Os Lusíadas
Canto Oitavo
1
Na primeira figura se detinha
O Catual que vira estar pintada,
Que por divisa um ramo na mão tinha,
A barba branca, longa e penteada:
«Quem era, e por que causa lhe convinha
A divisa, que tem na mão tomada?»
Paulo responde, cuja voz discreta
O Mauritano sábio lhe interpreta.
2
«Estas figuras todas que aparecem,
Bravos em vista e feros nos aspectos,
Mais bravos e mais feros se conhecem,
Pela fama, nas obras e nos feitos:
Antigos são, mas ainda resplandecem
Colo nome, entre os engenhos mais perfeito
Este que vês é Luso, donde a fama
O nosso Reino Lusitânia chama.
3
«Foi filho e companheiro do Tebano,
Que tão diversas partes conquistou;
Parece vindo ter ao ninho Hispano
Seguindo as armas, que contino usou;
Do Douro o Guadiana o campo ufano,
Já dito Elísio, tanto o contentou,
Que ali quis dar aos já cansados ossos
Eterna sepultura, e nome aos nossos.
4
«O ramo que lhe vês para divisa,
O verde tirso foi de Baco usado;
O qual à nossa idade amostra e avisa
Que foi seu companheiro e filho amido.
Vês outro, que do Tejo a terra pisa,
Depois de ter tão longo mar arado,
Onde muros perpétuos edifica,
E templo a Palas, que em memória fica?
5
«Ulisses é o que faz a santa casa
A Deusa, que lhe dá língua facunda;
Que, se lá na Ásia Tróia insigne abrasa,
Cá na Europa Lisboa ingente funda.»
— «Quem será estoutro cá, que o campo arrasa
De mortos, com presença furibunda?
Grandes batalhas tem desbaratadas,
Que as águias nas bandeiras tem pintadas.»
6
Assim o Gentio diz.Responde o Gama:
— «Este que vês, pastor já foi de gado;
Viriato sabemos que se chama,
Destro na lança mais que no cajado;
Injuriada tem de Roma a f ama,
Vencedor invencível afamado;
Não tem com ele, não, nem ter puderam
O primor que com Pirro já tiveram.
7
«Com força, não; com manha vergonhosa,
A vida lhe tiraram que os espanta:
Que o grande aperto, em gente ainda que honrosa,
As vezes leis magnânimas quebranta.
Outro está aqui que, contra a pátria irosa,
Degradado, conosco se alevanta:
Escolheu bem com quem se alevantasse,
Para que eternamente se ilustrasse.
8
«Vês? conosco também vence as bandeiras
Dessas aves de Júpiter validas;
Que já naquele tempo as mais Guerreiras
Gentes de nós souberam ser vencidas.
Olha tão subtis artes e maneiras,
Para adquirir os povos, tão fingidas,
A fatídica Cerva que o avisa:
Ele é Sertório, e ela a sua divisa.
9
«Olha estoutra bandeira, e vê pintado
O grã progenitor dos Reis primeiros.
Nós Úngaro o fazemos, porém nado
Crêem ser em Lotaríngia os estrangeiros.
Depois de ter com os Mouros superado,
Galegos e Leoneses cavaleiros,
A casa Santa passa o santo Henrique,
Por que o tronco dos Reis se santifique.»
10
«Quem é, me diz, este outro que me espanta,
(Pergunta o Malabar maravilhado)
Que tantos esquadrões, que gente tanta,
Com tão pouca, tem roto e destroçado?
Tantos muros aspérrimos quebranta,
Tantas batalhas dá, nunca cansado,
Tantas coroas tem por tantas partes
A seus pés derribadas, e estandartes!»
11
— «Este é o primeiro Afonso, disse o Gama,
Que todo Portugal aos Mouros toma;
Por quem, no Estígio lago, jura a Fama
De mais não celebrar nenhum de Roma.
Este é aquele zeloso a quem Deus ama,
Com cujo braço o Mouro inimigo doma,
Para quem de seu Reino abaixa os muros,
Nada deixando já para os futuros,
12
«Se César, se Alexandre Rei, tiveram
Tão pequeno poder, tão pouca gente,
Contra tantos inimigos quantos eram
Os que desbaratava este excelente,
Não creias que seus nomes se estendera
Com glórias imortais tão largamente;
Mas deixa os feitos seus inexplicáveis,
Vê que os de seus vassalos são notáveis.
13
«Este que vês olhar com gesto irado
Para o rompido aluno mal sofrido,
Dizendo-lhe que o exército espalhado
Recolha, e torne ao campo defendido;
Torna o moço do velho acompanhado,
Que vencedor o torna de vencido:
Egas Moniz se chama o forte velho,
Para leais vassalos claro espelho.
14
«Vê-lo cá vai com os filhos a entregar-se,
A corda ao colo, nu de seda e pano,
Porque não quis o moço sujeitar-se,
Como ele prometera, ao Castelhano.
Fez com siso e promessas levantar-se
O cerco, que já estava soberano;
Os filhos e mulher obriga à pena:
Para que o senhor salve, a si condena.
15
«Não fez o Cônsul tanto, que cercado
Foi nas forças Caudinas, de ignorante,
Quando a passar por baixo foi forçado
Do Samnítico jugo triunfante.
Este, pelo seu povo injuriado,
A si se entrega só, firme e constante;
Estoutro a si, e os filhos naturais,
E a consorte sem culpa, que dói mais.
16
«Vês este que, saindo da cilada,
Dá sobre o Rei que cerca a vila forte?
Já o Rei tem preso e a vila descercada:
Ilustre feito, digno de Mavorte!
Vê-lo cá vai pintado nesta armada,
No mar também aos Mouros dando a morto,
Tomando-lhe as galés, levando a glória
Da primeira marítima vitória.
17
«É, Dom Fuas Roupinho, que na terra
E no mar resplandece juntamente,
Com o fogo que acendeu junto da serra
De Abila, nas galés da Maura gente.
Olha como, em tão justa e santa guerra,
De acabar pelejando está contente:
Das mãos dos Mouros entra a feliz alma,
Triunfando, nos céus, com justa palma.
18
«Não vês um ajuntamento, de estrangeiro
Trajo, sair da grande armada nova,
Que ajuda a combater o Rei primeiro
Lisboa, de si dando santa prova?
Olha Henrique, famoso cavaleiro,
A palma que lhe nasce junto à cova.
Por eles mostra Deus milagre visto:
Germanos são os mártires de Cristo.
19
«Um Sacerdote vê brandindo a espada
Contra Arronches, que toma, por vingança
De Leiria, que de antes foi tomada
Por quem por Mafamede enresta a lança:
É Teotónio, Prior.Mas vê cercada
Santarém, e verás a segurança
Da figura nos muros, que primeira
Subindo, ergueu das Quinis a bandeira.
20
«Vê-lo cá, donde Sancho desbarata
Os Mouros de Vandália em fera guerra;
Os inimigos rompendo, o alferes mata
E o Hispálico pendão derriba em terra:
Mem Moniz é, que em si o valor retrata,
Que o sepulcro do pai com os ossos cerra,
Digno destas bandeiras, pois sem falta
A contrária derriba e a sua exalta.
21
«Olha aquele que desce pela lança?
Com as duas cabeças dos vigias,
Onde a cilada esconde, com que alcança
A cidade por manhas e ousadias.
Ela por armas toma a semelhança
Do cavaleiro, que as cabeças frias
Na mão levava (feito nunca feito!)
Giraldo Sem-pavor é o forte peito.
22
«Não vês um Castelhano, que agravado
De Afonso nono rei, pelo ódio antigo
Dos de Lara, com os Mouros é deitado,
De Portugal fazendo-se inimigo?
Abrantes vila toma, acompanhado
Dos duros infiéis que traz consigo.
Mas vê que um Português com pouca gente
O desbarata e o prende ousadamente.
23
«Martim Lopes se chama o cavaleiro,
Que destes levar pode a palma e o louro.
Mas olha um Eclesiástico guerreiro,
Que em lança de aço torna o Bago de ouro.
Vê-lo entre os duvidosos tão inteiro
Em não negar batalha ao bravo Mouro;
Olha o sinal no céu que lhe aparece,
Com que nos poucos seus o esforço cresce.
24
«Vós? vão os Reis de Córdova e Sevilha
Rotos, com os outros dois, e não de espaço.
Rotos? mas antes mortos, maravilha
Feita de Deus, que não de humano braço.
Vês? já a vila de Alcáçare se humilha,
Sem lhe valer defesa, ou muro de aço,
A Dom Mateus, o Bispo de Lisboa,
Que a coroa da palma ali coroa.
25
«Olha um Mestre que desce de Castela,
Português de nação, como conquista
A terra dos Algarves, e já nela
Não acha quem por armas lhe resista;
Com manha, esforço, e com benigna estrela,
Vilas, castelos toma à escala vista.
Vês Tavila tomada aos moradores,
Em vingança dos sete caçadores!
26
«Vês? com bélica astúcia ao Mouro ganha
Silves, que ele ganhou com força ingente:
É Dom Paio Correia, cuja manha
E grande esforço faz inveja à gente.
Mas não passes os três que em França e Espanha
Se fazem conhecer perpetuamente
Em desafios, justas e torneios,
Nelas deixando públicos troféus.
27
«Vê-los, com o nome vêm de aventureiros
A Castela, onde o preço sós levaram
Dos jogos de Belona verdadeiros,
Que com dano de alguns se exercitaram.
Vê mortos os soberbos cavaleiros,
Que o principal dos três desafiaram,
Que Gonçalo Ribeiro se nomeia,
Que pode não temer a lei Leteia.
28
«Atenta num, que a fama tanto estende,
Que de nenhum passado se contenta;
Que a pátria, que de um fraco fio pende,
Sobre seus duros ombros a sustenta.
Não no vês tinto de ira, que reprende
A vil desconfiança inerte e lenta
Do povo, e faz que tome o doce freio
De Rei seu natural, e não de alheio?
29
«Olha: por seu conselho e ousadia
De Deus guiada só, e de santa estrela,
Só pode o que impossível parecia:
Vencer o povo ingente de Castela.
Vês, por indústria, esforço e valentia,
Outro estrago e vitória clara e bela,
Na gente, assim feroz como infinita,
Que entre o Tarteso e Goadiana habita?
30
«Mas não vês quase já desbaratado
O poder Lusitano, pela ausência
Do Capitão devoto, que, apartado
Orando invoca a suma e trina Essência?
Vê-lo com pressa já dos seus achado,
Que lhe dizem que falta resistência
Contra poder tamanho, e que viesse,
Por que consigo esforço aos fracos desse?
31
«Mas olha com que santa confiança,
— Que inda não era tempo, — respondia,
Como quem tinha em Deus a seguraria
Da vitória que logo lhe daria.
Assim Pompílio, ouvindo que a possança
Dos inimigos a terra lhe corria,
A quem lhe a dura nova estava dando,
-«Pois eu, responde, estou sacrificando.» —
32
«Se quem com tanto esforço em Deus se atreve,
Ouvir quiseres como se nomeia,
Português Cipião chamar-se deve;
Mas mais de Dom Nuno Alvares se arreia:
Ditosa pátria que tal filho teve!
Mas antes pai, que enquanto o Sol rodeia
Este globo de Ceres e Netuno,
Sempre suspirará por tal aluno.
33
«Na mesma guerra vê que presas ganha
Estoutro Capitão de pouca gente;
Comendadores vence e o gado apanha,
Que levavam roubado ousadamente.
Outra vez vê que a lança em sangue banha
Destes, só por livrar com o amor ardente
O preso amigo, preso por leal:
Pêro Rodrigues é do Landroal.
34
«Olha este desleal o como paga
O perjúrio que fez e vil engano:
Gil Fernandes é de Elvas quem o estraga,
E faz vir a passar o último dano:
De Xerez rouba o campo, e quase alaga
Com o sangue de seus donos Castelhano.
Mas olha Rui Pereira, que com o rosto
Faz escudo às galés, diante posto.
35
«Olha que dezessete Lusitanos,
Neste outeiro subidos se defendem,
Fortes, de quatrocentos Castelhanos,
Que em derredor, pelos tomar, se estendem;
Porém logo sentiram, com seus danos,
Que não só se defendem, mas ofendem:
Digno feito de ser no mundo eterno,
Grande no tempo antigo e no moderno.
36
«Sabe-se antigamente que trezentos
Já contra mil Romanos pelejaram,
No tempo que os viris atrevimentos
De Viriato tanto se ilustraram,
E deles alcançando vencimentos
Memoráveis, de herança nos deixaram
Que os muitos, por ser poucos, não temamos:
O que depois mil vezes amestramos.
37
«Olha cá dois infantes, Pedro e Henrique,
Progénie generosa de Joane:
Aquele faz que fama ilustre fique
Dele em Germânia, com que a morte engane;
Este, que ela nos mares o publique
Por seu descobridor, e desengane
De Ceita a Maura túmida vaidade,
Primeiro entrando as portas da cidade.
38
«Vês o conde Dom Pedro, que sustenta
Dois cercos contra toda a Barbaria?
Vês, outro Conde está, que representa
Em terra Marte, em forças e ousadia;
De poder defender se não contenta
Alcácere da ingente companhia;
Mas do seu Rei defende a cara vida,
Pondo por muro a sua, ali perdida.
39
«Outros muitos verias, que os pintores
Aqui também por certo pintariam;
Mas falta-lhe pincel, faltam-lhe cores,
Honra, prémio, favor, que as artes criam:
Culpa dos viciosos sucessores,
Que degeneram, certo, e se desviam
Do lustre e do valor dos seus passados,
Em gostos e vaidades atolados.
40
«Aqueles pais ilustres que já deram
Princípio à geração que deles pende,
Pela virtude muito então fizeram,
E por deixar a casa, que descende.
Cegos, que dos trabalhos que tiveram,
Se alta fama e rumor deles se estende,
Escuros deixam sempre seus menores,
Com lhe deixar descansos corruptores.
41
«Outros também há grandes e abastados,
Sem nenhum tronco ilustre donde venham;
Culpa de Reis, que às vezes a privados
Dão mais que a mil, que esforço e saber tenham.
Estes os seus não querem ver pintados,
Crendo que cores vãs lhe não convenham,
E, como a seu contrairo natural,
A pintura, que fala, querem mal.
42
«Não nego que há contudo descendentes
Do generoso tronco, e casa rica,
Que com costumes altos e excelentes,
Sustentam a nobreza que lhe fica;
E se a luz dos antigos seus parentes
Neles mais o valor não clarifica,
Não falta ao menos, nem se faz escura.
Mas destes acha poucos a pintura.»
43
Assim está declarando os grandes feitos
O Gama, que ali mostra a vária tinta,
Que a douta mão tão claros, tão perfeitos,
Do singular artífice ali pinta.
Os olhos tinha prontos e direitos
O Catual na história bem distinta;
Mil vezes perguntava e mil ouvia
As gostosas batalhas que ali via.
44
Mas já a luz se mostrava duvidosa,
Porque a a lâmpada grande se escondia
Debaixo do Horizonte e luminosa
Levava aos Antípodas o dia,
Quando o Gentio e a gente generosa
Dos Naires da nau forte se partia
A buscar o repouso que descansa
Os lassos animais, na noite mansa.
45
Entretanto os Arúspices famosos
Na falsa opinião, que em sacrifícios
Antevêem sempre os casos duvidosos,
Por sinais diabólicos e indícios,
Mandados do Rei próprio, estudiosos
Exercitavam a arte e seus ofícios
Sobre esta vinda desta gente estranha,
Que às suas terras vem da ignota Espanha.
46
Sinal lhe mostra o Demo verdadeiro,
De como a nova gente lhe seria
Jugo perpétuo, eterno cativeiro,
Destruição de gente, e de valia.
Vai-se espantado o atónito agoureiro
Dizer ao Rei (segundo o que entendia)
Os sinais temerosos que alcançara
Nas entranhas das vítimas que olhara.
47
A isto mais se ajunta que um devoto
Sacerdote da lei de Mafamede,
Dos ódios concebidos não remoto
Contra a divina Fé, que tudo excede,
Em forma do Profeta falso e noto,
Que do filho da escrava Agar procede,
Baco odioso em sonhos lhe aparece,
Que de seus ódios ainda se não desse.
48
E diz-lhe assim: «Guardai-vos, gente minha,
Do mal que se aparelha pelo inimigo
Que pelas águas úmidas caminha,
Antes que esteis mais perto do perigo.»
Isto dizendo, acorda o Mouro asinha,
Espantado do sonho; mas consigo
Cuida que não é mais que sonho usado:
Torna a dormir quieto e sossegado.
49
Torna Baco, dizendo: «Não conheces
O grã legislador que a teus passados
Tem mostrado o preceito a que obedeces,
Sem o qual fôreis muitos batizados?
Eu por ti, rudo, velo; e tu adormeces!
Pois saberás que aqueles, que chegados
De novo são, serão muito grande dano
Da lei que eu dei ao néscio povo humano.
50
«Enquanto é fraca a força desta gente,
Ordena como em tudo se resista,
Porque, quando o Sol sai, facilmente
Se pode nele pôr a aguda vista;
Porém, depois que sobe claro e ardente,
Se agudeza dos olhos o conquista,
Tão cega fica, quanto ficareis,
Se raízes criar lhe não tolheis.»
51
Isto dito, ele e o sono se despede.
Tremendo fica o atónito Agareno:
Salta da cama, lume ao servos pede,
Lavrando nele o fervido veneno.
Tanto que a nova luz que ao Sol precede
Mostrara rosto angélico e sereno,
Convoca os principais da torpe seita,
Aos quais do que sonhou dá conta estreita.
52
Diversos pareceres e contrários
Ali se dão , segundo o que entendiam;
Astutas traições, enganos vários,
Perfídias inventavam e teciam.
Mas, deixando conselhos temerários,
Destruição da gente pretendiam,
Por manhas mais subtis e ardis melhores,
Com peitas adquirindo os regedores;
53
Com peitas, ouro, e dádivas secretas
Conciliam da terra os principais,
E com razões notáveis e discretas
Mostram ser perdição dos naturais,
Dizendo que são gentes inquietas,
Que, os mares discorrendo ocidentais,
Vivem só de piráticas rapinas,
Sem Rei, sem leis humanas ou divinas
54
Ó quanto deve o Rei que bem governa,
De olhar que os conselheiros, ou privados,
De consciência e de virtude interna
E de sincero amor sejam dotados!
Porque, como este posto na suprema
Cadeira, pode mal dos apartados
Negócios ter notícia mais inteira,
Do que lhe der a língua conselheira.
55
Nem tão pouco direi que tome tanto
Em grosso a consciência limpa e certa,
Que se enleve num pobre e humilde manto,
Onde ambição acaso ande encoberta.
E quando um bom em tudo é justo e santo,
Em negócios do mundo pouco acerta,
Que mal com eles poderá ter conta
A quieta inocência, em só Deus pronta.
56
Mas aqueles avaros Catuais,
Que o Gentílico povo governavam,
Induzidos das gentes infernais,
O Português despacho dilatavam.
Mas o Gama, que não pretende mais,
De tudo quanto os Mouros ordenavam,
Que levar a seu Rei um sinal certo
Do mundo, que deixava descoberto.
57
Nisto trabalha só, que bem sabia
Que despois, que levasse esta certeza,
Armas e naus e gentes mandaria
Manuel, que exercita a suma alteza,
Com que a seu jugo e lei someteria
Das terras e do mar a redondeza;
Que ele não era mais que um diligente
Descobridor das terras do Oriente.
58
Falar ao Rei gentio determina,
Por que com seu despacho se tornasse,
Que já sentia em tudo da malina
Gente impedir-se quanto desejasse.
O Rei, que da notícia falsa e indina
Não era de espantar se se espantasse,
Que tão crédulo era em seus agouros,
E mais sendo afirmados pelos Mouros,
59
Este temor lhe esfria o baixo peito.
Por outra parte a força da cobiça,
A quem por natureza está sujeito,
Um desejo imortal lhe acende e atiça:
Que bem vê que grandíssimo proveito
Fará, se com verdade e com justiça
O contrato fizer por longos anos,
Que lhe comete o Rei dos Lusitanos.
60
Sobre isto, nos conselhos que tomava,
Achava muito contrários pareceres;
Que naqueles com quem se aconselhava
Executa o dinheiro seus poderes.
O grande Capitão chamar mandava,
A quem chegado disse: — «Se quiseres
Confessar-me a verdade limpa e nua,
Perdão alcançarás da culpa tua.
61
Fala do Samorim ao Gama
«Eu sou bem informado que a embaixada
Que de teu Rei me deste, que é fingida;
Porque nem tu tens Rei, nem pátria amada,
Mas vagabundo vás passando a vida;
Que quem da Hespéria última alongada,
Rei ou senhor de insânia desmedida,
Há de vir cometer com naus e frotas
Tão incertas viagens e remotas?
62
«E se de grandes Reinos poderosos
O teu Rei tem a régia majestade,
Que presentes me trazes valerosos,
Sinais de tua incógnita verdade?
Com peças e dons altos, sumptuosos,
Se lia dos Reis altos a amizade;
Que sinal nem penhor não é bastante
As palavras dum vago navegante.
63
«Se porventura vindes desterrados,
Como já foram homens de alta sorte,
Em meu Reino sereis agasalhados,
Que toda a terra é pátria para o forte,;
Ou se piratas sois ao mar usados,
Dizei-mo sem temor de infâmia ou morte,
Que por se sustentar em toda idade,
Tudo faz a vital necessidade.»
64
Isto assim dito, o Gama, que já tinha
Suspeitas das insídias que ordenava
O Mallomético ódio, donde vinha
Aquilo que tão mal o Rei cuidava,
Com uma alta confiança, que convinha,
Com que seguro crédito alcançava,
Que Vénus Acidália lhe influía,
Tais palavras do sábio peito abria:
65
«Se os antigos delitos, que a malícia
Humana cometeu na prisca idade,
Não causaram que o vaso da niquícia,
Açoute tão cruel da Cristandade,
Viera pôr perpétua inimicícia
Na geração de Adão, coa falsidade,
Ó poderoso Rei da torpe seita,
Não conceberas tu tão má suspeita.
66
«Mas porque nenhum grande bem se alcança
Sem grandes opressões, e em todo o feito
Segue o temor os passos da esperança,
Que em suor vive sempre de seu peito,
Me mostras tu tão pouca confiança
Desta minha verdade, sem respeito
Das razões em contrário que acharias
Se não cresses a quem não crer devias.
67
«Porque, se eu de rapinas só vivesse,
Undívago, ou da pátria desterrado,
Como crês que tão longe me viesse
Buscar assento incógnito e apartado?
Por que esperanças, ou por que interesse
Viria experimentando o mar irado,
Os Antarcticos frios, e os ardores
Que sofrem do Carneiro os moradores?
68
«Se com grandes presentes de alta estima
O crédito me pedes do que digo,
Eu não vim mais que a achar o estranho clima
Onde a natura pôs teu Reino antigo.
Mas, se a Fortuna tanto me sublima
Que eu torne à minha pátria e Reino amigo,
Então verás o dom soberbo e rico,
Com que minha tornada certifico.
69
«Se te parece inopinado feito,
Que Rei da última Hespéria a ti me mande,
O coração sublime, o régio peito,
Nenhum caso possível tem por grande.
Bem parece que o nobre e grã conceito
Do Lusitano espírito demande
Maior crédito, e fé de mais alteza,
Que creia dele tanta fortaleza.
70
«Sabe que há muitos anos que os antigos
Reis nossos firmemente propuseram
De vencer os trabalhos e perigos,
Que sempre às grandes coisas se opuseram;
E, descobrindo os mares inimigos
Do quieto descanso, pretenderam
De saber que fim tinham, e onde estavam
As derradeiras praias que lavavam.
71
«Conceito digno foi do ramo claro
Do venturoso Rei, que arou primeiro
O mar, por ir deitar do ninho caro
O morador de Abila derradeiro.
Este, por sua indústria e engenho raro,
Num madeiro ajuntando outro madeiro,
Descobrir pôde a parte, que faz clara
De Argos, da Hidra a luz, da Lebre e da Ara.
72
«Crescendo com os sucessos bons primeiros
No peito as ousadias, descobriram
Pouco e pouco caminhos estrangeiros,
Que uns, sucedendo aos outros, prosseguiram.
De África os moradores derradeiros
Austrais, que nunca as sete flamas viram,
Foram vistos de nós, atrás deixando
Quantos estão os Trópicos queimando.
73
«Assim com firme peito, e com tamanho
Propósito, vencemos a Fortuna,
Até que nós no teu terreno estranho
Viemos pôr a última coluna.
Rompendo a força do líquido estanho,
Da tempestade horrífica e importuna,
A ti chegamos, de quem só queremos
Sinal, que ao nosso Rei de ti levemos.
74
«Esta é a verdade, Rei; que não faria
Por tão incerto bem, tão fraco prémio,
Qual, não sendo isto assim, esperar podia,
Tão longo, tão fingido e vão proêmio;
Mas antes descansar me deixaria
No nunca descansado e fero grêmio
Da madre Tethys, qual pirata inico,
Dos trabalhos alheios feito rico.
75
«Assim que, ó Rei, se minha grã verdade
Tens por qual é, sincera e não dobrada,
Ajunta-me ao despacho brevidade,
Não me impeças o gosto da tornada.
E, se ainda te parece falsidade,
Cuida bem na razão que está provada,
Que com claro juízo pode ver-se,
Que fácil é a verdade de entender-se.»
76
A tento estava o Rei na segurança
Com que provava o Gama o que dizia;
Concebe dele certa confiança,
Crédito firme em quanto proferia.
Pondera das palavras a abastança,
Julga na autoridade grão valia,
Começa de julgar por enganados
Os Catuais corruptos, mal julgados.
77
Juntamente a cobiça do proveito,
Que espera do contrato Lusitano,
O faz obedecer e ter respeito
Com o Capitão, e não com o Mauro engano.
Enfim ao Gama manda que direito
As naus se vá, e, seguro de algum dano,
Possa a terra mandar qualquer fazenda,
Que pela especiaria troque e venda.
78
Que mande da fazenda, enfim, lhe manda,
Que nos Reinos Gangéticos faleça;
Se alguma traz idónea lá da banda
Donde a terra se acaba e o mar começa.
Já da real presença veneranda
Se parte o Capitão, para onde peça
Ao Catual, que dele tinha cargo,
Embarcação, que a sua está de largo.
79
Embarcação que o leve às naus lhe pede;
Mas o mau Regedor, que novos laços
Lhe maquinava, nada lhe concede,
Interpondo tardanças e embaraços.
Com ele parte ao cais, por que o arrede
Longe quanto puder dos régios paços,
Onde, sem que seu Rei tenha notícia,
Faça o que lhe ensinar sua malícia.
80
Lá bem longe lhe diz que lhe daria
Embarcação bastante em que partisse,
Ou que para a luz crástina do dia
Futuro sua partida diferisse.
Já com tantas tardanças entendia
O Gama, que o Gentio consentisse
Na má tenção dos Mouros, torpe e fera,
O que dele atéli não entendera.
81
Era este Catual um dos que estavam
Corruptos pela Maumetana gente,
O principal por quem se governavam
As cidades do Samorim potente.
Dele somente os Mouros esperavam
Efeito a seus enganos torpemente.
Ele, que no conceito vil conspira,
De suas esperanças não delira.
82
O Gama com instância lhe requere
Que o mande pôr nas naus, e não lhe vai;
E que assim lhe mandara, lhe refere,
O nobre sucessor de Perimal.
Por que razão lhe impede e lhe difere
A fazenda trazer de Portugal?
Pois aquilo que os Reis já têm mandado
Não pode ser por outrem derrogado.
83
Pouco obedece o Catual corrupto
A tais palavras; antes revolvendo
Na fantasia algum subtil e astuto
Engano diabólico e estupendo,
Ou como banhar possa o ferro bruto
No sangue avorrecido, estava vendo;
Ou como as naus em fogo lhe abrasasse,
Por que nenhuma à pátria mais tornasse.
84
Que nenhum torne à pátria só pretende
O conselho infernal dos Maumetanos,
Por que não saiba nunca onde se estende
A terra Eoa o Rei dos Lusitanos.
Não parte o Gama enfim, que lho defende
O Regedor dos bárbaros profanos;
Nem sem licença sua ir-se podia,
Que as almadias todas lhe tolhia.
85
Aos brados o razões do Capitão
Responde o Idolatra que mandasse —
Chegar à terra as naus, que longo estão,
Por que melhor dali fosse e tornasse.
«Sinal é de inimigo e de ladrão,
Que lá tão longe a frota se alargasse,
Lhe diz, porque do certo e fido amigo
É não temer do seu nenhum perigo.»
86
Nestas palavras o discreto Gama
Enxerga bem que as naus deseja perto
O Catual, por que com f erro e flama,
Lhas assalte, por ódio descoberto.
Em vários pensamentos se derrama;
Fantasiando está remédio certo,
Que desse a quanto mal se lhe ordenava;
Tudo temia, tudo enfim cuidava.
87
Qual o reflexo lume do polido
Espelho de aço, ou de cristal formoso,
Que, do raio solar sendo ferido,
Vai ferir noutra parte luminoso,
E, sendo da ociosa mão movido
Pela casa do moço curioso,
Anda pelas paredes é telhado
Trêmulo, aqui e ali, e dessossegado:
88
Tal o vago juízo flutuava
Do Gama preso, quando lhe lembrara
Coelho, se por caso o esperava
Na praia com os batéis, como ordenara.
Logo secretamente lhe mandava,
«Que se tornasse à frota, que deixara;
Não fosse salteado dos enganos,
Que esperava dos feros Maumetanos.»
89
Tal há de ser quem quer, com o dom de Marte,
Imitar os ilustres e igualá-los:
Voar com o pensamento a toda parte,
Adivinhar perigos, e evitá-los:
Com militar engenho e subtil arte
Entender os inimigos, e enganá-los;
Crer tudo, enfim, que nunca louvarei
O Capitão que diga: «Não cuidei».
90
Insiste o Malabar em tê-lo preso,
Se não manda chegar a terra a armada;
Ele constante, e de ira nobre aceso,
Os ameaços seus não teme nada;
Que antes quer sobre si tomar o peso
De quanto mal a vil malícia ousada
Lhe andar armando, que pôr em ventura
A frota de seu Rei, que tem segura.
91
Aquela noite esteve ali detido,
E parte do outro dia, quando ordena
De se tornar ao Rei; mas impedido
Foi da guarda que tinha, não pequena.
Comete-lhe o Gentio outro partido,
Temendo de seu Rei castigo ou pena,
Se sabe esta malícia, a qual asinha
Saberá, se mais tempo ali o detinha.
92
Diz-lhe «que mande vir toda a fazenda
Vendível, que trazia, para a terra,
Para que de vagar se troque e venda:
Que quem não quer comércio, busca guerra.
Posto que os maus propósitos entenda
O Gama, que o danado peito encerra,
Consente, porque sabe por verdade,
Que compra com a fazenda a liberdade.
93
Concertam-se que o negro mande dar
Embarcações idóneas com que venha;
Que os seus batéis não quer aventurar
Onde lhos tome o inimigo, ou lhos detenha.
Partem as almadias a buscar
Mercadoria Hispana, que convenha.
Escreve a seu irmão que lhe mandasse
A fazenda com que se resgatasse.
94
Vem a fazenda a terra, aonde logo
A agasalhou o infame Catual;
Com ela ficam Álvaro e Diogo,
Que a pudessem vender pelo que val.
Se mais que obrigação, que mando e rogo
No peito vil o prémio pode e val,
Bem o mostra o Gentio a quem o entenda,
Pois o Gama soltou pela fazenda.
95
Por ela o solta, crendo que ali tinha
Penhor bastante, donde recebesse
Interesse maior do que lhe vinha,
Se o Capitão mais tempo detivesse.
Ele, vendo que já lhe não convinha
Tornar a terra, por que não pudesse
Ser mais retido, sendo às naus chegado
Nelas estar se deixa descansado.
96
Nas naus estar se deixa vagaroso,
Até ver o que o tempo lhe descobre:
Que não se fia já do cobiçoso
Regedor corrompido e pouco nobre.
Veja agora o juízo curioso
Quanto no rico, assim como no pobre,
Pode o vil interesse e sede inimiga
Do dinheiro, que a tudo nos obriga.
97
A Polidoro mata o Ptei Treício,
Só por ficar senhor do grão tesouro;
Entra, pelo fortíssimo edifício,
Com a filha de Acriso a chuva d’ouro;
Pode tanto em Tarpeia avaro vício,
Que, a troco do metal luzente e louro,
Entrega aos inimigos a alta torre,
Do qual quase afogada em pago morre.
98
Este rende munidas fortalezas,
Faz tredores e falsos os amigos:
Este a mais nobres faz fazer vilezas,
E entrega Capitães aos inimigos;
Este corrompe virginais purezas,
Sem temer de honra ou fama alguns perigos:
Este deprava às vezes as ciências,
Os juízos cegando e as consciências;
99
Este interpreta mais que sutilmente
Os textos; este faz e desfaz leis;
Este causa os perjúrios entre a gente,
E mil vezes tiranos torna os Reis.
Até os que só a Deus Omnipotente
Se dedicam, mil vezes ouvireis
Que corrompe este encantador, e ilude;
Mas não sem cor, contudo, de virtude.
Luís de Camões (1524-1580)
Лузиады
Песнь восьмая
1
Пред старца благородного портретом
Пытливый Катуал остановился.
«Зачем с лозой герой представлен этот?» —
Он к Паулу да Гаме обратился.
И разъяснить значенье сей приметы
Отважный португал не затруднился.
Призвав на помощь друга Монсаида,
Поведал он наирам именитым:
2
«Пред вами здесь стоят изображенья
Мужей, создавших мощную державу,
В жестоких схватках, в яростных сраженьях
Для Родины добывших честь и славу.
Известных чистотою побуждений,
Прослывших неподкупными по праву,
И первый Луз, от имени его
Пошло названье края моего.
3
Он Вакху был сподвижником и сыном,
Ему моря и земли покорял,
Пришел в наш край в далекую годину,
И этот край его очаровал.
Увидев Тежу светлые глубины,
Близ них вкусить он отдых пожелал.
Средь наших нив герой обрел Элизий
И дал свое нам имя, нас возвысив.
4
Лоза в его деснице — тирс зеленый.
Издревле жезлом Вакха он считался,
А Луз, сторонник Вакха убежденный
Во всем на бога походить старался.
А рядом с Лузом воин закаленный,
Что в гордом Илионе подвизался,
Запечатлен. Пройдя сквозь все преграды,
Близ Тежу он построил храм Паллады.
5
Так возвеличил Одиссей Афину,
Что к грекам пребывала благосклонной,
Она смела троянские твердыни,
А он воздвиг твердыню Лиссабона».
«А кто рассеял мертвых средь долины,
А из груди живых исторгнул стоны?
Кто в пыль и прах втоптал бесстрашно знамя,
Украшенное гордыми орлами?»
6
Спросил язычник и узнал от Гамы:
«Ты зришь портрет героя Вириату,
От коего знавали много сраму
Полки его противников заклятых.
И римляне, что гнусными делами,
Равно как и великими, богаты,
Прервали жизнь народного кумира,
С ним поступив не так, как с гордым
Пирром.
7
Нет, не в жестоком, гибельном сраженье
Он принял смерть, лицом к лицу,
как воин.
Он был бесстыдно предан умерщвленью
Своих клевретов кликой недостойной.
А вот другой, что в Лузовых владеньях
Правителем был мудрым и спокойным.
Он нашим стал вождем, и мы поныне
Сертория чтим память, как святыню.
8
А вот и лань, что мудрые советы
Герою-полководцу подавала.
Над птицами Юпитера победы
Она ему недаром предсказала.
Пока с ним в бой ходили наши деды,
Их войско поражения не знало,
Они и гордых римлян посрамили,
И славою навек себя покрыли.
9
А здесь показан Генрих просвещенный,
Династии великой прародитель,
Из Венгрии пришедший отдаленной,
Жестоких исламитов победитель,
Прославив христианские знамена,
В святую он направился обитель,
Чтоб вымолить у Господа в смиренье
Потомству своему благословенье».
10
«Кто этот воин, что рукой железной
Свое господство всюду утверждает
И с горсткою сподвижников чудесно
Войска орды несметной побеждает?
Ему сдаются грады повсеместно,
К его ногам короны возлагают», —
Гость вопросил, взирая с восхищеньем
На славного царя изображенье.
11
«То, — отвечал красноречивый Гама, —
Король Афонсу Первый, незабвенный,
Чьим именем давно клянется Фама,
Кто Стикса неподвластен водам пенным.
Великими известен он делами,
Немало мавров он разбил надменных,
Захватчиков навеки обесславил
И битв на долю внуков не оставил.
12
Когда бы Александр иль Цезарь гордый,
Пред коими мы все благоговеем,
На поле битвы вывели когорты,
Столь мало войска при себе имея,
Я вам скажу с уверенностью твердой —
Они б своих врагов не одолели,
Себе б бессмертной славы не стяжали,
И мы бы их деяний и не знали.
13
А дале старец, гневом распаленный,
Воспитаннику юному пеняет,
А тот, его словами вдохновленный,
К себе остатки войска призывает,
И старец ратоборцев побежденных
На славный путь победы наставляет.
То Эгаш наш, Мониж — вассал примерный,
Во всех несчастьях государю верный.
14
С позорною веревкою на шее,
В убогом, неприглядном облаченье,
Родных детей нимало не жалея,
Супругу обрекая на мученья,
В Толедо он явился, не робея,
Стыдясь былого клятвопреступленья,
Что совершил он, Родину спасая
И юного Афонсу защищая.
15
Злосчастный не сравнится с ним Постумий,
Что, в плен попав к самнитам дерзновенным,
Спокойно и с решимостью угрюмой
Под вражеским ярмом прошел согбенный,
О Родине лелеял Эгаш думы,
Он, страж ее свободы неизменный,
Готовился на жертвенник отчизны
Принесть своих детей безвинных жизни.
16
А здесь ты видишь, как в кольце осады,
Под игом мавров город изнывает
И как герой выходит из засады
И короля захватчиков пленяет.
Как он, создав могучую армаду,
Впервые флот неверных побеждает,
Бесстрашно потопляет их галеры
Во имя торжества Христовой веры.
17
Смотри, как с гордым мужеством во взоре
Наш Фуаш, как звезда в ночи, сияет,
Как всюду — и на суше, и на море —
Он супостатов мерзких убивает
И как, отчизне страждущей на горе,
Он сам в неравной битве погибает,
Душа его, великая, святая,
Возносится к высотам горним рая.
18
А видишь, как германские герои
Под стены Лиссабона прибывают,
С Афонсу Первым — храброю душою —
Грядущую столицу осаждают,
Как, будучи орудьем божьей воли,
Они великий град освобождают
И там, где Генрих в бозе почивает,
Господне древо вдруг произрастает?
19
А вот и Теотониу блаженный,
С оружием в руках служивший Богу;
Арроншеш — град, красою несравненный,
Отбивший у захватчиков жестоких.
Вот Сантарен томится в окруженье,
Но, к главной башне проложив дорогу,
На ней герой флаг Луза поднимает,
Сограждан оробевших ободряет.
20
То Мень Мониж, краса младой державы,
Отцовское величье возродивший,
В неистовых боях добывший славу,
Севильских мавров храбро разгромивший.
Соратник Саншу, гордый, величавый,
Родной страны границы укрепивший,
К его ногам слагались неуклонно
Презренных мавров желтые знамена.
21
А видишь ли героя молодого,
Что ночью с башни по копью спустился,
Он предал смерти мавра-часового
И в Эвору с дружиной устремился,
И войску португальца молодого
Чудесный город вскоре покорился,
То был Жералду, юноша отважный,
Своим народом прозванный Бесстрашным.
22
Вот пред тобой кастилец разъяренный,
Что предал край родимый безоглядно.
Обидою старинной удрученный,
Перебежал он к маврам кровожадным
И к нам пришел тропою потаенной,
Чтоб покорить Абрантеш благодатный.
Но португалец с небольшим отрядом
Взял в плен вождя врагов своих заклятых.
23
То Мартин Лопеш, доблестный воитель,
Предателей презренных победивший.
А вот пред нами Господа служитель,
На меч свой посох пастырский сменивший,
Оставивший смиренную обитель,
Свои молитвы к небу обративший,
И небо, ниспослав ему виденье,
Дало ему свое благословенье.
24
Вот Кордовы и Хаена халифов
Матеуш в жаркой битве побеждает.
Правителя Севильи горделивой
Он к праотцам, не дрогнув, отправляет.
Бадахоса властитель несчастливый
На поле боя кровью истекает.
Господь решил за чад своих вступиться
И направлял епископа десницу.
25
А видишь, как магистр — гроза неверных —
К нам из Кастильи рьяно устремился,
Как он, сын Лузитании примерный,
Алгарве возвращенья нам добился?
Границ родной земли блюститель верный,
Немало для нее он потрудился,
И, мстя за смерть охотников безвинных,
Тавиру он отбил у сарацинов.
26
То наш Куррейя, славный и могучий,
Он Силвеш взял у мавритан надменных.
Он не числом врагов рассеял тучи,
А воинским искусством несравненным.
Трех рыцарей, сынов отчизны лучших,
Родной земли героев незабвенных,
Не пропусти: испанцы их видали,
Им Франции сыны рукоплескали.
27
Смотри: среди Кастилии просторов
Герои на ристалищах блистают,
Отвагой и красой пленяют взоры,
Противников искусных побеждают
И с доблестью, уменьем и задором
На праздниках Беллоны выступают.
Их вождь — Рибейру, рыцарь дерзновенный,
Турниров победитель неизменный.
28
А здесь представлен полководец рьяный,
Когда на тонком волоске висела
Судьба его отчизны богоданной,
Свое плечо он ей подставил смело.
Вот, яростью и гневом обуянный,
Клеймит он португальцев оробелых,
Кастильцев в жаркой битве побеждает
И королю Жуану присягает.
29
Взгляни, как гордо под святой звездою,
Единственно на Бога уповая,
С кастильцами сойдясь на поле боя,
Он разгромил их, Родину спасая,
Как ловкостью и силой боевою
Героям прежних лет не уступая,
Наш полководец славный, незабвенный,
Развеял в прах захватчиков презренных.
30
Но видишь — с поля битвы отлучился
Вождь богомольный Лузовой дружины
И к Троице с молитвой обратился,
Взывая к небу в трудную годину.
Но тут кастилец дерзкий разъярился,
И португальцы, полные кручины,
Стремглав за храбрым Нуну поскакали
И вновь к своим полкам его призвали.
31
Но, преисполнясь верою святою,
Ответил Нуну: «Близится то время,
Когда Спаситель твердою рукою
Отбросит вспять кастильцев гордых племя».
Вот так Помпилий славный в годы горя
Склонялся ниц пред алтарями всеми,
Бессмертные мольбам его внимали
И римлянам победы даровали.
32
Да, это Нуну Алвареш достойный,
Отечеству он был отцом и сыном.
Нам Сципионом звать его пристойно
И Родины великой паладином.
Он благородно, мудро и спокойно
Спас свой народ в тяжелую годину.
Его Нептуна волны вспоминают,
Поля Цереры по нему вздыхают.
33
И в этой же войне других героев
Просторы Португалии рождали.
Когда, предавшись наглому разбою,
Два командора скот наш угоняли,
Родригеш наш с дружиной удалою
Его отбил; когда же друга взяли
Кастильцы в плен, Родригеш их нагнал
И вмиг свободу другу даровал.
34
А здесь пред нами мерзостный предатель,
Что над отчизной-матерью глумится.
Но Жил Фернандеш, Родины старатель,
Кладет его глумлению границы.
Дрожит пред ним подлец завоеватель,
Пред мщеньем в страхе убежать стремится.
Но храбрый Жил кастильцев настигает
И в Херес победителем вступает.
35
А вот и флотоводец незабвенный,
Наш Руй Перейра, гордый и отважный,
Кастильцам преградивший путь надменным
И спасший наши корабли бесстрашно.
А вот семнадцать воев дерзновенных,
Вступивших в бой неравный и ужасный,
Чтоб посрамить бестрепетно и смело
Четыреста кастильских кавалеров.
36
Вот так и наши прадеды когда-то
С несметным войском смело в бой вступали,
Во времена героя Вириату
Могучие когорты побеждали.
Мы, дорожа наследьем их богатым,
У них один обычай переняли:
Хоть мало нас, но страха мы не знаем,
И не числом — отвагой побеждаем.
37
А здесь инфантов видишь ты великих,
Потомство благородное Жуана.
Отважный мореплаватель Энрике
Открыл для нас просторы океана,
И в Сеуту, под ярых мавров крики
Он с мужеством ворвался несказанным,
И Педру, что в Германии суровой
Родимую страну восславил снова.
38
Вот граф Менезеш; дважды из осады
Спас Сеуту сей ратоборец славный.
Вот сын его, разивший без пощады
Сынов Агари, в бой вступив неравный.
Когда в Эль-Ксаре властелин державный
Едва не принял смерть от супостатов,
Его закрыл Менезеш своим телом
И пал под крики мавров оголтелых.
39
Когда бы живописцев окружали
Признание, почет и уваженье,
Они б в своей палитре отыскали
Немало дивных красок, без сомненья,
И прочих мы б героев увидали,
Прославивших себя в былых сраженьях,
Но в наши дни искусств не почитают,
И честь отцов их сыновья роняют.
40
А предки добродетелью сияют,
Потомков вызывая преклоненье,
Своею славой внуков затмевают,
Их оттесняют в тень без сожаленья,
На вечную безвестность обрекают,
Дарят неумолимо их забвеньем.
Те прозябают в праздности бесславной,
С геройством предков в бой вступив неравный.
41
А есть у нас всесильные вельможи,
Что подлости тропой пробились к трону.
И я скажу, что королям негоже
Шутам в угоду нарушать законы.
Те, не имея славных предков, тоже
Чинят искусствам сладостным препоны.
Высокую поэзию клянут,
Поэтов поношеньям предают.
42
Но я не отрицаю, что бывают
Потомки, что деяньями своими
Великих предков славу укрепляют,
С достоинством несут их меч и имя.
Но редко их поэты воспевают,
И мы порою не знакомы с ними.
Их мало, их незримо осеняет
Тот свет, что славных предков озаряет».
43
Так Гама, Кату ала удивляя,
Рассказывал историю народа,
Что, славную державу прославляя,
Шел на Восток сквозь мглу и непогоду.
Уже, сквозь тучи трепетно сияя,
Вечерняя заря легла на воды,
А гость стоял в безмолвном изумленье
Пред Луза сыновей изображеньем.
44
Но вот померкло мощное светило
И, антиподам ясный день даруя,
За горизонт далекий поспешило,
Маня себе на смену ночь благую.
И для наиров время наступило
На брег направить путь сквозь тьму ночную,
И лодки понеслись, с волнами споря,
По лону столь знакомого им моря.
45
Меж тем, по Саморинову желанью,
Наиры прорицателей созвали,
Сказав, чтоб те к великому гаданью
О судьбах государства приступали.
И дьявольское, злое волхвованье
Уже жрецы седые начинали,
Надеясь все узнать о португалах,
О вере их, владыке и державе.
46
По внутренностям жертвенным пророки
Узнать страны грядущее стремились.
К ним поспешил злой демон на подмогу
И нашептал, что в Каликут явились
Полки поработителей жестоких,
И мудрецы седые устрашились.
Верховный жрец в тревоге и кручине
Поведал о гаданье Саморину.
47
К тому же в Каликуте находился
Мулла — закоренелый мусульманин,
Однажды Вакх во сне ему явился
И подстрекал злодея беспрестанно.
И без того тот злобой распалился,
Прослышав о героях-христианах,
А Вакх, приняв обличье Магомета,
Такие дал неверному советы:
48
«Остерегись, мной избранное племя!
Тебе противник страшный угрожает,
Несет он для тебя несчастий бремя,
Поработить детей моих желает.
Тяжелое для нас настало время,
Нас грозная година ожидает!»
Мавр пробудился и решил в волненье,
Что видел лишь дурное сновиденье.
49
Но Вакх вернулся: «Подлый лежебока!
Ты что, глупец, на лаврах почиваешь?
Признать не можешь своего пророка
И внять его призывам не желаешь?
Я здесь страдаю, властелин Востока,
А ты меня, невежа, презираешь.
Забыл, как видно, что твои же деды
Мои навеки приняли заветы.
50
Сынов здесь мало этого народа,
И трудно будет им тягаться с нами.
Любуемся мы солнцем при восходе,
Но слепнем под полдневными лучами.
Чини препоны гордым мореходам,
К ним разжигай ты ненависти пламя.
Пока слепящий полдень не настал,
Пускай от нас страдает португал!»
51
Так возвестив, сокрылся Вакх коварный,
Проснулся мавр, виденьем удрученный,
И, помня о пророчествах кошмарных,
Все издавал проклятия и стоны.
Едва лишь свет денницы лучезарной
На сонном появился небосклоне,
Созвал мулла потомков Магомета
И рассказал о Вакховых заветах.
52
Услышав все, коварные интриги
Замыслил люд бессовестный и подлый,
Чтоб низко очернить народ великий,
Унизить племя португалов гордых.
Минуя величавого владыку,
К правителю идти решили твердо,
Надеясь драгоценным подношеньем
Приобрести его благоволенье.
53
И, в грудь себя бия, они явились
К наместнику благого властелина
И в жалобы великие пустились,
Изобразив досаду и кручину,
Сказали, что пираты объявились
У берегов, подвластных Саморину,
Что грабежом пришельцы промышляют
И королей законных презирают.
54
О, как же должен праведный властитель
Советников лихих остерегаться!
Погибнет самый мудрый повелитель,
Коль фаворитам будет доверяться.
Так высоко вознесся ты, правитель,
Что тягостно с высот тебе спускаться.
Готов ты слепо царедворцам верить
И судьбы государства им доверить.
55
Как часто хитрый раб изображает
Почтенье, благородство побуждений,
А сам лишь честолюбием пылает,
В душе таит корыстные стремленья.
А царь ему бездумно доверяет,
Дает ему народ на разграбленье,
И тот, забыв о Божьем повеленье,
Гнетет несчастный люд без сожаленья.
56
Вот так и здесь: не в силах распознать
Все ухищренья алчных Катуалов
И мавров богомерзких разогнать —
Сих дьявола потомков одичалых,
Стал Саморин ответ свой отлагать,
Чем озадачил гордых португалов,
А Гама — рыцарь мужества и чести —
Хотел дать о себе отчизне вести.
57
Он знал, что должен в дальние пределы
Открыть своим согражданам дорогу,
Чтоб дети Луза радостно и смело
Направились к сокровищам Востока.
Он верил: дланью твердой и умелой
Те укрепят свой стяг в земле далекой.
И подчинится Мануэлу вскоре
Окружность, что вмещает твердь и море.
58
И посему немедля он решился
Стопы свои направить к Саморину.
Но тот ответ давать не торопился,
От слов презренных мавров впав в кручину.
Во власти он сомнений находился,
Кляня в сердцах гостей своих безвинных,
Поверив чересчур легко и скоро
Авгуров богомерзких наговорам.
59
То сладостным мечтам он предавался,
Несметные доходы предвкушая,
И мыслями к пришельцам устремлялся,
Торговлю с ними завязать желая,
То черным подозрением терзался,
Слова жрецов и мавров вспоминая.
Душой томясь под бременем сомнений,
Не мог никак король принять решенье.
60
Но наконец призвал он капитана,
Устав тяжелой думою томиться,
И возгласил: «Поведай без обмана,
Что привело тебя к моим границам.
В любом проступке ныне невозбранно
Ты можешь предо мною повиниться.
За искренность тебе без промедленья
Я извиню любые прегрешенья.
61
Я знаю: ты от Родины отрекся
И всуе короля упоминаешь,
Ты легкою наживою увлекся,
Пиратством и разбоем промышляешь.
И к нам с своей ватагою повлекся.
Зачем ты нас, безумец, уверяешь,
Что государь твой, не жалея флота,
Его отправил в путь к далеким водам?
62
Коль твой король богатством несусветным,
Как ты сказал, и вправду обладает,
Так что ж он от казны своей несметной
Подарка мне с тобой не посылает?
Как я поверю, что скиталец бедный
Могучую державу представляет?
Ведь мог бы твой король к брегам далеким
Послать приязни веские залоги.
63
Когда же вы в изгнанье удалились,
Что и с людьми достойными бывает,
То в добрый час к брегам моим прибились,
Моя страна покой вам предлагает.
Коль вы пиратством прокормиться тщились,
За это вас никто не порицает.
В любой земле смельчак найдет отчизну
И обретет повсюду радость жизни».
64
В безмолвном удивленье мудрый Гама
Внимал словам жестоким властелина
И понял, что опять сыны ислама
Несчастие внесли в его судьбину.
В груди почуяв ненависти пламя,
Венеру вспомнив в трудную годину,
Молил он, чтоб она его хранила
И красноречья даром наделила.
65
И отвечал: «Перед Господним ликом
Готов поклясться честию я ныне,
Что дружбу мы с тобой, король великий,
Чтим нерушимо, крепко, как святыню.
Но вижу я воочью, о владыка,
Что дерзкие и злые сарацины
Здесь у тебя уже перебывали
И нас перед тобой оклеветали.
66
Я знаю: каждый замысел прекрасный
Насмешки и гоненья ожидают.
Немало злопыхателей несчастных
Величие глумленью подвергают.
И ныне толпы мусульман злосчастных
Разрушить нашу дружбу угрожают.
Ты их слова на веру принимаешь
И в подлости меня подозреваешь.
67
Когда бы я отправился в изгнанье,
Вернуться к дому отчему не смея,
Зачем бы мне в столь дальние скитанья
Пускаться, милой жизни не жалея?
За что и для какого наказанья
Мне подвергать собратьев суховею,
Овна дыханью, духоте нещадной
И полюса метелям безотрадным?
68
Даров ты драгоценных ожидаешь,
Чтоб слов моих увидеть подтвержденье.
Но как ты, государь, не понимаешь,
Что я лишь путь искал к твоим владеньям?
А коли нас проверить ты желаешь,
Домой нас отошли без промедленья.
Едва лишь я вернусь, как дар бесценный
Тебе пришлет король наш, несомненно.
69
Ты странным, очевидно, полагаешь,
Что из земель, столь Богом отдаленных,
Здесь славных мореходов созерцаешь,
К высокой цели смело устремленных,
Но ты, король, не раз еще узнаешь,
Что ни морей волненье разъяренных
Нам нипочем, ни зимние морозы.
Дух лузитан не устрашат угрозы.
70
Издревле Лузитании владыки
С опасностью в сражение вступали.
И корабли подвижников великих
Враждебных вод просторы покоряли.
Мы не любили наслаждений тихих,
Край света мы увидеть возжелали,
Чтоб знать, где миру дольнему границы
И что за ними от людей таится.
71
Достойный отпрыск короля благого
Энрике — первым в море устремился.
И, из гнезда им изгнанный родного,
Пред ним в испуге грозный мавр склонился.
К древесной парус прикрепив основе,
Под небесами юга он явился.
Ему Арго и Жертвенник сияли,
И Заяц с Гидрой на него взирали.
72
Деянья славных предков продолжая,
Все новые рождались поколенья,
Что, рубежи отчизны раздвигая,
К чужим брегам стремились в нетерпенье.
И как они, мы, по миру блуждая,
Узрели знойной Африки селенья.
Там племена чужие обитают
И звезд Большой Медведицы не знают.
73
А вот теперь, достигнув края света,
Мы столп последний возвести желаем,
Сюда мечтой стремились наши деды,
И мы их волю свято выполняем.
Сейчас, почтив давнишние обеты,
Мы на тебя, властитель, уповаем,
Ты государю отпиши посланье
Как долгой дружбы предзнаменованье.
74
Поверь же, что бессовестным обманом
Свое не стал бы имя я порочить.
Сюда я прибыл, словно гость незваный,
Не для того, чтоб нагло вас морочить.
А ныне снова к морю-океану
Хочу с любовью обратить я очи.
Поверь, пиратством я не промышляю,
Себе добра чужого не желаю.
75
И если ты на веру принимаешь
Мои слова, мольбы и обещанья
И нам добра по совести желаешь,
То прекрати ненужные терзанья.
Ты разумом, конечно, понимаешь:
Пришла для нас минута расставанья,
И сделай так, чтоб мы без промедленья
Покинули сейчас твои владенья».
76
Король внимал безмолвно этой речи
И к Гаме уваженьем проникался.
В его отваге и чистосердечье
Все более властитель убеждался.
Он вспомнил прорицателей зловещих
И понял, что во многом ошибался,
Когда отдал отчизну под начало
Бесчестных и свирепых Катуалов.
77
Немалые предвидел он доходы
От будущих торговых соглашений
И думал, что великие заботы
Он мог бы снять с себя без спасенья.
Он Гаме разрешил вернуться к флоту
И дал потомкам Луза дозволенье,
Коль будет их желанье, на базаре
На пряности сменять свои товары.
78
И, заручившись этим обещаньем,
Достойный капитан приободрился.
Простившись с властелином чужестранным,
Немедля к Катуалу обратился.
Чтоб плыть к своей армаде богоданной,
Он срочно лодку раздобыть стремился,
Издельями надеясь португалов
Затмить красу восточного базара.
79
Но Катуал, исчадье негодяев,
Решил чинить препоны капитану.
В плену героя удержать желая,
Избрал он путь насилья и обмана.
Увлек его на пристань, обещая
Ладью искать пришельцу невозбранно,
А сам спешил от царских взоров скрыться,
Чтоб над достойным Гамой поглумиться.
80
Потом сказал, что гостя дорогого
Он задержать намерен до рассвета,
А на заре — ив том дает он слово —
Он Саморина выполнит заветы.
Но распознал премудрый Гама снова
Все хитрости потомков Магомета
И понял, что дальнейшие терзанья
Ему опять готовят мусульмане.
81
И вправду — Катуал тогда являлся
Правителем державы Саморина.
Король ему великий доверялся,
И это знали злые сарацины.
Их наговорам Катуал поддался,
Не ведая о злобе их старинной.
В их заговоре принял он участье
И маврам помогал своею властью.
82
Но, с твердостью решив вернуться к флоту,
Правителю наш Гама повторял,
Что предоставил полную свободу
Ему мягкосердечный Перимал,
С тем, чтоб изделья своего народа
На берег он с армады отослал.
Он говорил, что короля приказы
Должны безмолвно выполняться сразу.
83
Напрасно он взывал; уже правитель
Мечтою кровожадною томился.
Как гнусный лихоимец и грабитель,
Он погубить великий флот стремился.
Презренных мавров тайный покровитель
Спалить в огне гостей безвинных тщился,
Чтоб память о великом, славном деле
До Лузовой страны не долетела.
84
Да, этого хотели мусульмане,
Надеясь, что за смертью мореходов
Их государь состарится в рыданьях,
Забыв и думать об индийских водах.
Но капитан, тревогой обуянный,
Хотел отплыть к покинутому флоту,
И требовал он лодку — но напрасно:
Неумолим был Катуал злосчастный.
85
Он с наглою ухмылкой заявил,
Что Гама поступил как вор презренный,
Когда бы другом он индийцам был,
То флот привел бы в гавань непременно,
Нет, не случайно он армаду скрыл,
Он злобою был движим откровенной,
А если нет — пусть шлет распоряженье,
Чтоб в гавань флот вошел без спасенья.
86
Тут понял славный Гама, что недаром
Флот к берегам правитель приглашает,
Что гибелью, разбоем и пожаром
Такое приглашенье угрожает.
Узрел воочью мореход бывалый,
Что смерть над ним, как туча, нависает,
Он тысячи опасностей страшился
И лишь на волю вырваться стремился.
87
И мысль его тревожная блуждала,
Как солнца луч, что зеркалом игривым
Бездумно отражается, бывало,
И по стене блуждает шаловливо.
А та рука, что вдаль его послала,
Шутя, все ищет солнца переливы,
И луч дрожит, и мечется, и бьется,
Пока рука-шалунья не уймется.
88
И, думам неустанным предаваясь,
Вдруг вспомнил Гама, что Куэлью славный
На шлюпке капитана дожидался,
Долг выполняя честно и исправно.
За преданного друга опасаясь,
Везде с коварством сталкиваясь явным,
Наш Гама, ловко обойдя преграды,
Смог отослать Куэлью на армаду.
89
Вот так и должен истинный воитель
Опасности грядущие предвидеть,
И, ратникам отец и попечитель,
Не должен позволять он их обидеть.
Обязан войск искусный предводитель
Врага не только слепо ненавидеть,
А разум неустанно напрягать
И хитростью неверных побеждать.
90
Но малабарец, гневный и сердитый,
Сказал, что если Гама не прикажет
Своей армаде в гавань плыть открыто,
То он в плену держать его накажет.
Но Гама, флотоводец знаменитый,
Решил, что смельчакам своим закажет
К брегам недружелюбным приближаться
И с хитрыми туземцами общаться.
91
Наутро он велел, чтоб к Саморину
Его индийцы тотчас проводили,
Но слуги Катуаловой дружины
Немедля путь герою преградили.
Но все ж хитрец переменил личину,
Его благие мысли посетили.
Он знал: когда б вина его открылась,
У короля бы он попал в немилость.
92
И возвестил правитель, что сердечно
Он добрую торговлю уважает.
Кто ж торговать не хочет, тот, конечно,
Язык войны всему предпочитает.
И понял Гама, что лукавец вечный
Богатый выкуп получить желает.
Но все же согласился Катуалу
Направить лузитанские товары.
93
Поскольку мудрый Гама не желал,
Чтоб к берегам армада приближалась,
То повелел свирепый Катуал,
Чтоб к ней ладья туземцев отправлялась.
В письме, что Гама тут же отослал,
Для брата указанье содержалось
Прислать на брег испанские товары,
Чтоб расплатиться с Катуалом ярым.
94
И очень скоро Алвару с Диогу
Доставили обещанный товар.
Едва завидел их правитель строгий,
Как от восторга тут же задрожал.
И Гама собираться стал в дорогу,
Его презренный варвар отпускал.
А моряки остались с Катуалом,
Чтоб приглядеть за дорогим товаром.
95
Достойный Гама, обретя свободу,
К своем! армаде сразу устремился.
Немало человеческой природе
Бывалый мореплаватель дивился.
Как быстро одолел он все невзгоды
И как на воле скоро очутился,
Прибегнув к беспримерной силе злата,
Оставив выкуп за себя богатый!
96
На кораблях он отдыху предался,
На время все надежды возлагая,
Людскому лицемерью удивлялся,
Деянья Катуала вспоминая,
И горьким убежденьем проникался,
Что сила денег, все превозмогая,
И бедняков убогих развращает,
И богачей навечно подчиняет.
97
Фракийский царь, сокровищем
прельщенный,
Обрек на смерть младого Полидора.
Юпитер, в дождь блестящий
превращенный,
Проник к Данае через все затворы.
Тарпее, блеском злата развращенной,
Так золотой туман окутал взоры,
Что в град родной врагов она впустила
И жизнью за безумство заплатила.
98
Да, злато покоряет цитадели,
В предателей героев превращает,
Коварно садит корабли на мели
И девственниц невинных развращает.
Ему в угоду от великой цели
Ученый с легким сердцем отступает,
И правосудье перед ним немеет,
И честь, его завидя, цепенеет.
99
Кто текст, прельстившись златом,
так толкует,
Что в нем не сыщешь правды и следа,
Кого оно настолько очарует,
Что извратит закон он без труда.
Презрев для злата истину святую,
Король тираном станет навсегда.
И даже к тем, кто век свой служит Богу,
Найти успело золото дорогу.
Луиш де Камоэнс
Перевод Ольги Овчаренко