhände Brauch
Und möchte dich vernichten, wenn ich könnte,
Könnt deine Gegner ich vernichten auch.
Denn sie, dir Widersacher und Genossen,
Die gleiche Lust mit gleichem Kitzel neckt,
Im Kleinen Quäler, wie du Scherg im Großen,
Sie brauchen einen Mächtgen, der sie schreckt.
Als noch der Mann, dem nun die grünen Gräser
Auf Helena die Schlummerstätte baun,
Als er noch stand, der Allmacht Zornverweser,
Da waren sie wie Lämmer anzuschaun.
Da krochen sie um des Gewaltgen Füße,
Da lechzten sie nach Freiheit und nach Licht,
Da boten sie der Menschheit Freundesgrüße,
Nicht nur das Recht, auch göttlich schien die Pflicht.
Doch als erfüllt das Maß von Gottes Zorne
Und der Titan, nicht ihnen, Gott verfiel,
Vergaßen sie das heilig laut Beschworne
Und setzten gleiche Frevel sich zum Ziel.
Die Not vorbei, war auch vorbei das Beten,
Der Regenmantel wich der warmen Zeit,
Die Zwerge lockts, des Riesen Spur zu treten,
War klein die Kraft, war das Gewissen weit.
Und, Pfennige der umgemünzten Krone
Bezahlten sie in gleichem Wuchergeld,
Dem Zutraun ward des Treubruchs Spott zum Lohne,
Noch einmal dunkelts in der lichten Welt
Und nachten wirds, wenn nicht der Schreck vom neuen
Aus Drohenden sie zu Bedrohten schafft.
Wohlan denn: schreck sie du! Laß sie bereuen,
Daß ihre Macht sie wähnten unsre Kraft.
Mach zittern auf den Häuptern ihre Kronen,
Verstärk den Übermut, der droht und schützt,
Nimm aus das Nest, wo ihre Jungen wohnen,
Daß Eigennutz sie lehrt, was allen nützt.
Doch merk, du gräbst das Grab der eignen Reiche,
Denn, erst gestützt des Rechtes heilig Haus,
Ziehn wir einher als unsrer Führer Gleiche
Und tilgen dich als letztes Unrecht aus.
1839
Franz Grillparzer (1791–1872)
Россия
Ну, здравствуй, край степей заледенелых,
край чёрствых и бестрепетных людей,
что гонят жертв в полярные пределы,
гордясь жестокосердием властей.
Я знаю, чем грозишь ты: кандалами.
Я знаю, что ты хочешь: всем вершить.
Что ж, помыкай своими племенами!
Хватай, терзай и продолжай крушить!
Там, где Босфора голубые волны
без устали питают хлебный дол,
где, баснословным изобильем полный,
град Константина золотом расцвёл,
– воссядь в своём могуществе зверином,
последним торжеством упейся всласть,
и скалься, устрашая рыком львиным
любого, посягнувшего на власть.
Желать тебе добра? О нет! С чего бы?
Мне ненавистен твой разбойный дух.
Коль мог бы, я б пронзил твою утробу
и недругов твоих порушил круг.
Ведь, будь они друзья иль супостаты,
в них та же сладострастная нужда
любить на дыбе палача как брата,
и страх пред сильным чувствовать всегда.
Когда тот Муж, что ныне спит под небом
Святой Елены, много лет назад
явился, одержимый Божьим гневом,
они казались сборищем ягнят.
Тогда они, склонясь к стопам титана,
мечтали свет свободы обрести,
и всем окрест вменяли неустанно
в священный долг – прийти, помочь, спасти!
Но Бог свой гнев на дерзкого обрушил,
и пал гигант, утратив власть и жизнь,
они ж, забыв о клятвах двоедушных,
привычным преступленьям предались.
Нужда ушла – нет проку в обещаньях.
Что – тёплый плащ, когда царит весна?
Так карлик в след ступает великаний:
ничтожеству ведь совесть не нужна.
За медь перечеканенной короны
они платили ростовщичьей мздой,
воздав друзьям уловкой вероломной,
– и ясный свет покрылся тусклой мглой.
Настанет ночь, коль нами овладеет
страх перед жертвой, ставшей нас сильней.
Так устрашим её! Пусть пожалеет,
что мощь её мы чаяли своей.
Да заколеблются короны самодержцев:
кому – погибель, а кому – исход;
да вылетят птенцы из гнёзд, и сердце
подскажет им, в чём польза и почёт.
Но и восстав, ты выроешь могилу
сама себе. Вокруг вождя сплотясь,
мы вторгнемся к тебе, и правой силой
сотрём тебя с лица земли, как грязь.
Франц Грильпарцер
Перевод Ларисы Кириллиной
