* * *
Yo os quiero confesar, don Juan, primero,
que aquel blanco color de doña Elvira
no tiene de ella más, si bien se mira,
que el haberle costado su dinero.
Pero tras eso confesaros quiero
que es tanta la beldad de su mentira,
que en vano a competir con ella aspira
belleza igual de rostro verdadero.
Mas, ¿qué mucho que yo perdido ande
por un engaño tal, pues que sabemos
que nos engaña así Naturaleza?
Porque ese cielo azul que todos vemos
ni es cielo ni es azul. ¡Lástima grande
que no sea verdad tanta belleza!
Bartolomé Leonardo de Argensola (1562–1631)
* * *
Я отрицать не стану, дон Хуан, –
Внимательному глазу это ясно:
Все, чем лицо Эльвиры так прекрасно,
Исходит от белил и от румян.
Но согласитесь, что не многим дан
Столь дивный дар пленять нам сердце властно,
Ведь ей сопоставленье не опасно
И с красотой, которой чужд обман.
Моя ль вина, что этой лжи прелестной
Поддался я? Природа, как известно,
Нередко тоже применяет ложь:
То, что зовут небесным сводом люди, –
Ни небо, ни лазурь. Ах, в этом чуде
Ты и крупинки правды не найдешь!
Бартоломе Леонардо де Архенсола
Перевод Осипа Румера
* * *
Во-первых, дон Хуан, поверьте мне:
Эльвира, что одета всем на диво,
не более модна и прихотлива,
чем это соответствует цене.
Затем, поскольку мы наедине,
скажу, что ложь Эльвиры столь красива,
что и краса, которая не лжива,
вовек не будет с нею наравне.
И если правда ложью оказалась,
зачем рыдать, когда и детям ясно,
что все в природе — лицедейство сплошь.
И неба синь, что нас слепит всечасно,
не небо и не синь. Какая жалость,
что вся эта краса — всего лишь ложь.
Бартоломе Леонардо де Архенсола
Перевод Павла Грушко
