Bocca di rosa
La chiamavano bocca di rosa
metteva l’amore, metteva l’amore,
la chiamavano bocca di rosa
metteva l’amore sopra ogni cosa.
Appena scese alla stazione
nel paesino di Sant’Ilario
tutti si accorsero con uno sguardo
che non si trattava di un missionario.
C’è chi l’amore lo fa per noia
chi se lo sceglie per professione
bocca di rosa né l’uno né l’altro
lei lo faceva per passione.
Ma la passione spesso conduce
a soddisfare le proprie voglie
senza indagare se il concupito
ha il cuore libero oppure ha moglie.
E fu così che da un giorno all’altro
bocca di rosa si tirò addosso
l’ira funesta delle cagnette
a cui aveva sottratto l’osso.
Ma le comari di un paesino
non brillano certo in iniziativa
le contromisure fino a quel punto
si limitavano all’invettiva.
Si sa che la gente dà buoni consigli
sentendosi come Gesù nel tempio,
si sa che la gente dà buoni consigli
se non può più dare cattivo esempio.
Così una vecchia mai stata moglie
senza mai figli, senza più voglie,
si prese la briga e di certo il gusto
di dare a tutte il consiglio giusto.
E rivolgendosi alle cornute
le apostrofò con parole argute:
«il furto d’amore sarà punito-
disse- dall’ordine costituito».
E quelle andarono dal commissario
e dissero senza parafrasare:
«quella schifosa ha già troppi clienti
più di un consorzio alimentare».
E arrivarono quattro gendarmi
con i pennacchi con i pennacchi
e arrivarono quattro gendarmi
con i pennacchi e con le armi.
Spesso gli sbirri e i carabinieri
Al proprio dovere vengono meno,
ma non quando sono in alta uniforme
e l’accompagnarono al primo treno
Il cuore tenero non è una dote
di cui sian colmi i carabinieri
ma quella volta a prendere il treno
l’accompagnarono malvolentieri.
Alla stazione c’erano tutti
dal commissario al sagrestano
alla stazione c’erano tutti
con gli occhi rossi e il cappello in mano,
a salutare chi per un poco
senza pretese, senza pretese,
a salutare chi per un poco
portò l’amore nel paese.
C’era un cartello giallo
con una scritta nera
diceva «Addio bocca di rosa
con te se ne parte la primavera».
Ma una notizia un po’ originale
non ha bisogno di alcun giornale
come una freccia dall’arco scocca
vola veloce di bocca in bocca.
E alla stazione successiva
molta più gente di quando partiva
chi mandò un bacio, chi gettò un fiore
chi si prenota per due ore.
Persino il parroco che non disprezza
fra un miserere e un’estrema unzione
il bene effimero della bellezza
la vuole accanto in processione.
E con la Vergine in prima fila
e bocca di rosa poco lontano
si porta a spasso per il paese
l’amore sacro e l’amor profano
Fabrizio De André (1940-1999)
Алые Губки
Имя ей было «Алые Губки»,
Славное дело, сладкое дело:
Имя ей было «Алые Губки»,
Ради любви – ничего не жалела.
Что в Сан-Иларио было ей надо?..
Только ступила на плиты перрона –
Стало понятно с первого взгляда:
Прибыл не пастырь – и не матрона.
Можно со скуки играть любовью,
Можно найти ее в списке профессий,
Алым же Губкам важно другое:
Главная прелесть — в самом процессе.
Страсти нет дела до прецедента —
Ей утоление жажды угодно,
Без выяснений: у конфидента
Занято сердце – или свободно?..
Вскоре явились тревожные знаки:
Алые Губки наддали злости
В каждом хозяйстве каждой собаке,
Словно у каждой отняли по кости.
Но деревенские наши мегеры
Не конкурентны и наполовину –
Только и могут принять контрмеры,
Мрачную брань посылая ей в спину.
Рать доброхотов целого света,
Словно Иисус, проповедуя Слово,
Не пожалеет благого совета —
Дать не умея примера дурного.
Старая дева, пойди роди ты,
Просто предайся известной забаве… —
Надо ж – впрягается, чтоб с аппетитом
Распространяться о попранном праве,
И, адресуясь к овечкам рогатым,
Жжет их глаголом – как по тетрадке:
«Кража любви достойна расплаты –
В определенном законом порядке!»
Вот комиссару, без сантиментов,
Гневная выставлена инвектива:
«Ходит к гадюке больше клиентов,
Чем у потребкооператива».
И появились четыре жандарма
В пышных султанах, пышных султанах,
И появились четыре жандарма
В славе и блеске жандармского шарма.
Нет полицейским особенной веры –
Но безупречны, когда они в форме, —
И повели ее карабинеры
К первому поезду, к той же платформе…
Доброе сердце – не табельный пояс,
Чтоб выдаваться служивым поротно, —
Но в этот раз на назначенный поезд
Препровождали ее неохотно.
От комиссара до служки из церкви —
Кто только мог, собрались на вокзале:
Сдернуты шляпы, лица померкли,
С красными от расставанья глазами.
Так провожают ту, что на время —
Без рассужденья, без предисловья, —
Так провожают ту, что на время
Их городок оделила любовью.
И на картоне желтом –
Черные буквы – строем
Провозглашают: «Алые Губки,
Вместе с тобой – мы расстались с весною!»
Вести горячей, трепетно-влажной
Нужен ли способ газетно-бумажный,
Чтобы порхнуть из уха да в ухо,
Из уст в уста, со скоростью слуха.
Следующей станции близится зданье…
Встреча — пышнее, чем расставанье,
Здесь поцелуи, букеты, визитка,
И на два тридцать – свиданья попытка.
Сам приходской, не манкируя званьем,
Между причастием и отпеваньем
Ценит красоты высокого рода –
Ждет для начала церковного хода.
Спереди — Девы статуя древняя,
Гостья — чуть сзади, взглядом лаская…
Шагом торжественным по деревне
Святая любовь — и любовь мирская.
Перевод Рафаэля Ш.
Cладкие губки
Ее называли «сладкие губки»,
она ставила любовь, ставила любовь,
ее называли «сладкие губки»,
она ставила любовь превыше всего.
Как только она сошла на станции
в местечке Сант-Иларио,
все одним взглядом отметили,
что речь не шла о миссионере.
Кто-то занимается любовью со скуки,
кто-то ее выбирает своей профессией,
а «сладкие губки» — не то и не другое.
Она ею занималась ради увлечения.
Но страсть часто приводит
к удовлетворению собственных желаний,
не задаваясь вопросами есть ли у партнера
Жена или его сердце свободно.
И случилось так, что день ото дня
«сладкие губки» призвала на себя
роковой гнев шавок,
У которых отняла кость.
Но деревенские кумушки
не отличаются, конечно, инициативой.
До сих пор меры противодействия
Ограничивались только нападками.
Известно, что люди дают добрые советы,
чувствуя себя, как Христос в храме.
Известно, что люди дают добрые советы,
Если уже не могут дать плохого примера.
И так одна старуха, не бывшая никогда женой,
без детей и без желаний уже,
взвалила на себя хлопоты и, конечно, со вкусом
Дать остальным правильный совет.
И обращаясь к обманутым,
пригвоздила их пронзительными словами:
кража любви должна быть наказана — сказала —
Установленным порядком.
И те отправились к комиссару
и сказали без обиняков:
«У этой гадины слишком много клиентов —
Больше, чем у пищевого концерна»
И тут пришли четыре жандарма
с султаном на шляпах, с султаном на шляпах.
И тут пришли четыре жандарма
С султаном на шляпах и с оружием.
Часто сыщики и карабинеры
не всегда выполняют свой долг,
но не тогда, когда при полном параде.
И они проводили ее к первому поезду.
Нежное сердце — не то качество,
которым полны карабинеры.
Но в этот раз на поезд
Они сопроводили ее неохотно.
На станции собрались все —
от комиссара до пономоря.
На станции были все —
с покрасневшими глазами и шляпами в руке.
Попрощаться с той, которая на немного
без претензий, без претензий,
попрощаться с той, которая на немного
Привезла любовь в городок.
Там был желтый плакат
с черными буквами,
на нем было написано: «Прощай, «сладкие губки»,
С тобой уходит весна.»
Но чуть интересная новость
не нуждается в никакой газете.
как стрела срывается с лука,
Споро летит из уст в уста.
И на следующей станции
еще больше народу чем, когда уезжала.
Кто посылает поцелуй, кто бросает цветок,
Кто записывается на два часа.
Даже священник, который не чужд,
между отходной и последним причастием,
мимолётному благу красоты,
Хочет поставить ее рядом в процессии.
И с Девой в первом ряду,
а «сладкие губки» чуть позади,
ведется по деревне
любовь священная и любовь мирская.
Перевод Марина Пиньата
