Os Lusíadas
Canto Sexto
1
Não sabia em que modo festejasse
O Rei Pagão os fortes navegantes,
Para que as amizades alcançasse
Do Rei Cristão, das gentes tão possantes;
Pesa-lhe que tão longe o aposentasse
Das Européias terras abundantes
A ventura, que não no fez vizinho
Donde Hércules ao mar abriu caminho.
2
Com jogos, danças e outras alegrias,
A segundo a polícia Melindana,
Com usadas e ledas pescarias,
Com que a Lageia António alegra e engana
Este famoso Rei, todos os dias,
Festeja a companhia Lusitana,
Com banquetes, manjares desusados,
Com frutas, aves, carnes e pescados.
3
Mas vendo o Capitão que se detinha
Já mais do que devia, e o fresco vento
O convida que parta e tome asinha
Os pilotos da terra e mantimento,
Não se quer mais deter, que ainda tinha
Muito para cortar do salso argento;
Já do Pagão benigno se despede,
Que a todos amizade longa pede.
4
Pede-lhe mais que aquele porto seja
Sempre com suas frotas visitado,
Que nenhum outro bem maior deseja,
Que dar a tais barões seu reino e estado;
E que enquanto seu corpo o espírito reja,
Estará de contino aparelhado
A pôr a vida e reino totalmente
Por tão bom Rei, por tão sublime gente.
5
Outras palavras tais lhe respondia
O Capitão, o logo as velas dando,
Para as terras da Aurora se partia,
Que tanto tempo há já que vai buscando.
No piloto que leva não havia
Falsidade, mas antes vai mostrando
A navegação certa, e assim caminha
Já mais seguro do que dantes vinha.
6
As ondas navegavam do Oriente
Já nos mares da Índia, e enxergavam
Os tálamos do Sol, que nasce ardente;
Já quase seus desejos se acabavam.
Mas o mau de Tioneu, que na alma sente
As venturas, que então se aparelhavam
A gente Lusitana, delas dina,
Arde, morre, blasfema e desatina.
7
Via estar todo o Céu determinado
De fazer de Lisboa nova Roma;
Não no pode estorvar, que destinado
Está doutro poder que tudo doma.
Do Olimpo desce enfim desesperado;
Novo remédio em terra busca e toma:
Entra no úmido reino, e vai-se à corte
Daquele a quem o mar caiu em sorte.
8
No mais interno fundo das profundas
Cavernas altas, onde o mar se esconde,
Lá donde as ondas saem furibundas,
Quando às iras do vento o mar responde,
Netuno mora, e moram as jocundas
Nereidas, e outros Deuses do mar, onde
As águas campo deixam às cidades,
Que habitam estas úmidas deidades.
9
Descobre o fundo nunca descoberto
Das areias ali de prata fina;
Torres altas se vêem no campo aberto
Da transparente massa cristalina:
Quanto se chegam mais os olhos perto,
Tanto menos a vista determina
Se é cristal o que vê, se diamante,
Que assim se mostra claro e radiante.
10
As portas douro fino, e marchetadas
Do rico aljôfar que nas conchas nasce,
De escultura formosa estão lavradas,
Na qual o irado Baco a vista pasce;
E vê primeiro em cores variadas
Do velho Caos a tão confusa face;
Vêem-se os quatro elementos trasladados
Em diversos ofícios ocupados.
11
Ali sublime o Fogo estava em cima,
Que em nenhuma matéria se sustinha;
Daqui as coisas vivas sempre anima,
Depois que Prometeu furtado o tinha.
Logo após ele leve se sublima
O invisível Ar, que mais asinha
Tomou lugar, e nem por quente ou f rio,
Algum deixa no mundo estar vazio.
12
Estava a terra em montes revestida
De verdes ervas, e árvores floridas,
Dando pasto diverso e dando vida
As alimárias nela produzidas.
A clara forma ali estava esculpida
Das águas entre a terra desparzidas,
De pescados criando vários modos,
Com seu humor mantendo os corpos todos.
13
Noutra parte esculpida estava a guerra,
Que tiveram os Deuses com os Gigantes;
Está Tifeu debaixo da alta serra
De Etna, que as flamas lança crepitantes;
Esculpido se vê ferindo a terra
Netuno, quando as gentes ignorantes
Dele o cavalo houveram, e a primeira
De Minerva pacífica oliveira.
14
Pouca tardança faz Lieu irado
Na vista destas coisas, mas entrando
Nos paços de Netuno, que avisado
Da vinda sua, o estava já aguardando,
As portas o recebe, acompanhado
Das Ninfas, que se estão maravilhando
De ver que, cometendo tal caminho,
Entre no reino d’água o Rei do vinho.
15
«Ó Netuno, lhe disse, não te espantes
De Baco nos teus reinos receberes,
Porque também com os grandes e possantes
Mostra a Fortuna injusta seus poderes.
Manda chamar os Deuses do mar, antes
Que fale mais, se ouvir-me o mais quiseres;
Verão da desventura grandes modos:
Ouçam todos o mal, que toca a todos.»
16
Julgando já Netuno que seria
Estranho caso aquele, logo manda
Tritão, que chame os Deuses da água fria,
Que o mar habitam duma e doutra banda.
Tritão, que de ser filho se gloria
Do Rei e de Salácia veneranda,
Era mancebo grande, negro e feio,
Trombeta de seu pai, e seu correio.
17
Os cabelos da barba, e os que descem
Da cabeça nos ombros, todos eram
Uns limos prenhes d’água, e bem parecem
Que nunca brando pentem conheceram;
Nas pontas pendurados não falecem
Os negros misilhões, que ali se geram,
Na cabeça por gorra tinha posta
Uma muito grande casca de lagosta.
18
O corpo nu, e os membros genitais,
Por não ter ao nadar impedimento,
Mas porém de pequenos animais
Do mar todos cobertos cento e cento:
Camarões e cangrejos, e outros mais
Que recebem de Febe crescimento,
Ostras, e camarões do musgo sujos,
As costas com a casca os caramujos.
19
Na mão a grande concha retorcida
Que trazia, com força, já tocava;
A voz grande canora foi ouvida
Por todo o mar, que longe retumbava.
Já toda a companhia apercebida
Dos Deuses para os paços caminhava
Do Deus, que fez os muros de Dardânia,
Destruídos depois da Grega insânia.
20
Vinha o padre Oceano acompanhado
Dos filhos e das filhas que gerara;
Vem Nereu, que com Dóris foi casado,
Que todo o mar de Ninfas povoara;
O profeta Proteu, deixando o gado
Marítimo pascer pela água amara,
Ali veio também, mas já sabia
O que o padre Lieu no mar queria.
21
Vinha por outra parte a linda esposa
De Netuno, de Celo e Vesta filha,
Grave e Ieda no gesto, e tão formosa
Que se amansava o mar de maravilha.
Vestida uma camisa preciosa
Trazia de delgada beatilha,
Que o corpo cristalino deixa ver-se,
Que tanto bem não é para esconder-se.
22
Anfitrite, formosa como as flores,
Neste caso não quis que falecesse;
O Delfim traz consigo, que aos amores
Do Rei lhe aconselhou que obedecesse.
Com os olhos, que de tudo são senhores,
Qualquer parecerá que o Sol vencesse:
Ambas vêm pela mão, igual partido,
Pois ambas são esposas dum marido.
23
Aquela que das fúrias de Atamante
Fugindo, veio a ter divino estado,
Consigo traz o filho, belo Infante,
No número dos Deuses relatado.
Pela praia brincando vem diante
Com as lindas conchinhas, que o salgado
Mar sempre cria, e às vezes pela areia
No colo o to a a bela Panopeia.
24
E o Deus que foi num tempo corpo humano,
E por virtude da erva poderosa
Foi convertido em peixe, e deste dano
Lhe resultou deidade gloriosa,
Inda vinha chorando o feio engano
Que Circe tinha usado com a formosa
Cila, que ele ama, desta sendo amado,
Que a mais obriga amor mal empregado.
25
Já finalmente todos assentados
Na grande sala, nobre e divinal;
As Deusas em riquíssimos estrados,
Os Deuses em cadeiras de cristal,
Foram todos do Padre agasalhados,
Que com o Tebano tinha assento igual.
De fumos enche a casa a rica massa
Que no mar nasce, e Arábia em cheiro passa.
26
Estando sossegado já o tumulto
Dos Deuses, e de seus recebimentos,
Começa a descobrir do peito oculto
A causa o Tioneu de seus tormentos:
Um pouco carregando-se no vulto,
Dando mostra de grandes sentimentos,
Só por dar aos de Luso triste morte
Com o ferro alheio, fala desta sorte:
27
«Príncipe, que de juro senhoreias
Dum Pólo ao outro Pólo o mar irado,
Tu, que as gentes da terra toda enfreias,
Que não passem o termo limitado;
E tu, padre Oceano, que rodeias
O inundo universal, e o tens cercado,
E com justo decreto assim permites
Que dentro vivam só de seus limites;
28
«E vós, Deuses do mar, que não sofreis
Injúria alguma em vosso reino grande,
Que com castigo igual vos não vingueis
De quem quer que por ele corra e ande:
Que descuido foi este em que viveis?
Quem pode ser que tanto vos abrande
Os peitos, com razão endurecidos
Contra os humanos fracos e atrevidos?
29
«Vistes que com grandíssima ousadia
Foram já cometer o Céu supremo;
Vistes aquela insana fantasia
De tentarem o mar com vela e remo;
Vistes, e ainda vemos cada dia,
Soberbas e insolências tais, que temo
Que do mar e do Céu em poucos anos
Venham Deuses a ser, e nós humanos.
30
«Vedes agora a fraca geração
Que dum vassalo meu o nome toma,
Com soberbo e altivo coração,
A vós, e a mi, e o mundo todo doma;
Vedes, o vosso mar cortando vão,
Mais do que fez a gente alta de Roma;
Vedes, o vosso reino devassando,
Os vossos estatutos vão quebrando.
31
«Eu vi que contra os Mínias, que primeiro
No vosso reino este caminho abriram,
Bóreas injuriado, e o companheiro
Aquilo, e os outros todos resistiram.
Pois se do ajuntamento aventureiro
Os ventos esta injúria assim sentiram,
Vós, a quem mais compete esta vingança,
Que esperais?Porque a pondes em tardança?
32
«E não consinto, Deuses, que cuideis
Que por amor de vós do céu desci,
Nem da mágoa da injúria que sofreis,
Mas da que se me faz também a mi;
Que aquelas grandes honras, que sabeis
Que no mundo ganhei, quando venci
As terras Indianas do Oriente,
Todas vejo abatidas desta gente.
33
«Que o grã Senhor e Fados que destinam,
Como lhe bem parece, o baixo mundo,
Famas mores que nunca determinam
De dar a estes barões no mar profundo.
Aqui vereis, ó Deuses, como ensinam
O mal também a Deuses: que, a segundo
Se vê, ninguém já tem menos valia,
Que quem com mais razão valer devia.
34
«E por isso do Olimpo já fugi,
Buscando algum remédio a meus pesares,
Por ver o preço que no Céu perdi,
Se por dita acharei nos vossos mares.»
Mais quis dizer, e não passou daqui,
Porque as lágrimas já correndo a pares
Lhe saltaram dos olhos, com que logo
Se acendem as Deidades d’água em fogo.
35
A ira com que súbito alterado
O coração dos Deuses foi num ponto,
Não sofreu mais conselho bem cuidado,
Nem dilação, nem outro algum desconto.
Ao grande Eolo mandam já recado
Da parte de Netuno, que sem conto
Solte as fúrias dos ventos repugnantes,
Que não haja no mar mais navegantes.
36
Bem quisera primeiro ali Proteu
Dizer neste negócio o que sentia,
E segundo o que a todos pareceu,
Era alguma profunda profecia.
Porém tanto o tumulto se moveu
Súbito na divina companhia,
Que Tethys indignada lhe bradou:
«Netuno sabe bem o que mandou».
37
Já lá o soberbo Hipótades soltava
Do cárcere fechado os furiosos
Ventos, que com palavras animava
Contra os varões audazes e animosos.
Súbito o céu sereno se obumbrava,
Que os ventos, mais que nunca impetuosos,
Começam novas forças a ir tomando,
Torres, montes e casas derribando.
38
Enquanto este conselho se fazia
No fundo aquoso, a leda lassa frota
Com vento sossegado prosseguia,
Pelo tranquilo mar, a longa rota.
Era no tempo quando a luz do dia
Do Eôo Hemisfério está remota;
Os do quarto da prima se deitavam,
Para o segundo os outros despertavam.
39
Vencidos vêm do sono, e mal despertos;
Bocejando a miúdo se encostavam
Pelas antenas, todos mal cobertos
Contra os agudos ares, que assopravam;
Os olhos contra seu querer abertos,
Alas estregando, os membros estiravam;
Remédios contra o sono buscar querem,
Histórias contam, casos mil referem.
40
«Com que melhor podemos, um dizia,
Este tempo passar, que é tão pesado,
Senão com algum conto de alegria,
Com que nos deixe o sono carregado?»
Responde Leonardo, que trazia
Pensamentos de firme namorado:
«Que contos poderemos ter melhores,
Para passar o tempo, que de amores?»
41
«Não é, disse Veloso, coisa justa
Tratar branduras em tanta aspereza;
Que o trabalho do mar, que tanto custa,
Não sofre amores, nem delicadeza;
Antes de guerra férvida e robusta
A nossa história seja, pois dureza
Nossa vida há de ser, segundo entendo,
Que o trabalho por vir me está dizendo.»
42
Consentem nisto todos, e encomendam
A Veloso que conte isto que aprova.
«Contarei, disse, sem que me repreendam
De contar cousa fabulosa ou nova;
E porque os que me ouvirem daqui aprendam
A fazer feitos grandes de alta prova,
Dos nascidos direi na nossa terra,
E estes sejam os doze de Inglaterra.
43
«No tempo que do Reino a rédea leve
João, filho de Pedro, moderava,
Depois que sossegado e livre o teve
Do vizinho poder, que o molestava,
Lá na grande Inglaterra, que da neve
Boreal sempre abunda, semeava
A fera Erínis dura e má cizânia,
Que lustre fosse a nossa Lusitânia.
44
«Entre as damas gentis da corte Inglesa
E nobres cortesãos, acaso um dia
Se levantou discórdia em ira acesa,
Ou foi opinião, ou foi porfia.
Os cortesãos, a quem tão pouco pesa
Soltar palavras graves de ousadia,
Dizem que provarão, que honras e famas
Em tais damas não há, pera ser damas.
45
«E que se houver alguém, com lança e espada,
Que queira sustentar a parte sua,
Que eles, em campo raso ou estacada,
Lhe darão feia infâmia, ou morte crua.
A feminil fraqueza Pouco usada,
Ou nunca, a opróbrios tais, vendo-se nua
De forças naturais convenientes,
Socorro pede a amigos e parentes.
46
«Mas como fossem grandes e possantes
No reino os inimigos, não se atrevem
Nem parentes, nem férvidos amantes,
A sustentar as damas, como devem.
Com lágrimas formosas e bastantes
A fazer que em socorro os Deuses levem
De todo o Céu, por rostos de alabastro,
Se vão todas ao duque de Alencastro.
47
«Era este Inglês potente, e militara
Com os Portugueses já contra Castela,
Onde as forças magnânimas provara
Dos companheiros, e benigna estrela:
Não menos nesta terra experimentara
Namorados afeitos, quando nela
A filha viu, que tinto o peito doma
Do forte Rei, que por mulher a toma.
48
«Este, que socorrer-lhe não queria,
Por não causar discórdias intestinas,
Lhe diz: — «Quando o direito pretendia
Do reino lá das terras Iberinas,
Nos Lusitanos vi tanta ousadia,
Tanto primor, e partes tão divinas,
Que eles sós poderiam, se não erro,
Sustentar vossa parte a fogo e ferro.
49
«E se, agravadas damas, sois servidas,
Por vós lhe mandarei embaixadores,
Que, por cartas discretas e polidas,
De vosso agravo os façam sabedores.
Também por vossa parto encarecidas
Com palavras de afagos e de amores
Lhe sejam vossas lágrimas, que eu creio
Que ali tereis socorro e forte esteio.» —
50
«Destarte as aconselha o Duque experto,
E logo lhe nomeia doze fortes;
E por que cada dama um tenha certo,
Lhe manda que sobre eles lancem sortes,
Que elas só doze são; e descoberto
Qual a qual tem caído das consertes,
Cada uma escreve ao seu por vários modos,
E todas a seu Rei, e o Duque a todos.
51
«Já chega a Portugal o mensageiro;
Toda a corte alvoroça a novidade;
Quisera o Rei sublime ser primeiro,
Mas não lhe sofre a Régia Majestade.
Qualquer dos cortesãos aventureiro
Deseja ser, com férvida vontade,
F, só fica por bem-aventurado
Quem já vem pelo Duque nomeado.
52
«Lá na leal Cidade, donde teve
Origem (como é fama) o nome eterno
De Portugal, armar madeiro leve
Manda o que tem o leme do governo.
Apercebem-se os doze, em tempo breve,
De armas, e roupas de uso mais moderno,
De elmos, cimeiras, letras, e primores,
Cavalos, e concertos de mil cores.
53
«Já do seu Rei tomado têm licença
Para partir do Douro celebrado
Aqueles, que escolhidos por sentença
Foram do Duque Inglês experimentado.
Não há na companhia diferença
De cavaleiro destro ou esforçado;
Mas um só, que Magriço se dizia,
Destarte fala à forte companhia:
54
— «Fortíssimos consócios, eu desejo
Há muito já de andar terras estranhas,
Por ver mais águas que as do Douro o Tejo,
Várias gentes, e leis, e várias manhas.
Agora, que aparelho certo vejo,
(Pois que do mundo as coisas são tamanhas)
Quero, se me deixais, ir só por terra,
Porque eu serei convosco em Inglaterra.
55
— «E quando caso for que eu impedido
Por quem das cousas é última linha,
Não for convosco ao prazo instituído,
Pouca falta vos faz a falta minha:
Todos por mim fareis o que é devido;
Mas, se a verdade o espírito me adivinha,
Rios, montes, fortuna, ou sua inveja,
Não farão que eu convosco lá não seja.»
56
«Assim diz, e abraçados os amigos,
E tomada licença, enfim se parte:
Passa Lião, Castela, vendo antigos
Lugares, que ganhara o pátrio Marte;
Navarra, com os altíssimos perigos
Do Perineu, que Espanha e Gália parte;
Vistas enfim de França as coisas grandes,
No grande empório foi parar de Frandes.
57
«Ali chegado, ou fosse caso ou manha,
Sem passar se deteve muitos dias:
Mas dos onze a ilustríssima companha
Cortam do mar do Norte as ondas frias.
Chegados de Inglaterra à costa estranha,
Para Londres já fazem todos vias.
Do Duque são com festa agasalhados,
E das damas servidos e amimados.
58
«Chega-se o prazo e dia assinalado
De entrar em campo já com os doze Ingleses,
Que pelo Rei já tinham segurado:
Armam-se de elmos, grevas e de arneses:
Já as damas têm por si, fulgente e armado,
O Mavorte feroz dos Portugueses;
Vestem-se elas de cores e de sedas,
De ouro e de jóias mil, ricas e ledas.
59
«Mas aquela, a quem fora em sorte dado
Magriço, que não vinha, com tristeza
Se veste, por não ter quem nomeado
Seja seu cavaleiro nesta empresa;
Bem que os onze apregoam, que acabado
Será o negócio assim na corte Inglesa,
Que as damas vencedoras se conheçam,
Posto que dois e três dos seus faleçam.
60
«Já num sublime e público teatro
Se assenta o Rei Inglês com toda a corte:
Estavam três e três, e quatro e quatro,
Bem como a cada qual coubera em sorte.
Não são vistos do Sol, do Tejo ao Batro,
De força, esforço e de ânimo mais forte
Outros doze sair, como os Ingleses,
No campo, contra os onze Portugueses.
61
«Mastigam os cavalos, escumando,
Os áureos freios com feroz semblante;
Estava o Sol nas armas rutilando
Como em cristal ou rígido diamante;
Mas enxerga-se num e noutro bando
Partido desigual e dissonante
Dos onze contra os doze: quando a gente
Começa a alvoroçar-se geralmente.
62
«Viram todos o rosto aonde havia
A causa principal do reboliço:
Eis entra um cavaleiro, que trazia
Armas, cavalo, ao bélico serviço.
Ao Rei e às damas fala, e logo se ia
Para os onze, que este era o grã Magriço;
Abraça os companheiros como amigos,
A quem não falta certo nos perigos.
63
«A dama, como ouviu que este era aquele
Que vinha a defender seu nome e fama,
Se alegra, e veste ali do animal de Hele,
Que a gente bruta mais que virtude ama.
Já dão sinal, e o som da tuba impele
Os belicosos ânimos, que inflama:
Picam de esporas, largam rédeas logo,
Abaixam lanças, fere a terra fogo.
64
«Dos cavalos o estrépito parece
Que faz que o chão debaixo todo treme;
O coração no peito, que estremece
De quem os olha, se alvoroça e teme:
Qual do cavalo voa, que não desce;
Qual, com o cavalo em terra dando, geme;
Qual vermelhas as armas faz de brancas;
Qual com os penachos do elmo açouta as ancas.
65
«Algum dali tomou perpétuo sono
E fez da vida ao fim breve intervalo;
Correndo algum cavalo vai sem dono
E noutra parte o dono sem cavalo.
Cai a soberba Inglesa de seu trono,
Que dois ou três já fora vão do vale;
Os que de espada vêm fazer batalha,
Mais acham já que arnês, escudo e malha.
66
«Gastar palavras em contar extremos
De golpes feros, cruas estocadas,
É desses gastadores, que sabemos,
Maus do tempo, com fábulas sonhadas.
Basta, por fim do caso, que entendemos
Que com finezas altas e afamadas,
Com os nossos fica a palma da vitória,
E as damas vencedoras, e com glória.
67
«Recolhe o Duque os doze vencedores
Nos seus paços, com festas e alegria;
Cozinheiros ocupa e caçadores
Das damas a formosa companhia,
Que querem dar aos seus libertadores
Banquetes mil cada hora e cada dia,
Enquanto se detêm em Inglaterra,
Até tornar à doce e cara terra.
68
«Mas dizem que, contudo, o grã Magriço,
Desejoso de ver as coisas grandes,
Lá se deixou ficar, onde um serviço
Notável à condessa fez de Frandes;
E como quem não era já noviço
Em todo trance, onde tu, Marte, mandes,
Um Francês mata em campo, que o destino
Lá teve de Torcato e de Corvino.
69
«Outro também dos doze em Alemanha
Se lança, e teve um fero desafio
Com um Germano enganoso, que com manha
Não devida o quis pôr no extremo fio.»
Contando assim Veloso, já a companha
Lhe pede que não f aça tal desvio
Do caso de Magriço, e vencimento,
Nem deixe o de Alemanha em esquecimento.
70
Mas, neste passo, assim prontos estando
Eis o mestre, que olhando os ares anda,
O apito toca; acordam despertando
Os marinheiros duma e doutra banda;
E porque o vento vinha refrescando,
Os traquetes das gáveas tomar manda:
«Alerta, disse, estai, que o vento cresce
Daquela nuvem negra que aparece.»
71
Não eram os traquetes bem tomados,
Quando dá a grande e súbita procela:
«Amaina, disse o mestre a grandes brados,
Amaina, disse, amaina a grande vela!»
Não esperam os ventos indinados
Que amainassem; mas juntos dando nela,
Em pedaços a fazem, com um ruído
Que o mundo pareceu ser destruído.
72
O céu fere com gritos nisto a gente,
Com súbito temor e desacordo,
Que, no romper da vela, a nau pendente
Toma grã suma d’água pelo bordo:
«Alija, disse o mestre rijamente,
Alija tudo ao mar; não falte acordo.
Vão outros dar à bomba, não cessando;
A bomba, que nos imos alagando!»
73
Correm logo os soldados animosos
A dar à bomba; e, tanto que chegaram,
Os balanços que os mares temerosos
Deram à nau, num bordo os derribaram.
Três marinheiros, duros e forçosos,
A menear o leme não bastaram;
Talhas lhe punham duma e doutra parte,
Sem aproveitar dos homens força e arte.
74
Os ventos eram tais, que não puderam
Mostrar mais força do ímpeto cruel,
Se para derribar então vieram
A fortíssima torre de Babel.
Nos altíssimos mares, que cresceram,
A pequena grandura dum batel
Mostra a possante nau, que move espanto,
Vendo que se sustém nas ondas tanto.
75
A nau grande, em que vai Paulo da Gama,
Quebrado leva o masto pelo meio.
Quase toda alagada: a gente chama
Aquele que a salvar o mundo veio.
Não menos gritos vãos ao ar derrama
Toda a nau de Coelho, com receio,
Conquanto teve o mestre tanto tento,
Que primeiro amainou, que desse o vento.
76
Agora sobre as nuvens os subiam
As ondas de Netuno furibundo;
Agora a ver parece que desciam
As íntimas entranhas do Profundo.
Noto, Austro, Bóreas, Aquilo queriam
Arruinar a máquina do mundo:
A noite negra e feia se alumia
Com os raios, em que o Pólo todo ardia.
77
As Alcióneas aves triste canto
Junto da costa brava levantaram,
Lembrando-se do seu passado pranto,
Que as furiosas águas lhe causaram.
Os delfins namorados entretanto
Lá nas covas marítimas entraram,
Fugindo à tempestade e ventos duros,
Que nem no fundo os deixa estar seguros.
78
Nunca tão vivos raios fabricou
Contra a fera soberba dos Gigantes
O grã ferreiro sórdido, que obrou
Do enteado as armas radiantes;
Nem tanto o grã Tonante arremessou
Relâmpagos ao mundo fulminantes,
No grã dilúvio, donde sós viveram
Os dois que em gente as pedras converteram.
79
Quantos montes, então, que derribaram
As ondas que batiam denodadas!
Quantas árvores velhas arrancaram
Do vento bravo as fúrias indinadas!
As forçosas raízes não cuidaram
Que nunca para o céu fossem viradas,
Nem as fundas areias que pudessem
Tanto os mares que em cima as revolvessem.
80
Vendo Vasco da Gama que tão perto
Do fim de seu desejo se perdia;
Vendo ora o mar até o inferno aberto,
Ora com nova fúria ao céu subia,
Confuso de temor, da vida incerto,
Onde nenhum remédio lhe valia,
Chama aquele remédio santo e forte,
Que o impossível pode, desta sorte:
81
«Divina Guarda, angélica, celeste,
Que os céus, o mar e terra senhoreias;
Tu, que a todo Israel refúgio deste
Por metade das águas Eritreias;
Tu, que livraste Paulo e o defendeste
Das Sirtes arenosas e ondas feias,
E guardaste com os filhos o segundo
Povoador do alagado e vácuo mundo;
82
«Se tenho novos modos perigosos
Doutra Cila e Caríbdis já passados,
Outras Sirtes e baixos arenosos,
Outros Acroceráunios infamados,
No fim de tantos casos trabalhosos,
Por que somos de ti desamparados,
Se este nosso trabalho não te ofende,
Mas antes teu serviço só pretende?
83
«Ó ditosos aqueles que puderam
Entre as agudas lanças Africanas
Morrer, enquanto fortes sostiveram
A santa Fé nas terras Mauritanas!
De quem feitos ilustres se souberam,
De quem ficam memórias soberanas,
De quem se ganha a vida com perdê-la,
Doce fazendo a morte as honras dela!»
84
Assim dizendo, os ventos que lutavam
Como touros indómitos bramando,
Mais e mais a tormenta acrescentavam
Pela miúda enxárcia assoviando.
Relâmpados medonhos não cessavam,
Feros trovões, que vêm representando
Cair o céu dos eixos sobre a terra,
Consigo os elementos terem guerra.
85
Mas já a amorosa estrela cintilava
Diante do Sol claro, no Horizonte,
Mensageira do dia, e visitava
A terra e o largo mar, com leda fronte.
A densa que nos céus a governava,
De quem foge o ensífero Orionte,
Tanto que o mar e a cara armada vira,
Tocada junto foi de medo e de ira.
86
«Estas obras de Baco são, por certo,
Disse; mas não será que avante leve
Tão danada tenção, que descoberto
Me será sempre o mil a que se atreve.»
Isto dizendo, desce ao mar aberto,
No caminho gastando espaço breve,
Enquanto manda as Ninfas amorosas
Grinaldas nas cabeças pôr de rosas.
87
Grinaldas manda pôr de várias cores
Sobre cabelo; louros à porfia.
Quem não dirá que nascem roxas flores
Sobre ouro natural, que Amor enfia?
Abrandar determina, por amores,
Dos ventos a nojosa companhia,
Mostrando-lhe as amadas Ninfas belas,
Que mais formosas vinham que as estrelas.
88
Assim foi; porque, tanto que chegaram
A vista delas, logo lhe falecem
As forças com que dantes pelejaram,
E já como rendidos lhe obedecem.
Os pés e mãos parece que lhe ataram
Os cabelos que os raios escurecem.
A Bóreas, que do peito mais queria,
Assim disse a belíssima Oritia:
89
«Não creias, fero Bóreas, que te creio
Que me tiveste nunca amor constante,
Que brandura é de amor mais certo arreio,
E não convém furor a firme amante.
Se já não pões a tanta insânia freio,
Não esperes de mi, daqui em diante,
Que possa mais amar-te, mas temer-te;
Que amor contigo em medo se converte.»
90
Assim mesmo a formosa Galateia
Dizia ao fero Noto, que bem sabe
Que dias há que em vê-la se recreia,
E bem crê que com ele tudo acabe.
Não sabe o bravo tanto bem se o creia,
Que o coração no peito lhe não cabe,
De contente de ver que a dama o manda,
Pouco cuida que faz, se logo abranda.
91
Desta maneira as outras amansavam
Subitamente os outros amadores;
E logo à linda Vénus se entregavam,
Amansadas as iras e os furores.
Ela lhe prometeu, vendo que amavam,
Sempiterno favor em seus amores,
Nas belas mãos tomando-lhe homenagem
De lhe serem leais esta viagem.
92
Já a manhã clara dava nos outeiros
Por onde o Ganges murmurando soa,
Quando da celsa gávea os marinheiros
Enxergaram terra alta pela proa.
Já fora de tormenta, e dos primeiros
Mares, o temor vão do peito voa.
Disse alegre o piloto Melindano:
«Terra é de Calecu, se não me engano.
93
«Esta é por certo a terra que buscais
Da verdadeira Índia, que aparece;
E se do mundo mais não desejais,
Vosso trabalho longo aqui fenece.»
Sofrer aqui não pode o Gama mais,
De ledo em ver que a terra se conhece:
Os geolhos no chão, as mãos ao céu,
A mercê grande a Deus agradeceu.
94
As graças a Deus dava, e razão tinha,
Que não somente a terra lhe mostrava,
Que com tanto temor buscando vinha,
Por quem tanto trabalho experimentava;
Mas via-se livrado tão asinha
Da morte, que no mar lhe aparelhava
O vento duro, fervido e medonho,
Como quem despertou de horrendo sonho.
95
Por meio destes hórridos perigos,
Destes trabalhos graves e temores,
Alcançam os que são de fama amigos
As honras imortais e graus maiores:
Não encostados sempre nos antigos
Troncos nobres de seus antecessores;
Não nos leitos dourados, entre os finos
Animais de Moscóvia zebelinos;
96
Não com os manjares novos e esquisitos,
Não com os passeios moles e ociosos,
Não com os vários deleites e infinitos,
Que afeminam os peitos generosos,
Não com os nunca vencidos apetitos
Que a Fortuna tem sempre tão mimosos,
Que não sofre a nenhum que o passo mude
Para alguma obra heróica de virtude;
97
Mas com buscar com o seu forçoso braço
As honras, que ele chame próprias suas;
Vigiando, e vestindo o forjado aço,
Sofrendo tempestades e ondas cruas;
Vencendo os torpes frios no regaço
Do Sul e regiões de abrigo nuas;
Engolindo o corrupto mantimento,
Temperado com um árduo sofrimento;
98
E com forçar o rosto, que se enfia,
A parecer seguro, ledo, inteiro,
Para o pelouro ardente, que assovia
E leva a perna ou braço ao companheiro.
Destarte, o peito um calo honroso cria,
Desprezador das honras e dinheiro,
Das honras e dinheiro, que a ventura
Forjou, e não virtude justa e dura.
99
Destarte se esclarece o entendimento,
Que experiências fazem repousado,
E fica vendo, corno de alto assento,
O baixo trato humano embaraçado.
Este, onde tiver força o regimento
Direito, e não de afeitos ocupado,
Subirá (como deve) a ilustre mando,
Contra vontade sua, e não rogando.
Luís de Camões (1524-1580)
Лузиады
Песнь шестая
1
Язычников достойный повелитель
В честь мореходов празднество устроил,
Желая, чтобы христиан властитель
Его своей приязни удостоил.
Он сокрушался, что его обитель
Так далеко заброшена судьбою.
Он предпочел бы близ столбов Алкида
Отдаться лузитанам под эгиду.
2
С восторгом португальцы предавались
Забавам средь друзей иноплеменных.
Охотно рыбной ловлей развлекались,
Как с Клеопатрой некогда Антоний.
Для них пиры богатые давались
Туземцами с радушием исконным.
Плодами их и дичью угощали,
Подарками их щедро одаряли.
3
Но свежий ветер, бурный и задорный,
Звал в океан могучий капитана.
Провизией запасся он проворно,
А тут явился кормщик долгожданный,
И капитан с печалью непритворной
Простился с властелином чужестранным,
Его радушье восхвалил сердечно,
Принес ему обеты дружбы вечной.
4
Просил у короля он дозволенья,
Чтоб каравеллам Лузова народа
Был вход всегда открыт без затрудненья
В его державы ласковые воды.
И в дружеском желал расположенье,
Чтоб крепло государство год от года,
Чтоб процветал народ великодушный,
Премудрому властителю послушный.
5
Сказав еще немало слов любезных,
Сердечно Гама с королем простился
И в край Авроры, юной и прелестной,
По водам бесконечным устремился,
Взял верный курс немедля кормщик честный,
Весь флот его приказам подчинился,
И двинулась могучая армада
В край красоты, богатства и отрады.
6
Взлетая на волнах, моря Востока
Армада Луза гордо бороздила,
Но вновь задумал Тионей жестокий
Поднять на португальцев злые силы.
Он не хотел их зреть в краю далеком,
Близ колыбели ясного светила.
Ругал он племя Луза в озлобленье,
Решив прервать армады продвиженье.
7
Небес высоких всемогущей волей
Род Луза возвышался неуклонно.
Ему желало небо лучшей доли,
Чтоб новый Рим создать из Лиссабона.
И, распаляясь злобою все боле,
Сошел с Олимпа Вакх неугомонный
И в царство океанское спустился,
К Нептуновым чертогам устремился.
8
Пройдя сквозь вод таинственных глубины,
Узрев валов стремительных рожденье,
Спустился хитрый Вакх на дно пучины
И устремился к гротам сокровенным.
Морских божеств огромные дружины
Там обитали средь стихии пенной.
На дне твердыни градов возвышались,
А в них богов чертоги размещались.
9
Кругом песка серебряного груды
Дно моря-океана устилали.
И башни лучезарные повсюду
Подводные пространства украшали.
Таинственным сияньем изумруды
Владения Нептуна озаряли.
Хрусталь с алмазом в блеске состязался,
Сиянием цветным переливался.
10
А на вратах Нептуновых чертогов
Жемчужины и золото сияли.
Кругом скульптуры чередою строгой
Взгляд дерзостного Вакха поражали.
И древний хаос пред очами бога
Предстал, а рядом своды украшали
Четыре всемогущие стихии,
Природы мудрой слуги вековые.
11
Вверху огонь, могучий и нетленный,
В величии и славе красовался.
По воле Прометея неизменно
Он жизнь повсюду поддержать старался.
А ниже воздух, дар благословенный,
Вдоль створки врат огромных простирался.
Он, теплый иль холодный, вечно с нами,
Хоть не дано нам зреть его очами.
12
Земля, надев из вешних трав уборы,
Живому жизнь, как исстари, давала
И, разбросав в полях цветов узоры,
Вся обновленной радостью сияла.
Земли родной цветущие просторы
Вода струей прохладной омывала.
В ней стайки рыб беспечно веселились,
Средь волн ватагой резвою носились.
13
Ворот другую створку украшали
Гигантов и богов изображенья.
Воители-герои там предстали,
С бессмертными вступившие в сраженье.
И недра Этны пламя изрыгали,
Тифея опаляя в озлобленье.
Там конь Нептуна гордо красовался,
С оливою Минервы состязался.
14
Лиэй, помедлив близ дверей прекрасных
И оглядев стихий изображенье,
Вошел в чертог, где вод хозяин властный
Ждал гостя дорогого в нетерпенье.
А нимфы моря с тайною боязнью
Взирали на пришельца в изумленье,
Гадая, для чего он к ним явился
И царь вина в стихию вод спустился.
15
«Внемли, Нептун, властитель вод всесильный,
Словам, к тебе недаром обращенным.
В твой чудный край, могучий и обильный,
Я прихожу, Фортуной оскорбленный.
Скажи, чтоб легконогий ваш посыльный
Твоих созвал немедля приближенных,
И нереид пусть не забудет юных», —
Так Вакх лукавый говорил Нептуну.
16
Призвал Нептун возлюбленного сына,
Салацией рожденного когда-то,
И Вакх узрел Тритона образину,
Примчался мигом великан мохнатый,
Готовый моря обойти глубины,
Морских божеств сзывая мириады.
Извечно этот отпрыск беспокойный
Служил Нептуну вестником достойным.
17
Казалось, что его косматой гривы
Ни разу частый гребень не касался
И водорослей ком в ее извивах
На вязком иле намертво держался.
Клубок моллюсков темных и ленивых
Среди его кудрей обосновался.
Их скорлупа лангуста прикрывала,
Главу Тритона шустрого венчала.
18
Нагим глашатай радостный пришел,
Чтоб по крутым волнам носиться вволю.
Он сотни крабов за собой привел,
Диана их всегда рождает вдоволь,
И полк улиток за гонцом прибрел,
И ракам было близ него раздолье.
Тритона тварь морская почитала,
За ним повсюду следовать желала.
19
И к раковине, скрученной трубою,
Испытанный гонец припал устами.
И мощный звук издал, как перед боем,
Сей трубный глас услышан был богами.
Они явились дружной чередою,
Стремясь предстать пред светлыми очами
Того, кто стены Трои обреченной.
Построил с красотой непревзойденной.
20
Сам Океан-отец на зов примчался,
А с ним и чада — честь его и слава,
Нерей с Доридой вскоре показался —
Чета, что вод заполнила державу
Своим потомством. Молча улыбался
Протей, пророком звавшийся по праву.
Хоть ведал он Лиэя помышленья,
Но прибыл, чтя Нептуна повеленье.
21
Пришла Нептуна нежная супруга,
Рожденная от Весты и Урана,
Пред ней все волны бурные в округе
Смирялись в восхищенье непрестанном.
Царя морей прекрасная подруга
Явилась в облаченье златотканом,
Что гибкий стан искусно обвивало
И красоту богини не скрывало.
22
И Амфитрита, что красой небесной
Была цветку роскошному подобна,
Пришла с Фетидой под руку прелестной,
А с ней дельфин, глашатай расторопный,
Властителю морей всегда любезный
И к красноречью ярому способный,
Упорство Амфитриты победивший,
На брак с царем морей ее склонивший.
23
Пришла Ино, которая когда-то
От гнева Атаманта убежала,
И ей и сыну юному наградой
Бессмертье небо щедро даровало.
Ее младенца с лаской и отрадой
Красотка Панопея целовала.
Держал в руках он гладкие ракушки,
Что заменяли малышу игрушки.
24
Явился Главк, который в дни былого
В Беотии рыбачил несравненной,
Но раз отведал корня он морского
И рыбой стал огромною мгновенно.
В морского бога отрок чернобровый
Был превращен среди стихии пенной.
Он все о бедной Сцилле убивался,
Коварству злой Цирцеи ужасался.
25
В разубранном на славу тронном зале
Нептун своих собратьев принимал.
На возвышеньях боги восседали,
Хрусталь их троны дивно украшал.
На Вакха в ожиданье все взирали,
А он престол роскошный занимал.
Вблизи Нептуна гость расположился,
И щедро фимиам ему курился.
26
Едва умолкли звуки разговоров,
Приветствий и взаимных восхвалений,
Насупил брови Тионей сурово,
Свое забыть не в силах униженье.
Рассерженный, от гнева весь багровый,
Мечты лелея о кровавом мщенье,
Он на богов умолкнувших воззрился
И с речью к ним такою обратился:
27
«О царь стихии грозной и великой,
От полюса до полюса простертой!
Трепещут люди пред тобой, владыка,
Пределы суше ты поставил твердо.
И отче Океан наш светлоликий,
В объятья землю заключивший гордо,
Ее рекой могучей окруживший
И дерзновенья смертных укротивший, —
28
И вы, морские боги, что вовек
Обид и унижений не прощали,
Коль ране оскорблял вас человек,
Ему вы сразу местью отвечали!
Все ныне вы забыли для утех,
Из наслаждений жизнь свою соткали.
Чем люди вас, скажите, улестили
И ваши опасенья усыпили?
29
Вы видели, как с гордым самомненьем
Сыны земли свод неба покоряли,
Безумному поддавшись вдохновенью,
В скорлупках утлых в море отплывали,
И всюду, без боязни и смущенья,
Свое господство властно утверждали.
Они с престолов скоро нас низринут
И сами стать богами не преминут.
30
И вот мы видим: немощный народ,
Что носит имя моего вассала,
Бесстрашно в море грозное плывет,
Затмив успехи моряков бывалых.
Отринув страх, несется он вперед,
Богов желает сбросить с пьедесталов.
Глядишь, ему и море покорится,
И Луза род над вами воцарится.
31
На миниев, что первыми решились
Изведать царства вашего глубины,
Вмиг Аквилон с Бореем ополчились
И чуть не затянули их в пучину.
А вы, как видно, ныне примирились
С тем, что сулят вам смертные кончину.
Зачем иначе вам терпеть бесчестье
И не спешить предать их страшной мести?
32
Но я признаюсь без утайки, боги:
Не только к вам любовь меня влечет.
К царю морей явился я в чертоги,
Поскольку страх давно меня гнетет.
Ведь португал прошел по тем дорогам,
Где мне оказан ране был почет.
И угрожает враг неумолимый
Меня изгнать из Индии любимой.
33
Решил Юпитер, властелин вселенной,
Что с Парками судьбу вершит земную,
Возвысить род бесчестный и презренный,
А нам готовит участь он иную.
И царь богов, жестокий и надменный,
Богам теперь сулит годину злую.
Достоинств наших боле он не ценит,
И всех нас португал ему заменит.
34
Вот почему с Олимпа я бежал
В надежде, что, быть может, в ваших водах
Я встречу то, что в небе потерял,
И поборю души своей невзгоды».
Тут жалобы несчастный Вакх прервал
И зарыдал пред всем морским народом.
Его рыданья море взволновали
И страсти средь бессмертных разжигали.
35
Сердца богов затронул Вакх негодный,
Все тут же правоту за ним признали,
На горе мореходам благородным,
Гонца к Эолу боги отослали,
Велев, чтоб весь простор стихии водной
Разгневанные ветры взбунтовали,
Великую армаду разгромили
И племя Луза в бегство обратили.
36
Один Протей пытался вставить слово,
Чтоб высказать пророчество благое,
Но боги пресекли его сурово,
Решив, что вся волшба его — пустое.
В сиянье облаченья золотого,
Смотря на старца, словно на изгоя,
Фетида закричала: «Без тебя
Нептун сумеет защитить себя».
37
Эол к ветрам могучим устремился,
Их выпустив на божий свет из мрака,
И бурю он начать распорядился,
Чтоб мореходов испытать отвагу.
И свод небесный тучами покрылся.
Казалось, встанут мертвые из праха.
Стенали горы, башни содрогались,
В развалины чертоги превращались.
38
Пока морские боги совещались,
Все корабли стремительной армады
К востоку неуклонно продвигались,
Ни отдыха не зная, ни услады.
Таинственно им звезды улыбались.
Однажды, в час полуночной прохлады,
Вторая стража на борту сменилась
И долго побороть дремоту тщилась.
39
Зевота мореходов одолела,
Всю ночь их злые ветры донимали,
Одежда обветшалая не грела,
Измученные ноги не держали.
Окоченев, скитальцы то и дело,
Кляня погоду, тело растирали.
Чтоб сон бежал от утомленных взоров,
Ночь скоротать решили в разговорах.
40
«Друзья! Чем скрасить нам ночное бденье,
Как не веселой шуткой иль рассказом? » —
Спросил один из моряков в стремленье
Неумолимый сон отвадить разом.
Ответил Леонарду вдохновенный,
Что мыслями с возлюбленной был связан:
«Что сладостней для сердца, чем сказанья
О страсти и ее очарованье?»
41
«О нет, — сказал Велозу непреклонно, —
Здесь нежностям негоже предаваться
И среди волн угрюмых, разъяренных
Рассказами о страсти упиваться.
Нам, воинам, в сраженьях закаленным,
Опять терпеньем надо запасаться.
История бывала к нам суровой,
И к новым бедам надо быть готовым».
42
С Велозу все немедля согласились
И попросили, чтоб моряк бывалый
Поведал, как с врагами предки бились,
На поле чести пожиная славу.
«Чтоб вы у гордых пращуров учились
Преумножать величие державы,
Я вспомню здесь, — сказал Велозу смелый, —
Двенадцать португальских кавалеров.
43
При короле воинственном Жуане,
Что мир вернул отчизне благодатной,
Изгнал навек захватчиков незваных,
За боль отчизны отомстив стократно,
В Британии холодной и туманной
Свершили наши предки подвиг ратный,
Чтоб положить конец скорейший спору,
Что начат был богинею раздора.
44
Раз при дворе Британии счастливой
Двенадцать дам безвинно пострадали,
Бесчестно клеветой несправедливой
Их знатные дворяне запятнали.
Поддавшись то ли злобному порыву,
То ль наважденью, рыцари сказали,
Что эти дамы, встав на путь порока,
Свой род позорят, славный и высокий.
45
И рыцари надменно возвещали,
Что всех, кто пожелает заступиться
За бедных дам, что слезы проливали,
Они зовут средь бела дня сразиться.
Им на турнире встречу предлагали
Или на шпагах приглашали биться.
К родным и близким дамы обратились,
Но помощи желанной не добились.
46
Британии просторы в эту пору
От войн междоусобных погибали.
И юных дам пленительные взоры
Нигде к себе участья не снискали.
В слезах, под гнетом тяжкого позора
Красавицы младые умоляли,
Чтоб взял Ланкастер всех их под защиту
И отомстил за горькую обиду.
47
Был этот герцог, доблестью известный,
Союзник Португалии далекой.
Оставил он друзей в краю чудесном,
Воителей без страха и упрека,
И разлучился с дочерью прелестной,
Ее увлек властитель черноокий,
Который красотой ее пленился
И на британке молодой женился.
48
Страшась братоубийственных волнений,
Красавиц герцог защитить боялся.
Он им сказал: «В дни юности блаженной
На трон кастильский я взойти пытался
И видел лузитан в пылу сражений,
Их доблестью великой восхищался.
Железом и огнем, коль будет надо,
Вас защитить герои будут рады.
49
И если вы, красавицы, согласны,
Я португальцам отошлю посланье,
Где напишу, что столько дам прекрасных
К ним очи обращают с упованьем.
Чтоб вдохновить воителей отважных,
Подвигнуть их на новые дерзанья,
Заступникам вы сами отпишите
И рыцарей своих приободрите».
50
И герцог, долгой жизнью умудренный,
Назвал для дам двенадцать кавалеров
И каждой из красавиц удрученных
Велел о друге жребий кинуть смело.
К заступнику от дамы оскорбленной
Письмо помчалось в дальние пределы,
А герцог к королю гонца направил,
Чтоб тот в беде красавиц не оставил.
51
Посланец в Португалию явился,
Весь двор своим известьем взбудоражив.
Король отплыть в Британию грозился,
Свой сан высокий забывая даже.
Но герцог сам бойцов назвать решился,
И просьбу тестя властелин уважил,
Сказав, чтоб в добрый час, без промедленья
Воители готовились к сраженью.
52
И в городе, который дал названье
Навеки Португалии прекрасной,
Ладью готовить отдал приказанье
Страны великой рулевой бесстрашный.
Оружьем запасались неустанно
В те дни двенадцать рыцарей отважных,
Булатные доспехи начищали
И шлемы плюмажами украшали.
53
И час настал — двенадцать кавалеров
Для подвига отчизну покидали.
Воителей отважных и умелых
Их близкие с тоскою провожали.
Но одного из сих героев смелых
О странствиях мечтанья увлекали.
Тот рыцарь прозывался Худощавым
И гордостью был доблестной державы.
54
И он сказал: «Друзья мои и братья!
Давно я божий мир познать желаю.
И, пользуясь сим славным предприятьем,
Путь по земле на север избираю.
Хочу вас ныне заключить в объятья,
И всех вас непритворно уверяю:
Хоть мне придется странствовать по суше,
Я своего обета не нарушу.
55
Моей судьбой, как ходом мирозданья,
Всевышний безраздельно управляет.
И если он, презрев мои мечтанья,
От вас меня отторгнуть пожелает,
Я верю, что и в этом испытанье
Победа ваше дело увенчает.
Что до меня, то через все препоны
Я буду к вам стремиться неуклонно».
56
С друзьями славный рыцарь распрощался
И спешно отбыл в дальнюю дорогу.
В Кастилии сначала оказался,
Где Марс прославил Луза род высокий.
Затем в Наварру славную умчался,
По Франции он странствовал далекой,
И наконец во Фландрию явился,
И там свой долгий путь прервать решился.
57
Во Фландрии наш странник задержался,
Меж тем как к берегам чужой державы
Корабль дружины Луза приближался,
И дамы Бога славили по праву.
Их в Лондоне Ланкастер дожидался,
Он в честь гостей устроил пир на славу,
Красавицы заступников встречали,
Их слух беседой нежной услаждали.
58
Но пробил час, в который кавалерам
На поле битвы выйти надлежало.
Суровый Марс сплотил отряд умелый,
Надежда португальцев вдохновляла.
Победу проча лузитанам смелым,
Родня красавиц рыцарей встречала,
Все дамы в драгоценностях явились
И в светлые одежды облачились.
59
Лишь та, которой рыцарь Худощавый
По жребию злосчастному достался,
В тоске и скорби облачилась в траур,
И взор ее печалью омрачался,
Хоть из сынов воинственной державы
Пред поединком каждый даме клялся,
Что даже коль скиталец не найдется,
Победы племя Лузово добьется.
60
Король английский с доблестною свитой
Смотреть турнир явился беспримерный.
Двенадцать ратоборцев именитых,
Прославленных в Британии всемерно,
С противником сходились знаменитым,
Грозой кастильцев и бичом неверных.
От Тежу и до Бактрии пределов
Потомков Луза слава прогремела.
61
Алкая битвы, кони боевые
Уж удила златые закусили.
Искрясь на солнце, латы дорогие
Все очи гордым блеском ослепили.
Печальны были рыцари младые,
Их думы невеселые томили.
Они неравный бой начать решились,
Но англичане вдруг засуетились.
62
И дети Луза мигом встрепенулись,
Завидев Худощавого героя.
В когорту неприступную сомкнулись,
Воителя встречая дружным строем.
К нему все дамы тут же обернулись,
Чтоб вдохновить скитальца перед боем.
Он короля приветствовал учтиво,
Затем к друзьям подъехал горделиво.
63
Прослышав о приезде кавалера,
Одежды дама темные сменила
И в цвет руна барана юной Геллы
Свой гибкий стан немедля облачила.
Тут трубный глас взманил героев смелых,
Прибавил им и бодрости и силы.
При звуках битвы копья заблистали
И лошади ретивые заржали.
64
Казалось, ходуном земля ходила,
Под конскими копытами стеная.
А зрителей тревога истомила,
Отчаяньем сердца их наполняя.
Меж тем уж кровь доспехи обагрила:
Кто по земле влачился, умирая,
Кто в поднебесье на коне взвивался,
Кто с жизнью драгоценною прощался.
65
Там лошади без всадников носились,
Седую пыль копытами вздымая,
Там седоки без лошадей влачились,
К себе Господню милость призывая.
На шпагах вскоре рыцари сразились,
Узнали англичане, отступая,
Что дети Луза славятся недаром
Отточенным и дерзостным ударом.
66
Я не хочу потоки слов бессильных
Здесь расточать, сраженье воспевая.
Немало крови, жаркой и обильной,
Из ран струилось, удержу не зная,
Кто был повержен в прах, сухой и пыльный,
Над кем Фортуна сжалилась благая.
Но в битве наши предки победили
И честь прекрасных дам восстановили.
67
Счастливый герцог празднество устроил
И егерей отправил на охоту,
Чтоб пир задать бестрепетным героям
И поварам искусным дать работу.
К пришельцам подойдя чредою стройной,
Их окружили женщины заботой,
Досуг их беспрестанно украшали
И доблесть их повсюду восхваляли.
68
И слышал я, что рыцарь Худощавый,
Свершив свой долг, во Фландрию отчалил.
Там в поединке трудном и кровавом
Соперника он к праотцам отправил.
Как Корвин, победил в бою он правом
И, как Торкат, в веках себя прославил.
Так, проявив геройство на чужбине,
Он защитил фламандскую графиню.
69
А друг его в Германии далекой
Затеял бой с воителем двуличным,
И, быстро разгадав обман жестокий,
Противника он покарал публично».
И тут Beлозу замолчал со вздохом,
Прервав на миг рассказ свой необычный,
Но моряки собрата обступили
И продолжать историю просили.
70
Но тут раздался голос капитана:
«На марсы! Быстро! Парус зарифляйте!
Нам ветер угрожает ураганный,
Товарищей немедля пробуждайте!»
В тревоге пред опасностью нежданной,
Друзьям кричали моряки: «Вставайте!
К нам градобойная несется туча
И предвещает ураган могучий».
71
Но мореходы в спешке не сумели,
Чтоб защитить корабль, убавить парус.
И флот лихие ветры одолели,
Обрушив на него свой гнев и ярость.
От паруса вмиг клочья полетели,
Ткань с грохотом и шумом разрывалась.
В стенаньях мир, казалось, разрушался
И с чадами заблудшими прощался!
72
И на борт волны хлынули мгновенно.
Судьбу ругали моряки безбожно.
Но Гама с хладнокровьем неизменным
Вскричал: «Кидайте за борт все, что можно!
Насос сюда тащите непременно.
Приказ мой выполняйте непреложно
И помните: любое промедленье
Армаде угрожает затопленьем!»
73
Солдаты устремились за насосом,
Но качка всю команду с ног сбивала.
У трех бывалых опытных матросов
Кормило сдвинуть силы не хватало.
И с двух сторон, чтоб справиться с заносом,
К рулю команда тали привязала.
В отчаянье пытались мореходы
Преодолеть бушующие воды.
74
И ветры, на армаду ополчась,
Неслись с такою силой исступленной,
Как будто снова сокрушить решась
Незыблемую башню Вавилона.
И тщетно мореходы, суетясь,
Сражались с океаном разъяренным.
Когда они с валами состязались,
Их корабли скорлупками казались.
75
У Паулу да Гамы ураганом
Снесло огромной мачты половину,
На борт помчались воды невозбранно,
Все затопляя мощною лавиной.
Корабль Куэлью в возмущенье рьяном
Готова растерзать была пучина.
Хоть капитан успел убавить парус,
Но кораблю немало бед досталось.
76
То к небесам суда волна вздымала,
Несчастных мореходов не жалея,
То с высоты их разом низвергала
И в бездну увлекала, свирепея.
Армаду стая ветров донимала,
Борей и Нот спустились с эмпиреев,
Объяли землю яростным дыханьем,
Стремясь разбить машину мирозданья.
77
И жалобно кричала Альциона,
Вдоль берега в смятении летая,
Вздыхая над волнами удрученно,
Страдания былые вспоминая.
Дельфины в суете неугомонной
Метались, от испуга замирая,
В подводных гротах жаждали укрыться,
Чтоб от безумных вихрей защититься.
78
Подобных молний мир еще не знал.
И тот кузнец, что пасынку когда-то
Доспехи несравненные ковал,
Придав красу жестокому булату,
Таких еще зарниц не создавал
В те дни, когда отправил в бездну ада
Гигантов разъяренный громовержец,
Вселенной безраздельный самодержец.
79
Незыблемые горы распадались,
Не в силах злым волнам сопротивляться!
Треща, деревья мощные ломались,
Устав с ветрами дикими сражаться!
Из недр подземных корни вырывались,
В земле не в силах слабой удержаться.
Песчаный столп на берегу поднялся
И к морю разъяренному помчался.
80
Тут Гама, увидав, что погибает
Поблизости от берегов желанных,
Что море пасть зловеще разевает,
Армаде угрожая неустанно,
То к небу корабли стремглав вздымает,
То в бездну их ввергает океана,
С молитвой обратился к Провиденью,
Чтоб обрести надежду на спасенье.
81
«Великая, божественная сила!
К тебе я ныне, бедный, припадаю,
Ты иудеям жизни сохранила,
Сквозь волны привела к родному краю.
Ты Павла от оков освободила
И Ноя в трудный час спасла, я знаю.
Ты небом, сушей, морем управляешь
И нашей жизни срок определяешь.
82
Неужто мне не раз еще придется
Меж Сциллой и Харибдой пробираться?
Неужто шторм ужасный не уймется
И нам еще придется с ним сражаться?
И разве лучшей доли не найдется
Для тех, кто ныне обречен скитаться,
Кто славит твое имя неустанно
Средь волн неумолимых океана!
83
О! Счастлив тот, кто в землях мавританских
Погиб, святую веру защищая,
Кто не страшился копий мусульманских
И славу умножал родного края,
Кто верен был державе христианской,
Кто получил бессмертье, умирая,
Оставшись в нашем сердце незабвенном,
В глазах потомства став благословенным».
84
Пока он говорил, неутомимо
Лихие ветры такелаж крушили.
Подобные быкам неукротимым,
Сменить свой гнев на милость не спешили.
И вереницы молний негасимых
Нахмуренное небо озарили.
Уже стихии меж собой сражались.
На землю небо сбросить собирались.
85
Но вот на небе, хмуром и ненастном,
Звезда Венеры нежной появилась,
И тут же светом, радостным и ясным,
Разгневанное море озарилось.
Прелестница с улыбкою прекрасной
Вмиг с Орионом яростным простилась,
Затем на море взор свой обратила
И в горести невиданной застыла.
86
«Ах, это Вакха мерзкого деянья! —
Воскликнула прекрасная богиня. —
Он флот отдал ветрам на растерзанье,
Упорствуя в неистовой гордыне».
И, не желая скрыть негодованье,
Сошла с небес красавица в пучину.
За ней помчалась нимф веселых стая,
Гирлянды роз на кудри возлагая.
87
Младых красавиц локоны златые,
Казалось, сам Амур убрал цветами.
И вскоре нимфы нежные, младые
Предстали пред безумными ветрами.
«Смирите вы ветров порывы злые,
Пусть обо всем они забудут с вами», —
Венера юным нимфам говорила,
Чья красота сиянье звезд затмила.
88
И сразу ветры гневные смирились,
Забыв закончить жаркое сраженье,
Мгновенно нежным нимфам подчинились,
Как будто преградили им движенье
Те локоны, что среди волн струились,
С лучами солнца споря дерзновенно.
И, ярого Борея укрощая,
Сказала Орития молодая:
89
«Не верю я тебе, Борей суровый,
Меня ты, видно, бедную, не любишь,
Ты сбросил страсти трепетной оковы
И флот несчастный беспощадно губишь.
А коль не так, стань другом нежным снова.
Я знаю, ты супругу приголубишь,
Любовь и ярость в мире несовместны.
Оставь свой гнев, будь другом мне любезным».
90
И точно так же нимфа Галатея
Разгневанного Нота укрощала
И, нежных слов и взглядов не жалея,
Его свирепость лаской усмиряла.
Ей покорился Нот, от счастья млея,
Прелестница его очаровала.
Смягчился Нот близ юной нереиды,
Забыв все шквалы, бури и обиды.
91
И вскорости красавицы младые
Ветров могучих стаю укротили.
Те позабыли замыслы былые
И о любви прекрасных дам молили.
Придя к Венере, ветры удалые
Союз с ней долговечный заключили,
Она в любви им счастье посулила
И флот от тяжких мук освободила.
92
Вершины гор, где Ганг берет рожденье,
Денница ярким светом озарила,
Когда дозорный закричал в волненье:
«К земле нас мчит неведомая сила!»
Затихли мореходы в восхищенье,
Их чувство страха сразу отпустило,
А кормчий сообщил им, улыбаясь:
«То Каликут, коль я не ошибаюсь.
93
Вот берег, что сквозь слезы и туман
Сиял вам в ваших грезах просветленных.
Неистовый смирился ураган,
Закончился ваш труд непревзойденный».
Услышав это, славный капитан,
Страданьями и бурей изнуренный,
Со вздохом на колени опустился
И к Господу с молитвой обратился.
94
Он к небесам вознес благодаренье
За то, что верный путь ему открыли
И, флот ведя сквозь муки и лишенья,
Его от страшной гибели хранили,
За то, что жгучих ветров озлобленье
Они, щадя армаду, прекратили
И обуздали ураган суровый,
Скитальцев бедных погубить готовый.
95
Изведав страх и горькие страданья
И побывав меж небом и землею,
Мужают души в буре испытаний,
Рождаются отважные герои.
Чтя предков добродетельных деянья,
Они не ищут с робостью покоя,
Не устилают ложа соболями,
Московии бесценными дарами.
96
Их не прельщает трапез пышных сладость,
Веселие пирушек и гуляний
И не влечет изменчивая радость
Пленительных и трепетных лобзаний.
Стремится упоительная младость
К геройским и возвышенным деяньям
И гордо слабых духом презирает,
Покою ратный труд предпочитает.
97
Взяв в руки меч и натянув кольчуги,
Отечество герои защищают
И, не пугаясь с Родиной разлуки,
Пределы дальних вод пересекают.
От знойных ветров принимают муки
И средь снегов бескрайних замерзают,
Своей рукою славу добывая
И грудь свою под копья подставляя.
98
И к свисту пуль их души привыкают,
Пройдя сквозь бури дерзостных сражений,
А лица их сиянье излучают,
В сердца других вселяя уваженье.
Звон золота герои презирают,
Пустые отвергая наслажденья,
Смеясь над переменчивой фортуной,
Лишь добродетель в мире чтут подлунном.
99
И после стольких тягот и мучений
Их мудрость и величье посещают.
В горниле бед и горестных лишений
Они законы мира постигают.
И кажется, как будто с возвышений
Герои даль земную наблюдают,
Спокойно относясь к капризам славы,
Что лаврами венчает их по праву.
Луиш де Камоэнс
Перевод Ольги Овчаренко