Стихотворение Галактиона Табидзе «Синие кони» на грузинском языке и в четырёх переводах на русский язык.
ლურჯა ცხენები
როგორც ნისლის ნამქერი, ჩამავალ მზით ნაფერი,
ელვარებდა ნაპირი სამუდამო მხარეში!
არ სჩანდა შენაპირი, ვერ ვნახე ვერაფერი,
ცივ და მიუსაფარი მდუმარების გარეშე.
მდუმარების გარეშე და სიცივის თარეშში,
სამუდამო მხარეში მხოლოდ სიმწუხარეა!
ცეცხლი არ კრთის თვალებში, წევხარ ცივ სამარეში,
წევხარ ცივ სამარეში და არც სულს უხარია.
შეშლილი სახეების ჩონჩხიანი ტყეებით
უსულდგმულო დღეები რბიან, მიიჩქარიან!
სიზმარიან ჩვენებით — ჩემი ლურჯა ცხენებით
ჩემთან მოესვენებით! ყველანი აქ არიან!
იჩქარიან წამები, მე კი არ მენანება:
ცრემლით არ ინამება სამუდამო ბალიში;
გაქრა ვნება-წამება — როგორც ღამის ზმანება,
ვით სულის ხმოვანება ლოცვის სიმხურვალეში.
ვით ცეცხლის ხეტიალი, როგორც ბედის ტრიალი,
ჩქარი გრგვინვა-გრიალით ქრიან ლურჯა ცხენები!
ყვავილნი არ არიან, არც შვება-სიზმარია!
ეხლა კი სამარეა შენი განსასვენები!
რომელი სცნობს შენს სახეს, ან ვინ იტყვის შენს სახელს?
ვინ გაიგებს შენს ძახილს, ძახილს ვინ დაიჯერებს?
ვერავინ განუგეშებს საოცრების უბეში,
სძინავთ ბნელ ხვეულებში გამოუცნობ ქიმერებს!
მხოლოდ შუქთა კამარა ვერაფერმა დაფარა:
მშრალ რიცხვების ამარა უდაბნოში ღელდება!
შეშლილი სახეების ჩონჩხიანი ტყეებით
უსულდგმულო დღეები ჩნდება და ქვესკნელდება.
მხოლოდ ნისლის თარეშში, სამუდამო მხარეში,
ზევით თუ სამარეში, წყევლით შენაჩვენები,
როგორც ზღვის ხეტიალი, როგორც ბედის ტრიალი,
ჩქარი გრგვინვა-გრიალით ქრიან ლურჯა ცხენები!
1915
გალაკტიონ ტაბიძე (1891-1959)
Синие кони
На туманные поляны льет лучи закат багряный,
Край посмертный, берег странный, неживая кромка льда.
Не сбылися обещанья, не исполнились мечтанья,
Бесприютное молчанье воцарилось навсегда.
Тут сама пурга застынет и над всей пучиной водной
Кверху крылья запрокинет и останется такой.
Свет в твоих очах потухнет. Крепко спи в земле холодной.
Крепко спи в земле холодной, непробуден твой покой.
Но проносятся в погоне ветви призрачного леса,
Чьи-то руки, чьи-то лица восстают из прежних дней,
Слышу: топот синих коней без объема и без веса,
Вижу: мертвых вереница обступает всё тесней.
Ни о чем жалеть не буду, всё, что кончилось, — забуду
И в подушечную груду не пролью горючих слез.
Всё исчезло, отзвучало, отмаячило, умчало,
Без конца и без начала вихрь минувшее унес.
Только в призрачной погоне, в этой путанице спешной,
Слышу: топот синих коней — всё ужасней и ясней.
Все цвета в глазах сливая, сна лишая безутешно,
Ждет могила вековая, чтобы ты остался в ней.
Кто в лицо тебя узнает, кто по имени окликнет,
Кто по голосу услышит, отзовется кто мольбе?
Не услышит, не узнает — и опять, опять возникнет
Лес, ветвями заколышет, весь в уродливой резьбе.
Лишь снопы лучей веселых без объема и без веса
Легионом чисел голых мчатся из минувших дней.
Призрачных скелетов клочья, сучья призрачного леса
Днем и ночью, днем и ночью обступают всё тесней.
И в горячке бесконечной, в этой прозелени вечной,
Всей живущего стихией проклятые с давних пор,
Как волна морская, в пене, в грозном ржанье и храпенье
Кони синие несутся вслед судьбе — во весь опор.
Галактион Табидзе
Перевод П. Антокольского
Синие кони
Как туманом замело и обласкано закатом,
Лучезарный берег тот в краях вечных кроется!
Безмолвствует безбрежно и студёным накатом,
Тишина без пристани мерзлотой накроется.
Сторона та вечная только грустью полнится,
Холод клятый ёрзает в молчаливых рвениях!
Без искры за вéками, ты лежишь под саваном,
Ты лежишь под саваном и душа в мучениях.
И леса скелетные, с ликом сумашедшего,
Мчатся дни бездушные, беспощадно носятся!
И конями синими — грёзами прошедшего,
Все вы тут окажетесь! Все здесь! Сами просятся!
Торопя мгновения нету во мне жалости:
И слезу не искусит та подушка вечная,
Страсти и мучения, как ночные шалости,
Канут в бездну тёмную как молитва страстная.
Огненными вихрями, с судьбоносной дикостью,
Быстрым, громким рокотом мчатся кони синие!
Не узреть цветения снаподобных прихотей!
Ты лежишь под саваном — кончилось мучение!
И не кликнут именем, кто тебе признается?
Кто услышит здесь твой зов, кто в него уверится?
Спят химеры страшные, в закоулках маются,
И надежда чудная в жизнь не переменится.
Светит Света небосвод солнца уж взошедшего:
Стаи сухопарых цифр из пустынь качаются!
И леса скелетные, с ликом сумашедшего,
Дни без жизни восстают и в бездну кончаются.
Но в краю той вечности и туманной завесы,
Прокляты проклятием, наверху иль в саване,
Здесь морскими вóлнами, с судьбоносной дикостью,
Быстрым, громким рокотом мчатся кони синие!
Галактион Табидзе
Перевод Ники Окриашвили
Синие кони
Как космы тумана над тёмным болотом,
В извечной земле берега есть глуши.
Не видно конца им, и нет ничего там,
Помимо мертвящих тоски и тиши.
Помимо тиши там под прессом холодным
Нашла себе место печаль лишь одна.
В глазах нет огня, в гробу ты бездонном.
Ни радостей нет и нет даже сна.
Летит день за днём в бездушной погоне
Меж леса скелетов, меж лиц маньяков.
И днями оседланы синие кони,
Ко мне ли вы мчитесь в кладбище веков?
Но мне их не жаль — пусть времён мчат потоки:
Слеза к изголовьям их не упадёт.
Виденьем пройдёт страсть мучений жестоких,
Души боль в мгновенье молитвы пройдёт.
Цветы не растут там, и не дано сна там.
Могильную тьму лишь найдёшь вместо дома.
Огнём негасимым, путём бесноватым
В даль синие кони мчат в грохоте грома.
Кем был бы распознан в обличье ужасном,
Кто клич твой услышит, поверит ему?
У монстров в когтях ждать спасенья напрасно,
В сплетеньи химер, погружённых во тьму.
И лишь небосвод не закроет ничто там,
Лучами на числа он падает ниц.
Бездушные дни мчатся за горизонтом
Меж леса скелетов и бешенных лиц.
В земле, под землёй ли с клеймом распроклятым,
Где в сером тумане в краю вечном кома,
Огнём негасимым, путём бесноватым
В даль синие кони мчат в грохоте грома.
Галактион Табидзе
Перевод Марка Каганцова
Синие кони
Как в причудливом тумане предзакатное сиянье,
Растворялся берег странный в бесприютной тишине.
Как бы рьяно не искали, что-нибудь нашли б едва ли,
Кроме скорби и печали в той, посмертной стороне.
В стороне убогой, голой, где царят тоска и голод,
Где извечный рыщет холод – теплоты простыл и след,-
Тени над тобой застыли, словно спишь в сырой могиле,
Словно спишь в сырой могиле, а душе покоя нет.
Лес с уродливым узором из безумных лиц и взоров,
Катит колеей разора колесницы скорбных дней,
Мертвецы со дна пучины, сквозь промозглые трясины,
На конях моих – на синих – пробираются ко мне.
Дни спешат, но мне не к спеху, не до слез, как не до смеха,
Безвозвратно смолкло эхо – отзвук трепетной мольбы,
Отболели в сердце муки, жар остыл, повисли руки
И Душа не внемлет звукам обескровленной любви.
Как судьба людская – с грустью, как река, прорвавши русло,
Кони синие несутся без дороги и следа,
Ни цветов, ни сновидений, онемев в постылом бденье
И безропотном смиренье – ждешь небесного суда.
Кто тебя узнает ныне, кто твое помянет имя?
Облегчить больному бремя кто придет, свернув с пути?
Кто утешит, кто услышит? – Мерзлотой пространство дышит
И химеры спят на днище оголтелой пустоты…
Лишь поток лучей безродных – голых чисел рой бесплотный
В этом чреве преисподней обвораживает взор,
Лес раскосный по откосу, распустив густые космы,
Уплывает и уносит дней уродливый узор.
И, мелькая на закате, тишины разжав объятья,
Заклейменные проклятьем, без дороги и следа,
Как волны морской скитанье, как судьбы людской блужданье,
Прорываясь сквозь туманы, кони синие летят.
Галактион Табидзе
Автор перевода неизвестен
