A John Keats (1795-1821)
Desde el principio hasta la joven muerte
La terrible belleza te acechaba
Como a los otros la propicia suerte
O la adversa. En las albas te esperaba
De Londres, en las páginas casuales
De un diccionario de mitología,
En las comunes dádivas del día,
En un rostro, una voz, y en los mortales
Labios de Fanny Brawne. Oh sucesivo
Y arrebatado Keats, que el tiempo ciega,
El alto ruiseñor y la urna griega
Serán tu eternidad, oh fugitivo.
Fuiste el fuego. En la pánica memoria
No eres hoy la ceniza. Eres la gloria.
Jorge Luis Borges (1899-1986)
Джону Китсу (1795—1821)
Жестокой красотою до могилы
Ты жил: она, тебя подстерегая
Повсюду, как других — судьба, благая
Или худая, поутру сквозила
В столичной дымке, на полях изданья
Античных мифов, в неизменной раме
Дней с их общедоступными дарами,
В словах, во встречных, в поцелуях Фанни*
Невозвратимых. О недолговечный
Китс, нас оставивший на полуфразе —
В бессонном соловье и стройной вазе**
Твое бессмертье, гость наш скоротечный.
Ты был огнем. И в памяти по праву
Не пеплом станешь, а самою славой.
Хорхе Луис Борхес
Перевод Б. Дубина
** — В бессонном соловье и стройной вазе… — «Ода соловью», «Ода греческой вазе» — шедевры Китса.
