Queen Eleanor’s Confession
THE Queen’s faen sick, and very, very sick,
Sick, and going to die,
And she’s sent for twa friars of France,
To speak with her speedilie.
The King he said to the Earl Marischal,
To the Earl Marischal said he,
The Queen she wants twa friars frae France,
To speak with her presentlie.
Will ye put on a friar’s coat,
And I’ll put on another,
And we’ll go in before the Queen,
Like friars both together.
‘But O forbid,’ said the Earl Marischal,
‘That I this deed should dee!
For if I beguile Eleanor our queen,
She will gar hang me hie.’
The King he turned him round about,
An angry man was he;
He’s sworn by his sceptre and his sword
Earl Marischal should not die.
The King has put on a friar’s coat,
Earl Marischal on another,
And they went in before the Queen,
Like friars both together.
‘O, if ye be twa friars of France,
Ye’re dearly welcome to me;
But if ye be twa London friars,
I will gar hang you hie.’
‘Twa friars of France, twa friars of France,
Twa friars of France are we,
And we vow we never spoke to a man
Till we spake to Your Majesty.’
‘The first great sin that eer I did,
And I’ll tell you it presentlie,
Earl Marischal got my maidenhead,
When coming oer the sea.’
‘That was a sin, and a very great sin,
But pardoned it may be;’
‘All that with amendment,’ said Earl Marischal,
But a quacking heart had he.
‘The next great sin that eer I did,
I’ll tell you it presentlie;
I carried a box seven years in my breast,
To poison King Henrie.’
‘O that was a sin, and a very great sin,
But pardoned it may be;’
‘All that with amendment,’ said Earl Marischal,
But a quacking heart had he.
‘The next great sin that eer I did,
I’ll tell you it presentlie;
I poisoned the Lady Rosamond,
And a very good woman was she.
‘See ye not yon twa bonny boys,
As they play at the ba?
The eldest of them is Marischal’s son,
And I love him best of a’;
The youngest of them is Henrie’s son,
And I love him none at a’
156C.15 ‘For he is headed like a bull, a bull,
He is backed like a boar;’
‘Then by my sooth,’ King Henrie said,
‘I love him the better therefor.’
The King has cast off his friar’s coat,
Put on a coat of gold;
The Queen she’s turned her face about,
She could not’s face behold.
The King then said to Earl Marischal,
To the Earl Marischal said he,
Were it not for my sceptre and sword,
Earl Marischall, ye should die. |
Королева Элинор
Королева Британии тяжко больна,
Дни и ночи ее сочтены.
И позвать исповедников просит она
Из родной, из французской страны.
Но пока из Парижа попов привезешь,
Королеве настанет конец…
И король посылает двенадцать вельмож
Лорда-маршала звать во дворец.
Он верхом прискакал к своему королю
И колени склонить поспешил.
— О король, я прощенья, прощенья молю,
Если в чем-нибудь согрешил!
— Я клянусь тебе жизнью и троном своим:
Если ты виноват предо мной,
Из дворца моего ты уйдешь невредим
И прощенный вернешься домой.
Только плащ францисканца на панцирь надень.
Я оденусь и сам, как монах.
Королеву Британии завтрашний день
Исповедовать будем в грехах!
Рано утром король и лорд-маршал тайком
В королевскую церковь пошли,
И кадили вдвоем и читали псалом,
Зажигая лампад фитили.
А потом повели их в покои дворца,
Где больная лежала в бреду.
С двух сторон подступили к ней два чернеца
Торопливо крестясь на ходу.
— Вы из Франции оба, святые отцы? —
Прошептала жена короля.
— Королева, — сказали в ответ чернецы,
Мы сегодня сошли с корабля.
— Если так, я покаюсь пред вами в грехах
И верну себе мир и покой!
— Кайся, кайся! — печально ответил монах.
— Кайся, кайся! — ответил другой.
— Я неверной женою была королю.
Это первый и тягостный грех.
Десять лет я любила и нынче люблю
Лорда-маршала больше, чем всех!
Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах,
Ты пред смертью меня не покинь!..
— Кайся, кайся! — сурово ответил монах.
А другой отозвался: — Аминь!
Зимним вечером ровно три года назад
В этот кубок из хрусталя
Я украдкой за ужином всыпала яд,
Чтобы всласть напоить короля.
Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах,
Ты пред смертью меня не покинь!..
— Кайся, кайся! — угрюмо ответил монах.
А другой отозвался: — Аминь!
— Родила я в замужестве двух сыновей,
Старший принц и хорош и пригож,
Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей
На урода отца не похож.
А другой мой малютка плешив, как отец,
Косоглаз, косолап, кривоног!..
— Замолчи! — закричал косоглазый чернец.
Видно, больше терпеть он не мог.
Отшвырнул он распятье, и, сбросивши с плеч
Францисканский суровый наряд,
Он предстал перед ней, опираясь на меч,
Весь в доспехах от шеи до пят.
И другому аббату он тихо сказал:
— Будь, отец, благодарен судьбе!
Если б клятвой себя я вчера не связал,
Ты бы нынче висел на столбе!
Перевод Самуила Маршака |
