Os Lusíadas
Canto Quarto
1
«Depois de procelosa tempestade,
Noturna sombra e sibilante vento,
Traz a manhã serena claridade,
Esperança de porto e salvamento;
Aparta o sol a negra escuridade,
Removendo o temor do pensamento:
Assim no Reino forte aconteceu,
Depois que o Rei Fernando faleceu.
2
«Porque, se muito os nossos desejaram
Quem os danos e ofensas vá vingando
Naqueles que tão bem se aproveitaram
Do descuido remisso de Fernando,
Depois de pouco tempo o alcançaram,
Joane, sempre ilustre, alevantando
Por Rei, como de Pedro único herdeiro,
(Ainda que bastardo) verdadeiro.
3
«Ser isto ordenação dos céus divina,
Por sinais muito claros se mostrou,
Quando em Évora a voz de uma menina,
Ante tempo falando o nomeou;
E como cousa enfim que o Céu destina,
No berço o corpo e a voz alevantou:
— «Portugal! Portugal!» alçando a mão
Disse «pelo Rei novo, Dom João.» —
4
«Alteradas então do Reino as gentes
Co’o ódio, que ocupado os peitos tinha,
Absolutas cruezas e evidentes
Faz do povo o furor por onde vinha;
Matando vão amigos e parentes
Do adúltero Conde e da Rainha,
Com quem sua incontinência desonesta
Mais (depois de viúva) manifesta.
5
«Mas ele enfim, com causa desonrado,
Diante dela a ferro frio morre,
De outros muitos na morte acompanhado,
Que tudo o fogo erguido queima e corre:
Quem, como Astianás, precipitado,
(Sem lhe valerem ordens) de alta torre,
A quem ordens, nem aras, nem respeito;
Quem nu por ruas, e em pedaços feito.
6
«Podem-se pôr em longo esquecimento
As cruezas mortais que Roma viu
Feitas do feroz Mário e do cruento
Sila, quando o contrário lhe fugiu.
Por isso Lianor, que o sentimento
Do morto Conde ao mundo descobriu,
Faz contra Lusitânia vir Castela,
Dizendo ser sua filha herdeira dela.
7
«Beatriz era a filha, que casada
Co’o Castelhano está, que o Reino pede,
Por filha de Fernando reputada,
Se a corrompida fama lhe concede.
Com esta voz Castela alevantada,
Dizendo que esta filha ao pai sucede,
Suas forças ajunta para as guerras
De várias regiões e várias terras.
8
Vem de toda a província que de um Brigo
(Se foi) já teve o nome derivado;
Das terras que Fernando e que Rodrigo
Ganharam do tirano e Mauro estado.
Não estimam das armas o perigo
Os que cortando vão co’o duro arado
Os campos Lioneses, cuja gente
C’os Mouros foi nas armas excelente.
9
«Os Vândalos, na antiga valentia
Ainda confiados, se ajuntavam
Da cabeça de toda Andaluzia,
Que do Guadalquibir as águas lavam.
A nobre Ilha também se apercebia,
Que antigamente os Tírios habitavam,
Trazendo por insígnias verdadeiras
As Hercúleas colunas nas bandeiras.
10
«Também vem lá do Reino de Toledo,
Cidade nobre e antiga, a quem cercando
O Tejo em torno vai suave e ledo
Que das serras de Conca vem manando.
A vós outros também não tolhe o medo,
Ó sórdidos Galegos, duro bando,
Que para resistirdes vos armastes,
Aqueles, cujos golpes já provasses.
11
«Também movem da guerra as negras fúrias
A gente Biscainha, que carece
De polidas razões, e que as injúrias
Muito mal dos estranhos compadece.
A terra de Guipúscua e das Astúrias,
Que com minas de ferro se enobrece,
Armou dele os soberbos moradores,
Para ajudar na guerra a seus senhores.
12
«Joane, a quem do peito o esforço cresce,
Como a Sansão Hebréio da guedelha,
Posto que tudo pouco lhe parece,
Co’os poucos de seu Reino se aparelha;
E não porque conselho lhe falece,
Co’os principais senhores se aconselha,
Mas só por ver das gentes as sentenças:
Que sempre houve entre muitos diferenças.
13
«Não falta com razões quem desconcerte
Da opinião de todos, na vontade,
Em quem o esforço antigo se converte
Em desusada e má deslealdade;
Podendo o temor mais, gelado, inerte,
Que a própria e natural fidelidade:
Negam o Rei e a pátria, e, se convém,
Negarão (como Pedro) o Deus que têm.
14
«Mas nunca foi que este erro se sentisse
No forte Dom Nuno Alvares; mas antes,
Posto que em seus irmãos tão claro o visse,
Reprovando as vontades inconstantes,
Aquelas duvidosas gentes disse,
Com palavras mais duras que elegantes,
A mão na espada, irado, e não facundo,
Ameaçando a terra, o mar e o mundo:
15
— «Como!Da gente ilustre Portuguesa
Há-de haver quem refuse o pátrio Marte?,
Como!Desta província, que princesa
Foi das gentes na guerra em toda a parte,
Há-de sair quem negue ter defesa?
Quem negue a Fé, o amor, o esforço e arte
De Português, e por nenhum respeito
O próprio Reino queira ver sujeito?
16
— «Como!Não seis vós inda os descendentes
Daqueles, que debaixo da bandeira
Do grande Henriques, feros e valentes,
Vencestes esta gente tão guerreira?
Quando tantas bandeiras, tantas gentes
Puseram em fugida, de maneira
Que sete ilustres Condes lhe trouxeram
Presos, afora a presa que tiveram?
17
— «Com quem foram contino sopeados
Estes, de quem o estais agora vós,
Por Dinis e seu filho, sublimados,
Senão co’os vossos fortes pais, e avôs?
Pois se com seus descuidos, ou pecados,
Fernando em tal fraqueza assim vos pôs,
Torne-vos vossas forças o Rei novo:
Se é certo que co’o Rei se muda o povo.
18
— «Rei tendes tal, que se o valor tiverdes
Igual ao Rei que agora alevantastes,
Desbaratareis tudo o que quiserdes,
Quanto mais a quem já desbaratasses.
E se com isto enfim vos não moverdes
Do penetrante medo que tomastes,
Atai as mãos a vosso vão receio,
Que eu só resistirei ao jugo alheio.
19
— «Eu só com meus vassalos, e com esta
(E dizendo isto arranca meia espada)
Defenderei da força dura e infesta
A terra nunca de outrem sojugada.
Em virtude do Rei, da pátria mesta,
Da lealdade já por vós negada,
Vencerei (não só estes adversários)
Mas quantos a meu Rei forem contrários.»-
20
Bem como entre os mancebos recolhidos
Em Canúsio, relíquias sós de Canas,
Já para se entregar quase movidos
A fortuna das forças Africanas,
Cornélio moço os faz que, compelidos
Da sua espada, jurem que as Romanas
Armas não deixarão, enquanto a vida
Os não deixar, ou nelas for perdida:
21
«Destarte a gente força e esforça Nuno,
Que, com lhe ouvir as últimas razões,
Removem o temor frio, importuno,
Que gelados lhe tinha os corações.
Nos animais cavalgam de Neptuno,
Brandindo e volteando arremessões;
Vão correndo e gritando a boca aberta:
— «Viva o famoso Rei que nos liberta!»-
22
«Das gentes populares, uns aprovam
A guerra com que a pátria se sustinha;
Uns as armas alimpam e renovam,
Que a ferrugem da paz gastadas tinha;
Capacetes estofam, peitos provam,
Arma-se cada um como convinha;
Outros fazem vestidos de mil cores,
Com letras e tenções de seus amores.
23
«Com toda esta lustrosa companhia
Joane forte sai da fresca Abrantes,
Abrantes, que também da fonte fria
Do Tejo logra as águas abundantes.
Os primeiros armígeros regia
Quem para reger era os mui possantes
Orientais exércitos, sem conto,
Com que passava Xerxes o Helesponto.
24
«Dom Nuno Alvares digo, verdadeiro
Açoute de soberbos Castelhanos
Como já o fero Huno o foi primeiro
Para Franceses, para Italianos.
Outro também famoso cavaleiro,
Que a ala direita tem dos Lusitanos,
Apto para mandá-los, e regê-los,
Mem Rodrigues se diz de Vasconcelos.
25
«E da outra ala, que a esta corresponde,
Antão Vasques de Almada é capitão,
Que depois foi de Abranches nobre Conde,
Das gentes vai regendo a sestra mão.
Logo na retaguarda não se esconde
Das quinas e castelos o pendão,
Com Joane, Rei forte em toda parte,
Que escurecendo o preço vai de Alarte.
26
«Estavam pelos muros, temerosas,
E de um alegre medo quase frias,
Rezando as mães, irmãs, damas e esposas,
Prometendo jejuns e romarias.
Já chegam as esquadras belicosas
Defronte das amigas companhias,
Que com grita grandíssima os recebem,
E todas grande dúvida concebem.
27
«Respondem as trombetas mensageiras,
Pífaros sibilantes e atambores;
Alférezes volteam as bandeiras,
Que variadas são de muitas cores.
Era no seco tempo, que nas eiras
Ceres o fruto deixa aos lavradores,
Entra em Astreia o Sol, no mês de Agosto,
Baco das uvas tira o doce mosto.
28
«Deu sinal a trombeta Castelhana,
Horrendo, fero, ingente e temeroso;
Ouviu-o o monte Artabro, e Guadiana
Atrás tornou as ondas de medroso;
Ouviu-o o Douro e a terra Transtagana;
Correu ao mar o Tejo duvidoso;
E as mães, que o som terríbil escutaram,
Aos peitos os filhinhos apertaram.
29
«Quantos rostos ali se vêem sem cor,
Que ao coração acode o sangue amigo!
Que, nos perigos grandes, o temor
É maior muitas vezes que o perigo;
E se o não é, parece-o; que o furor
De ofender ou vencer o duro amigo
Faz não sentir que é perda grande e rara,
Dos membros corporais, da vida cara.
30
«Começa-se a travar a incerta guerra;
De ambas partes se move a primeira ala;
Uns leva a defensão da própria terra,
Outros as esperanças de ganhá-la;
Logo o grande Pereira, em quem se encerra
Todo o valor, primeiro se assinala:
Derriba, e encontra, e a terra enfim semeia
Dos que a tanto desejam, sendo alheia.
31
«Já pelo espesso ar os estridentes
Farpões, setas e vários tiros voam;
Debaixo dos pés duros dos ardentes
Cavalos treme a terra, os vales soam;
Espedaçam-se as lanças; e as frequentes
Quedas coas duras armas, tudo atroam;
Recrescem os amigos sobre a pouca
Gente do fero Nuno, que os apouca.
32
«Eis ali seus irmãos contra ele vão,
(Caso feio e cruel!) mas não se espanta,
Que menos é querer matar o irmão,
Quem contra o Rei e a Pátria se alevanta:
Destes arrenegados muitos são
No primeiro esquadrão, que se adianta
Contra irmãos e parentes (caso estranho!)
Quais nas guerras civis de Júlio e Magno.
33
«Ó tu, Sertório, ó nobre Coriolano,
Catilina, e vós outros dos antigos,
Que contra vossas pátrias, com profano
Coração, vos fizestes inimigos,
Se lá no reino escuro de Sumano
Receberdes gravíssimos castigos,
Dizei-lhe que também dos Portugueses
Alguns tredores houve algumas vezes.
34
«Rompem-se aqui dos nossos os primeiros,
Tantos dos inimigos a eles vão!
Está ali Nuno, qual pelos outeiros
De Ceita está o fortíssimo leão,
Que cercado se vê dos cavaleiros
Que os campos vão correr de Tetuão:
Perseguem-no com as lanças, e ele iroso,
Torvado um pouco está, mas não medroso.
35
«Com torva vista os vê, mas a natura
Ferina e a ira não lhe compadecem
Que as costas dê, mas antes na espessura
Das lanças se arremessa, que recrescem.
Tal está o cavaleiro, que a verdura
Tinge co’o sangue alheio; ali perecem
Alguns dos seus, que o ânimo valente
Perde a virtude contra tanta gente.
36
«Sentiu Joane a afronta que passava
Nuno, que, como sábio capitão,
Tudo corria e via, e a todos dava,
Com presença e palavras, coração.
Qual parida leoa, fera e brava,
Que os filhos que no ninho sós estão,
Sentiu que, enquanto pasto lhe buscara,
O pastor de Massília lhos furtara;
37
«Corre raivosa, e freme, e com bramidos
Os montes Sete Irmãos atroa e abala:
Tal Joane, com outros escolhidos
Dos seus, correndo acode à primeira ala:
-«Ó fortes companheiros, ó subidos
Cavaleiros, a quem nenhum se iguala,
Defendei vossas terras, que a esperança
Da liberdade está na vossa lança.
38
-«Vedes-me aqui, Rei vosso, e companheiro,
Que entre as lanças, e setas, e os arneses
Dos inimigos corro e vou primeiro:
Pelejai, verdadeiros Portugueses!»-
Isto disse o magnânimo guerreiro,
E, sopesando a lança quatro vezes,
Com força tira; e, deste único tiro,
Muitos lançaram o último suspiro.
39
«Porque eis os seus acesos novamente
Duma nobre vergonha e honroso fogo,
Sobre qual mais com ânimo valente
Perigos vencerá do Márcio jogo,
Porfiam: tinge o ferro o sangue ardente;
Rompem malhas primeiro, e peitos logo:
Assim recebem junto e dão feridas,
Como a quem já não dói perder as vidas.
40
«A muitos mandam ver o Estígio lago,
Em cujo corpo a morte e o ferro entrava:
O Mestre morre ali de Santiago,
Que fortíssimamente pelejava;
Morre também, fazendo grande estrago,
Outro Mestre cruel de Calatrava;
Os Pereiras também arrenegados
Morrem, arrenegando o Céu e os fados.
41
«Muitos também do vulgo vil sem nome
Vão, e também dos nobres, ao profundo,
Onde o trifauce Cão perpétua fome
Tem das almas que passam deste mundo.
E porque mais aqui se amanse e dome
A soberba do amigo furibundo,
A sublime bandeira Castelhana
Foi derribada aos pés da Lusitana.
42
«Aqui a fera batalha se encruece
Com mortes, gritos, sangue e cutiladas;
A multidão da gente que perece
Tem as flores da própria cor mudadas;
Já as costas dão e as vidas; já falece
O furor e sobejam as lançadas;
Já de Castela o Rei desbaratado
Se vê, e de seu propósito mudado.
43
«O campo vai deixando ao vencedor,
Contente de lhe não deixar a vida.
Seguem-no os que ficaram, e o temor
Lhe dá, não pés, mas asas à fugida.
Encobrem no profundo peito a dor
Da morte, da fazenda despendida,
Da mágoa, da desonra, e triste nojo
De ver outrem triunfar de seu despojo.
44
«Alguns vão maldizendo e blasfemando
Do primeiro que guerra fez no mundo;
Outros a sede dura vão culpando
Do peito cobiçoso e sitibundo,
Que, por tomar o alheio, o miserando
Povo aventura às penas do profundo,
Deixando tantas mães, tantas esposas
Sem filhos, sem maridos, desditosas.
45
«O vencedor Joane esteve os dias
Costumados no campo, em grande glória;
Com ofertas depois, e romarias,
As graças deu a quem lhe deu vitória.
Mas Nuno, que não quer por outras vias
Entre as gentes deixar de si memória
Senão por armas sempre soberanas,
Para as terras se passa Transtaganas.
46
«Ajuda-o seu destino de maneira
Que fez igual o efeito ao pensamento,
Porque a terra dos Vândalos fronteira
Lhe concede o despojo e o vencimento.
Já de Sevilha a Bética bandeira
E de vários senhores num momento
Se lhe derriba aos pés, sem ter defesa
Obrigados da força Portuguesa.
47
«Destas e outras vitórias longamente
Eram os Castelhanos oprimidos,
Quando a paz, desejada já da gente,
Deram os vencedores aos vencidos,
Depois que quis o Padre onipotente
Dar os Reis inimigos por maridos
As duas ilustríssimas Inglesas,
Gentis, formosas, ínclitas princesas.
48
«Não sofre o peito forte, usado à guerra,
Não ter amigo já a quem faça dano;
E assim não tendo a quem vencer na terra,
Vai cometer as ondas do Oceano.
Este é o primeiro Rei que se desterra
Da Pátria, por fazer que o Africano
Conheça, pelas armas, quanto excede
A lei de Cristo à lei de Mafamede.
49
«Eis mil nadantes aves pelo argento
Da furiosa Tethys inquieta
Abrindo as pandas asas vão ao vento,
Para onde Alcides pôs a extrema meta.
O monte Abila e o nobre fundamento
De Ceita toma, e o torpe Mahometa
Deita fora, e segura toda Espanha
Da Juliana, má, e desleal manha.
50
«Não consentiu a morte tantos anos
Que de Herói tão ditoso se lograsse
Portugal, mas os coros soberanos
Do Céu supremo quis que povoasse.
Mas para defensão dos Lusitanos
Deixou, quem o levou quem governasse,
E aumentasse a terra mais que dantes,
Inclita geração, altos Infantes.
51
«Não foi do Rei Duarte tão ditoso
O tempo que ficou na suma alteza,
Que assim vai alternando o tempo iroso
O bem co’o mal, o gosto coa tristeza.
Quem viu sempre um estado deleitoso?
Ou quem viu em fortuna haver firmeza?
Pois inda neste Reino e neste Rei
Não ousou ela tanto desta lei.
52
«Viu ser cativo o santo irmão Fernando,
Que a tão altas empresas aspirava,
Que, por salvar o povo miserando
Cercado, ao Sarraceno se entregava.
Só por amor da pátria está passando
A vida de senhora feita escrava,
Por não se dar por ele a forte Ceita:
Mais o público bem que o seu respeita.
53
«Codro, porque o inimigo não vencesse,
Deixou antes vencer da morte a vida;
Régulo, porque a pátria não perdesse,
Quis mais a liberdade ver perdida.
Este, porque se Espanha não temesse,
Ao cativeiro eterno se convida:
Codro, nem Cúrcio, ouvido por espanto,
Nem os Décios leais fizeram tanto.
54
«Mas Afonso, do Reino único herdeiro,
Nome em armas ditoso em nossa Hespéria,
Que a soberba do bárbaro fronteira
Tornou em baixa e humílima miséria,
Fora por certo invicto cavaleiro,
Se não quisera ir ver a terra Ibéria.
Mas África dirá ser impossíbil
Poder ninguém vencer o Rei terríbil.
55
«Este pôde colher as maçãs de ouro,
Que somente o Tiríntio colher pôde:
Do jugo que lhe pôs, o bravo Mouro
A cerviz inda agora não sacode.
Na fronte a palma leva e o verde louro
Das vitórias do Bárbaro, que acode
A defender Alcácer, forte vila,
Tângere populoso e a dura Arzila.
56
«Porém elas enfim por força entradas,
Os muros abaixaram de diamante
As Portuguesas forças, costumadas
A derribarem quanto acham diante.
Maravilhas em armas estremadas,
E de escritura dinas elegante,
Fizeram cavaleiros nesta empresa,
Mais afinando a fama Portuguesa.
57
«Porém depois, tocado de ambição
E glória de mandar, amara e bela,
Vai cometer Fernando de Aragão,
Sobre o potente Reino de Castela.
Ajunta-se a inimiga multidão
Das soberbas e várias gentes dela,
Desde Cádis ao alto Pireneu,
Que tudo ao Rei Fernando obedeceu.
58
«Não quis ficar nos Reinos ocioso
O mancebo Joane, e logo ordena
De ir ajudar o pai ambicioso,
Que então lhe foi ajuda não pequena.
Saiu-se enfim do trance perigoso
Com fronte não torvada, mas serena,
Desbaratado o pai sanguinolento
Mas ficou duvidoso o vencimento.
59
«Porque o filho sublime e soberano,
Gentil, forte, animoso cavaleiro,
Nos contrários fazendo imenso dano,
Todo um dia ficou no campo inteiro.
Desta arte foi vencido Octaviano,
E António vencedor, sem companheiro,
Quando daqueles que César mataram
Nos Filípicos campos se vingaram.
60
«Porém depois que a escura noite eterna
Afonso aposentou no Céu sereno,
O Príncipe, que o Reino então governa,
Foi Joane segundo e Rei trezeno.
Este, por haver fama sempiterna,
Mais do que tentar pode homem terreno
Tentou, que foi buscar da roxa Aurora
Os términos, que eu vou buscando agora.
61
«Manda seus mensageiros, que passaram
Espanha, França, Itália celebrada,
E lá no ilustre porto se embarcaram
Onde já foi Parténope enterra a:
Nápoles, onde os Xados se mostraram,
Fazendo-a a várias gentes subjugada,
Pola ilustrar no fim de tantos anos
Co’o senhorio de ínclitos Hispanos.
62
«Pelo mar alto Sículo navegam;
Vão-se às praias de Rodes arenosas;
E dali às ribeiras altas chegam,
Que com morte de Magno são famosas;
Vão a Mênfis e às terras, que se regam
Das enchentes Nilóticas undosas;
Sobem à Etiópia, sobre Egito,
Que de Cristo lá guarda o santo rito.
63
«Passam também as ondas Eritreias,
Que o povo de Israel sem nau passou;
Ficam-lhe atrás as serras Nabateias,
Que o filho de Ismael co’o nome ornou.
As costas odoríferas Sabeias,
Que a mãe do belo Adónis tanto honrou,
Cercam, com toda a Arábia descoberta
Feliz, deixando a Pétrea e a Deserta.
64
«Entram no estreito Pérsico, onde dura
Da confusa Babel inda a memória;
Ali co’o Tigre o Eufrates se mistura,
Que as fontes onde nascem tem por glória.
Dali vão em demanda da água pura,
Que causa inda será de larga história,
Do Indo, pelas ondas do Oceano,
Onde não se atreveu passar Trajano.
65
«Viram gentes incógnitas e estranhas
Da Índia, da Carmânia e Gedrosia,
Vendo vários costumes, várias manhas,
Que cada região produze e cria.
Mas de vias tão ásperas, tamanhas,
Tornar-se facilmente não podia:
Lá morreram enfim, e lá ficaram,
Que à desejada pátria não tornaram.
66
«Parece que guardava o claro Céu
A Manuel, e seus merecimentos,
Esta empresa tão árdua, que o moveu
A subidos e ilustres movimentos:
Manuel, que a Joane sucedeu
No Reino e nos altivos pensamentos,
Logo, corno tornou do Reino o cargo,
Tomou mais a conquista do mar largo.
67
«O qual, como do nobre pensamento
Daquela obrigação, que lhe ficara
De seus antepassados, (cujo intento
Foi sempre acrescentar a terra cara)
Não deixasse de ser um só momento
Conquistado: no tempo que a luz clara
Foge, e as estrelas nítidas, que saem,
A repouso convidam quando caem,
68
«Estando já deitado no áureo leito,
Onde imaginações mais certas são?
Revolvendo contino no conceito
Seu ofício e sangue a obrigação,
Os olhos lhe ocupou o sono aceito,
Sem lhe desocupar o coração;
Porque, tanto que lasso se adormece,
Morfeu em várias formas lhe aparece.
69
«Aqui se lhe apresenta que subia
Tão alto, que tocava a prima Esfera,
Donde diante vários mundos via,
Nações de muita gente estranha e fera;
E lá bem junto donde nasce o dia,
Depois que os olhos longos estendera,
Viu de antigos, longínquos e altos montes
Nascerem duas claras e altas fontes.
70
«Aves agrestes, feras e alimárias,
Pelo monte selvático habitavam;
Mil árvores silvestres e ervas várias
O passo e o tracto às gentes atalhavam.
Estas duras montanhas, adversárias
De mais conversação, por si mostravam
Que, desque Adão pecou aos nossos anos,
Não as romperam nunca pés humanos.
71
«Das águas se lhe antolha que saíam,
Para ele os largos passos inclinando,
Dois homens, que mui velhos pareciam,
De aspecto, inda que agreste, venerando:
Das pontas dos cabelos lhe caíam
Gotas, que o corpo vão banhando;
A cor da pele baça e denegrida,
A barba hirsuta, intonsa, mas comprida.
72
«Dambos de dois a fronte coroada
Ramos não conhecidos e ervas tinha;
Um deles a presença traz cansada,
Como quem de mais longe ali caminha.
E assim a água, com ímpeto alterada,
Parecia que doutra parte vinha,
Bem como Alfeu de Arcádia em Siracusa
Vai buscar os abraços de Aretusa.
73
«Este, que era o mais grave na pessoa,
Destarte para o Rei de longe brada:
— «Ó tu, a cujos reinos e coroa
Grande parte do mundo está guardada,
Nós outros, cuja fama tanto voa,
Cuja cerviz bem nunca foi domada,
Te avisamos que é tempo que já mandes
A receber de nós tributos grandes.
74
— «Eu sou o ilustre Ganges, que na terra
Celeste tenho o berço verdadeiro;
Estoutro é o Indo Rei que, nesta serra
Que vês, seu nascimento tem primeiro.
Custar-te-emos contudo dura guerra;
Mas insistindo tu, por derradeiro,
Com não vistas vitórias, sem receio,
A quantas gentes vês, porás o freio.»-
75
«Não disse mais o rio ilustre e santo,
Mas ambos desaparecem num momento.
Acorda Emanuel c’um novo espanto
E grande alteração de pensamento.
Estendeu nisto Febo o claro manto
Pelo escuro Hemisfério sonolento;
Veio a manhã no céu pintando as cores
De pudibunda rosa e roxas flores.
76
«Chama o Rei os senhores a conselho,
E propõe-lhe as figuras da visão;
As palavras lhe diz do santo velho,
Que a todos foram grande admiração.
Determinam o náutico aparelho,
Para que com sublime coração
Vá a gente que mandar cortando os mares
A buscar novos climas, novos ares.
77
«Eu, que bem mal cuidava que em efeito
Se pusesse o que o peito me pedia,
Que sempre grandes cousas deste jeito
Pressago o coração me prometia,
Não sei por que razão, por que respeito,
Ou por que bom sinal que em mi se via,
Me põe o ínclito Rei nas mãos a chave
Deste cometimento grande e grave.
78
«E com rogo o palavras amorosas,
Que é um mando nos Reis, que a mais obriga,
Me disse: — «As cousas árduas e lustrosas
Se alcançam com trabalho e com fadiga;
Faz as pessoas altas e famosas
A vida que se perde e que periga;
Que, quando ao medo infame não se rende,
Então, se menos dura, mais se estende.
79
— «Eu vos tenho entre todos escolhido
Para uma empresa, qual a vós se deve,
Trabalho ilustre, duro e esclarecido,
O que eu sei que por mi vos será leve.»-
Não sofri mais, mas logo: — «Ó Rei subido,
Aventurar-me a ferro, a fogo, a neve,
É tão pouco por vós, que mais me pena
Ser esta vida cousa tão pequena.
80
— «Imaginai tamanhas aventuras,
Quais Euristeu a Alcides inventava,
O leão Cleoneu, Harpias duras,
O porco de Erimanto, a Hidra brava,
Descer enfim às sombras vãs e escuras
Onde os campos de Dite a Estige lava;
Porque a maior perigo, a mor afronta,
Por vós, ó Rei, o espírito e a carne é pronta.»
81
«Com mercês sumptuosas me agradece
E com razões me louva esta vontade;
Que a virtude louvada vive e cresce,
E o louvor altos casos persuade.
A acompanhar-me logo se oferece,
Obrigado d’amor e d’amizade,
Não menos cobiçoso de honra e fama,
O caro meu irmão Paulo da Gama.
82
«Mais se me ajunta Nicolau Coelho,
De trabalhos mui grande sofredor;
Ambos são de valia e de conselho,
De experiência em armas e furor.
Já de manceba gente me aparelho,
Em que cresce o desejo do valor;
Todos de grande esforço; e assim parece
Quem a tamanhas cousas se oferece.
83
«Foram de Emanuel remunerados,
Porque com mais amor se apercebessem,
E com palavras altas animados
Para quantos trabalhos sucedessem.
Assim foram os Mínias ajuntados,
Para que o Véu dourado combatessem,
Na fatídica Nau, que ousou primeira
Tentar o mar Euxínio, aventureira.
84
«E já no porto da ínclita Ulisseia
C’um alvoroço nobre, e é um desejo,
(Onde o licor mistura e branca areia
Co’o salgado Neptuno o doce Tejo)
As naus prestes estão; e não refreia
Temor nenhum o juvenil despejo,
Porque a gente marítima e a de Marte
Estão para seguir-me a toda parte.
85
«Pelas praias vestidos os soldados
De várias cores vêm e várias artes,
E não menos de esforço aparelhados
Para buscar do inundo novas partes.
Nas fortes naus os ventos sossegados
Ondeam os aéreos estandartes;
Elas prometem, vendo os mares largos,
De ser no Olimpo estrelas como a de Argos.
86
«Depois de aparelhados desta sorte
De quanto tal viagem pede e manda,
Aparelhamos a alma para a morte,
Que sempre aos nautas ante os olhos anda.
Para o sumo Poder que a etérea corte
Sustenta só coa vista veneranda,
Imploramos favor que nos guiasse,
E que nossos começos aspirasse.
87
«Partimo-nos assim do santo templo
Que nas praias do mar está assentado,
Que o nome tem da terra, para exemplo,
Donde Deus foi em carne ao mundo dado.
Certifico-te, ó Rei, que se contemplo
Como fui destas praias apartado,
Cheio dentro de dúvida e receio,
Que apenas nos meus olhos ponho o freio.
88
«A gente da cidade aquele dia,
(Uns por amigos, outros por parentes,
Outros por ver somente) concorria,
Saudosos na vista e descontentes.
E nós coa virtuosa companhia
De mil Religiosos diligentes,
Em procissão solene a Deus orando,
Para os batéis viemos caminhando.
89
«Em tão longo caminho e duvidoso
Por perdidos as gentes nos julgavam;
As mulheres c’um choro piedoso,
Os homens com suspiros que arrancavam;
Mães, esposas, irmãs, que o temeroso
Amor mais desconfia, acrescentavam
A desesperarão, e frio medo
De já nos não tornar a ver tão cedo.
90
«Qual vai dizendo: -» Ó filho, a quem eu tinha
Só para refrigério, e doce amparo
Desta cansada já velhice minha,
Que em choro acabará, penoso e amaro,
Por que me deixas, mísera e mesquinha?
Por que de mim te vás, ó filho caro,
A fazer o funéreo enterramento,
Onde sejas de peixes mantimento!» —
91
«Qual em cabelo: -«Ó doce e amado esposo,
Sem quem não quis Amor que viver possa,
Por que is aventurar ao mar iroso
Essa vida que é minha, e não é vossa?
Como por um caminho duvidoso
Vos esquece a afeição tão doce nossa?
Nosso amor, nosso vão contentamento
Quereis que com as velas leve o vento?» —
92
«Nestas e outras palavras que diziam
De amor e de piedosa humanidade,
Os velhos e os meninos os seguiam,
Em quem menos esforço põe a idade.
Os montes de mais perto respondiam,
Quase movidos de alta piedade;
A branca areia as lágrimas banhavam,
Que em multidão com elas se igualavam.
93
«Nós outros sem a vista alevantarmos
Nem a mãe, nem a esposa, neste estado,
Por nos não magoarmos, ou mudarmos
Do propósito firme começado,
Determinei de assim nos embarcarmos
Sem o despedimento costumado,
Que, posto que é de amor usança boa,
A quem se aparta, ou fica, mais magoa.
94
«Mas um velho d’aspeito venerando,
Que ficava nas praias, entre a gente,
Postos em nós os olhos, meneando
Três vezes a cabeça, descontente,
A voz pesada um pouco alevantando,
Que nós no mar ouvimos claramente,
C’um saber só de experiências feito,
Tais palavras tirou do experto peito:
95
— «Ó glória de mandar! Ó vã cobiça
Desta vaidade, a quem chamamos Fama!
Ó fraudulento gosto, que se atiça
C’uma aura popular, que honra se chama!
Que castigo tamanho e que justiça
Fazes no peito vão que muito te ama!
Que mortes, que perigos, que tormentas,
Que crueldades neles experimentas!
96
— «Dura inquietação d’alma e da vida,
Fonte de desamparos e adultérios,
Sagaz consumidora conhecida
De fazendas, de reinos e de impérios:
Chamam-te ilustre, chamam-te subida,
Sendo dina de infames vitupérios;
Chamam-te Fama e Glória soberana,
Nomes com quem se o povo néscio engana!
97
— «A que novos desastres determinas
De levar estes reinos e esta gente?
Que perigos, que mortes lhe destinas
Debaixo dalgum nome preminente?
Que promessas de reinos, e de minas
D’ouro, que lhe farás tão facilmente?
Que famas lhe prometerás? que histórias?
Que triunfos, que palmas, que vitórias?
98
— «Mas ó tu, geração daquele insano,
Cujo pecado e desobediência,
Não somente do reino soberano
Te pôs neste desterro e triste ausência,
Mas inda doutro estado mais que humano
Da quieta e da simples inocência,
Idade d’ouro, tanto te privou,
Que na de ferro e d’armas te deitou:
99
— «Já que nesta gostosa vaidade
Tanto enlevas a leve fantasia,
Já que à bruta crueza e feridade
Puseste nome esforço e valentia,
Já que prezas em tanta quantidade
O desprezo da vida, que devia
De ser sempre estimada, pois que já
Temeu tanto perdê-la quem a dá:
100
— «Não tens junto contigo o Ismaelita,
Com quem sempre terás guerras sobejas?
Não segue ele do Arábio a lei maldita,
Se tu pela de Cristo só pelejas?
Não tem cidades mil, terra infinita,
Se terras e riqueza mais desejas?
Não é ele por armas esforçado,
Se queres por vitórias ser louvado?
101
— «Deixas criar às portas o inimigo,
Por ires buscar outro de tão longe,
Por quem se despovoe o Reino antigo,
Se enfraqueça e se vá deitando a longe?
Buscas o incerto e incógnito perigo
Por que a fama te exalte e te lisonge,
Chamando-te senhor, com larga cópia,
Da Índia, Pérsia, Arábia e de Etiópia?
102
— «Ó maldito o primeiro que no mundo
Nas ondas velas pôs em seco lenho,
Dino da eterna pena do profundo,
Se é justa a justa lei, que sigo e tenho!
Nunca juízo algum alto e profundo,
Nem cítara sonora, ou vivo engenho,
Te dê por isso fama nem memória,
Mas contigo se acabe o nome e glória.
103
— «Trouxe o filho de Jápeto do Céu
O fogo que ajuntou ao peito humano,
Fogo que o mundo em armas acendeu
Em mortes, em desonras (grande engano).
Quanto melhor nos fora, Prometeu,
E quanto para o mundo menos dano,
Que a tua estátua ilustre não tivera
Fogo de altos desejos, que a movera!
104
— «Não cometera o moço miserando
O carro alto do pai, nem o ar vazio
O grande Arquiteto co’o filho, dando
Um, nome ao mar, e o outro, fama ao rio.
Nenhum cometimento alto e nefando,
Por fogo, ferro, água, calma e frio,
Deixa intentado a humana geração.
Mísera sorte, estranha condição!» —
Luís de Camões (1524-1580)
Лузиады
Песнь четвёртая
1
Когда смолкает буря роковая
И постепенно мощный ветр стихает,
Уходит с небосвода тьма густая
И солнца луч даль моря озаряет,
Тогда тоска уносится ночная,
Ее надежда светлая сменяет.
Так было в Лузитании прекрасной,
Когда король преставился злосчастный.
2
Уж многие отмщения алкали,
И толпы португальцев оскорбленных
Безвольного Фернанду проклинали,
Стонал от горя край изнеможенный,
И дети Луза радость испытали,
Когда Жуан, сын Педру незаконный,
Взошел на трон, избавив от позора
Родимой Португалии просторы.
3
Свершилось то по воле Провиденья,
Из уст младенца божий глас звучал,
И нации великой путь к спасенью
Он в Эворе чудесно указал:
Подняв ручонку, внятно, без смущенья
Ребенок восьмимесячный сказал:
«О Португалия, воспрянь от ран,
Да здравствует в веках король Жуан!»
4
Народный гнев, могучий, неуемный,
Обрушился, как молот беспощадный,
На головы клевретов развращенных,
Ограбивших страну рукою жадной.
Презренной королевы приближенных
Народ разил, чтоб было неповадно
Ей низменным забавам предаваться
И с наглым графом страстью наслаждаться.
5
В неистовом порыве исступленья
Восставшие мучителей крушили:
Кого, презрев все слезы и моленья,
Нагим по грязным улицам тащили,
Кого, низринув с башни в озлобленье,
Астианакта смертью наградили.
В те дни бесчестный граф лишился жизни
За тот позор, что он принес отчизне.
6
Так беспощадно португальцы мстили
За годы нищеты и унижений,
Что Мария свирепостью затмили
И Суллу превзошли ожесточеньем.
И так свою царицу устрашили,
Что та решила в горьком исступленье
Призвать в страну кастильцев легионы
И дочери отдать свою корону.
7
И вот опять кастильцы наводнили
Равнины Португалии несчастной
И Беатриш хозяйкой объявили
Потомков Луза Родины прекрасной,
Хоть слухи беспрестанные ходили,
Что был Фернандо вовсе непричастен
К наследницы негаданной рожденью,
Повергшему родимый край в смятенье.
8
И вот бургосцы стройными рядами
В чужие земли рьяно устремились,
А с ними валенсийцы, что с врагами
При славном Сиде мужественно бились,
И сарагосцы, что свободы знамя
Рукой бесстрашной водрузить решились,
С Фернандо храбрым дерзко в бой ходили
И наглых мавров в битвах посрамили.
9
Затем вандалы, доблестью старинной
Известные народам полумира,
Беспечно отправлялись на чужбину,
Покинув берега Гвадалквивира.
А вслед за ними вереницей длинной
Тянулись сыновья колоний Тира.
И Геркулеса мощными столпами
Свое они разрисовали знамя.
10
И шли за ними жители Толедо,
Чьи стены светлый Тежу омывает,
И, чтоб увидеть город — чудо света,
К нему с вершин Куэнки поспешает.
И вы, о галисийцы, чьи победы
Доныне мавр коварный вспоминает,
Свои мечи мгновенно отточили
И против лузитан их обратили.
11
Шли строем баски, чей язык и нравы
С трудом народ соседний разбирает
И чей характер гордый, величавый
Заносчивый кастилец уважает.
За ними к рубежам чужой державы
Шли астурийцы, чья земля скрывает
Немало ценных руд в своих глубинах
Все в земли Луза хлынули лавиной.
12
Жуан, отвагой, яростью и силой
Самсону прямодушному подобный,
Ряды завидев недругов постылых,
Собрал совет из воев благородных.
Число врагов его не устрашило.
Он отличался доблестью природной,
Но, прежде чем войска ввести в сраженье,
Хотел он знати выслушать сужденье.
13
И многие в испуге и смятенье
От верности монарху отступили,
Предали предков доблестных забвенью,
Без боя уступить врагу решили.
Поддавшись страху, в диком озлобленье
И короля, и Родину хулили.
И, словно Петр, за жизнь свою трясясь,
От Бога отреклись бы в этот час.
14
Но дал отпор безумцам маловерным
Дон Нуну, витязь гордый и отважный,
Душой отчизне преданный безмерно,
За честь ее вступившийся бесстрашно.
Предал проклятью братьев он презренных,
Отверг навеки родичей продажных
И речь держал, на меч свой опираясь,
К земле, морям и небу обращаясь:
15
«Как? Ныне племя гордых португалов
Под натиском кастильцев отступает
И мощную, прекрасную державу
Захватчикам бесчестным оставляет,
Забыв о вере, мужестве и славе,
Великих предков доблесть оскверняет
И жаждет, по чужому наущенью,
Родимый край предать порабощенью?
16
Как? Вы забыли, что в былые леты
Под знаменем Афонсу удалого
Ходили на кастильца ваши деды
И разгромили недруга лихого?
Забыли, как в день доблестной победы
Тоска объяла супостата злого:
Когда семь графов, дерзких и спесивых,
Взял в плен король Афонсу горделивый?
17
Кастилия пред вами выхвалялась,
Хотя былая мощь ее полков
При доблестном Афонсу создавалась
Руками ваших дедов и отцов.
Их слава с каждым часом укреплялась,
А вас Фернанду превратил в глупцов.
Но коль король народный нрав меняет,
Пускай король вас новый исправляет.
18
Властителя вы обрели такого,
Что ринется в кровавое сраженье,
Развеет в прах противника любого,
Любую рать предаст уничтоженью.
И ныне чести я даю вам слово,
Что если вы, презрев мои моленья,
Откажетесь от наших предков славы,
Один я грудью заслоню державу».
19
Булатный меч из ножен вынимая,
Воскликнул Нуну, гневом распаленный:
«Родимый край я видеть не желаю
Презренным чужестранцем угнетенным.
Своих вассалов в бой я призываю,
Мы гордо развернем свои знамена.
Пускай трепещет в страхе враг проклятый
Мы разгромим любого супостата».
20
Когда-то после Каннского сраженья
В Каноссу в страхе римляне бежали
И, испытав бесчестье пораженья,
Бой новый начинать не пожелали,
И в горестном испуге и смятенье
Уже с себя оружие слагали,
Но тут явился Сципион бесстрашный
И за собой их в бой увлек отважно.
21
Вот так и Нуну твердою рукою
Сплотил ряды соратников умело.
Взметнулось гордо знамя боевое,
На горе супостатам оголтелым.
И дети Луза с силой молодою
Уже на битву прорывались смело.
«Да здравствует король Жуан!» — кричали
И запастись оружьем поспешали.
22
И люди расходились торопливо,
Спеша в поход далекий собираться.
Мушкеты начищались терпеливо,
Бежал народ мечами разживаться.
Бронею щеголяя горделиво,
Шли юноши красоткам показаться,
Любимым клятвы верности давали
И их цвета в одежде сочетали.
23
С блестящим войском, в добром настроенье
Жуан Абрантеш тихий покидает,
Красавец Тежу в гордом упоенье
Ему привет прощальный посылает.
Спешат полки достичь полей сраженья,
А авангард могучий возглавляет
Великий муж, который с полным правом
Вести мог войско Ксерксовой державы.
24
Я говорю о Нуну: как Аттила
Для франков был бичом и италийцев,
Так Нуну молвь людская объявила
Бичом спесивых, дерзостных кастильцев.
Росла и крепла португальцев сила,
Они в тяжелый час приободрились,
Вел правый фланг сам Вашкунселуш смелый,
Воитель славный, дерзкий и умелый.
25
А левым флангом Вашкеш де Алмада
Командовал, бесстрашный, мудрый воин.
Поздней Авранш он получил в награду
И титула был графа удостоен.
Над арьергардом армии громадной
Знамена короля взлетели стройно.
Народ монархом юным восхищался,
Который в славе с Марсом поравнялся.
26
А воинов в путь дальний провожали
Невесты, сестры, матери и жены,
С высоких стен платками им махали
И вслед смотрели нежно и влюбленно,
За них молитвы к небу воссылали
И в страхе лили слезы удрученно.
Но наконец сошлись на поле боя
С кастильцем португальские герои.
27
Задорно трубы звонкие сзывали
На поле битвы воинов отважных,
И знаменосцы стяги воздымали,
Готовясь в битву ринуться бесстрашно.
В те дни крестьяне урожай сбирали,
Цереру чтя под небом юга ясным.
В созвездье Девы солнце поспешало
И винограду сладость придавало.
28
Кастильская труба тревожно взвыла,
И стон протяжный огласил просторы.
От страха Гвадиана поспешила
Свое теченье отвратить от моря.
Дыханье близкой смерти охватило
Галисии глухой седые горы.
Детей из люлек матери хватали
И их к груди в испуге прижимали.
29
От страха кровь отхлынула от лиц,
Немало гордых воев побледнело,
Немало мощных дрогнуло десниц,
Немало уст в испуге онемело.
Ведь часто отблеск боевых зарниц
Вселяет трепет в немощное тело,
Но страсть к победам страх превозмогает,
И ратоборец к битве приступает.
30
И страшное сраженье закипело,
Друг другу смертью вой угрожали,
Одни к добыче рвались оголтело,
Другие край родимый защищали.
Стремглав косил врагов Перейра смелый,
И злую смерть в сраженье обретали
Искатели богатств и приключений,
Чужих завоеватели владений.
31
Над полем битвы тучами летали
С веселым свистом яростные стрелы.
Поля от страха жалобно стенали,
Долины от страданий онемели.
Повсюду копья жертвы настигали,
Кругом мечи булатные звенели.
Кастильцы плотно Нуну окружили
И армию вождя лишить решили.
32
Кастилии полки передовые
Изменников собрали португалов.
Уже над славным Нуну братья злые
Готовили кровавую расправу.
Братоубийцы, изверги лихие
Явились на простор родной державы.
Вот так при войнах Цезаря с Помпеем
Шел брат на брата, в битве свирепея.
33
О вы, Кориолан и Катилина!
Я к вам теперь, предатели, взываю,
Вы в горький час, в тяжелую годину
Несчастья принесли родному краю.
И если ныне в адские пучины,
Где вы томитесь, грех свой искупая,
Дойдет мой глас, скажите, что толпою
В ад ренегаты мчатся с поля боя.
34
Был Нуну словно лев, что под Сеутой
От ярых звероловов убегает,
Спасаясь от копья ударов лютых,
К равнинам Тетуана отступает,
Готовый к битве каждую минуту,
Косматой гривой гордо потрясает
И страхам и тоске не предается,
А только над погонею смеется.
35
Бесстрашный Нуну, битвой разъяренный,
Противников удары отражает,
Со всех сторон врагами окруженный,
Свирепые атаки отбивает,
Но, от дружины Луза отделенный,
Воитель смелый кровью истекает,
И гибнут в ходе яростного боя
Последние сподвижники героя.
36
Но тут Жуан, премудрый предводитель,
Всей битвы ход охватывавший взглядом,
Родного войска ревностный рачитель,
Пришел на помощь гибнущим отрядам,
Как львица молодая, в чью обитель
Пастух ворвался, подобрался к львятам
И их унес, покуда мать блуждала
И корм злосчастным чадам добывала, —
37
Она ревет и оглушает горы.
Вот так Жуан, собратьев ободряя,
Взревел: «Немало срама и позора
От вас, друзья, вкусила рать чужая.
Вы защитили Родины просторы,
Вспомянет вас добром земля родная,
И знайте: Португалии свобода
Зависит от мечей ее народа.
38
Я, ваш король, сподвижник и соратник,
В бой португальцев славных призываю,
Сражаюсь среди вас, как пеший латник,
Родную землю грудью защищаю».
И, молвив так, он с силою изрядной
Копье подбросил на руке, играя,
И в недругов метнул его заклятых,
Желая их отправить в бездну ада.
39
И войско, распаленное словами
Геройскими, рванулось в наступленье,
И быстро меж враждебными полками
Посеяло тревогу и смятенье.
Израненные острыми мечами,
Кастильцы гибли в яростном сраженье.
Кольчуги их от копий разрывались,
И быстро жизни воины лишались.
40
В долины Стикса недругов заклятых
Потомки Луза дружно направляли,
Кастильцев именитых и богатых
Недрогнувшей рукою умерщвляли.
Бесчестные Перейры-ренегаты,
Кляня свой горький жребий, издыхали,
Магистры Калатравы и Сантьяго
Погибли оба в яростной атаке.
41
В тот день немало воинов безвестных
Рассталось с жизнью милой и прекрасной,
Трехглавый пес, властитель адской бездны,
Ждал с нетерпеньем жертв своих безгласных.
Но разгулялось все ж в дали небесной,
Закончился срок битвы столь ужасной,
И флаг кастильский горестно склонился,
К ногам дружины Луза опустился.
42
Закончилось кровавое сраженье,
Предсмертные хрипенья затихали.
Цветы поникли в страхе и смятенье,
А травы алый цвет в себя впитали.
О прелести забыв чужих владений,
Кастильцы с поля боя удирали,
А их король в тот день стыдом терзался
И мрачным размышленьям предавался.
43
смятении он жизнь свою спасал
И поле боя в ужасе оставил.
Так посрамленный властелин бежал,
Как будто крылья Бог ему приставил.
Он в сердце рану тайную скрывал,
Ему гордыни храбрый враг убавил.
Кругом его проклятьям предавали,
Над трупами товарищей рыдали.
44
Кто проклинал безумца, что когда-то
Войну затеял первым в этом мире,
Кто алчность клял властителей богатых,
Разряженных в алмазы и порфиру
И армию увлекших в бездны ада,
Стремясь ограбить край чужой и сирый,
Навек супругов бедных разлучивших,
Детей любви родительской лишивших.
45
Чтя древних дней обычай благородный,
Жуан провел три дня на поле боя.
Со скромностью и щедростью природной
Творцу за все воздал хвалу с лихвою,
Меж тем как гордый Нуну неохотно
Со славой расставался боевою.
И вторгся он в кастильские селенья
И там затеял новое сраженье.
46
Его судьба для славы создала
И все его желанья исполняла.
Разбить вандалов Нуну помогла
И путь ему к Севилье указала.
К победам новым воина вела,
Ему повсюду земли покоряла.
И многие кастильские сеньоры
Припасть к его ногам явились скоро.
47
Когда кастильцы мира запросили
И к милосердью божию воззвали,
Им милость победители явили
И мир желанный побежденным дали.
Забыть вражду воители решили,
И короли судьбу свою связали
С красавицами Англии далекой,
Пределы положив войне жестокой.
48
Закончив битвы славные на суше,
К брегам морским герои устремились.
Потомков Луза доблестные души
Неистовых сражений не страшились.
На мощь надеясь своего оружья,
В чужую землю путь держать решились,
Чтоб в Африке ученье Магомета
Оспорить словом Нового завета.
49
Над синим морем белоснежной стаей
Ветрила кораблей взметнулись бодро,
Чтоб, серебро бурунов разрезая,
К Алкидовым столбам явиться гордо.
И, мавров богомерзких устрашая,
Взять Сеуты твердыню дланью твердой,
Искоренив последствия обмана
Предателя отчизны Хулиана.
50
Но смерть неумолимою рукою
Державу и народ осиротила
И славного правителя-героя
В сады Эдема вдруг переместила.
Но он оставил племя боевое,
Которое судьбу страны вершило.
Великие инфанты для отчизны
Готовы были поступиться жизнью.
51
Но королю Дуарте изменило
Капризное и ветреное счастье,
За радостью печали приводило,
День солнечный сменяло вдруг ненастьем.
Да и кому Фортуна подарила
Жизнь, полную лишь радости и страсти!
Так для чего ж ей нрав переменять
И короля от мук освобождать?
52
Он пережил полон святого брата,
Подвижника и гордого страдальца,
Прошедшего сквозь все мученья ада,
Чтоб Сеуту оставить португальцам.
Кто принцем был — рабом стал неприглядным.
Кто весел был — вдруг сделался рыдальцем.
И проявил он твердость и отвагу,
Чтоб отстоять общественное благо.
53
Кодр для свободы родины любимой
Решил своею жизнью поступиться,
А Регул, чувством долга одержимый,
Не захотел злодеям подчиниться.
Но все ж ни Курций, вой неустрашимый,
Ни Деции, которыми гордится
Великий Рим, не превзойдут во славе
Фернанду, гордость доблестной державы.
54
За горести невольника святого
Воздал с лихвою варварам отвратным
Афонсу, государь, который снова
Вернул покой отчизне благодатной.
Развеял в прах врага он векового,
Пошел араб жестокий на попятный
И спрятался в песках пустыни знойной,
Афонсу был наказан он достойно.
55
Коль захотел бы государь всевластный,
То мог бы яблок золотых отведать.
Их только Геркулес — герой бесстрашный —
Вкусил, когда дошел до края света.
Чело Афонсу лавр обвил прекрасный
И ветви пальмы — доблести приметы.
Эль-Ксар, Танжер и гордая Арзила
Простерлись ниц пред лузитанской силой.
56
Пред славным войском крепостные стены,
Утратив твердость, молча расступались.
Разя свирепо мусульман презренных,
Полки лузиад в города врывались,
Бесстрашием и рыцарством отменным
В те годы португальцы отличались,
Они не только Марса ублажали,
Но подвиг свой на лире воспевали.
57
Затем Афонсу, алчностью томим,
Мечту лелея о кастильском троне,
Гонимый честолюбием слепым,
Опять в сраженье бросил легионы.
Но встретиться на поле боя с ним
Фернандо шел, властитель Арагона,
Ведя с собой полки богатырей
Со склонов благодатных Пиренеи.
58
А принц Жуан, которого по праву
Примерным все в народе называли,
Стяжать желая воинскую славу,
Пришел помочь отцу в его печали.
Но смял дружины Луза вихрь кровавый,
Войска Афонсу битву проиграли,
Хоть и Фернандо не посмел решиться
Бесспорною победой похвалиться:
59
Ведь юный принц, воитель вдохновенный
И рыцарь славный, храбрый и любезный,
Нанес урон полкам врагов надменных
И потеснил испанцев повсеместно.
Так при Филиппах Август несравненный
Разбит был в битве Брутом, как известно,
Но в бой полки Антония вступили
И Цезаря убийцам отомстили.
60
Когда же темень ночи бесконечной
На небеса Афонсу удалила,
Король Жуан, питомец славы вечной,
Державу возвеличил с новой силой.
Он был в своих деяньях безупречен,
Его страна зари к себе манила,
Авроры нежной родина благая…
А я его деянья продолжаю.
61
Его посланцы дружною четою
Вдоль берегов Испании проплыли
И, Францию оставив за кормою,
В Италии на древний брег ступили,
В Неаполе, которого судьбою
Повелевать наперебой спешили
По воле Парок разные народы
И где испанцы правили в те годы.
62
Оттуда в дальний путь они пустились,
До солнечной Сицилии добрались,
И к Родосу по морю устремились,
И красотой Египта любовались.
Судьбе Помпея славного дивились,
Деяньями героя восхищались.
Потом им Эфиопия открылась,
Где христианство свято сохранилось.
63
И по волнам промчавшись Эритрейским,
Которые когда-то в давний час
Пред племенем гонимым иудейским
Разверзлись, как велел им божий глас,
Узрев холмов вершины Набатейских,
Где Измаила сын отары пас,
Гонцы, пройдя сквозь зной пустынь тоскливый,
К Аравии приблизились Счастливой.
64
Пролив Ормузский странники проплыли.
Там башни Вавилонской воздвиженье
Еще поныне люди не забыли,
Запомнив языков земных смешенье.
Потом их дали Индии прельстили.
Они туда помчались в нетерпенье
По волнам неуемным Океана,
Когда-то устрашавшего Траяна.
65
Обычаям неведомых народов
Они под дальним небом удивлялись,
Кермана и Гедрозии красоты
Пред взорами пытливыми являлись.
Их поразила Индии природа,
Когда ж они на Родину собрались,
То тяготы пути не одолели —
И захлебнулись в чуждой им купели.
66
Меж тем на троне Родины прекрасной
Уж Мануэл Счастливый воцарился.
Казалось, царь небесный ежечасно
Его желанья исполнять стремился.
Призвал на подвиг он народ бесстрашный,
Примером он Жуана вдохновился.
Его влекло неведомое море,
Что португальцам покорилось вскоре.
67
И раз в предвестье утренней зарницы
Он думам неотступным предавался.
Расширить милой Родины границы
Ему завет от предков оставался.
Уж первый луч стремительной денницы
Сквозь мрак кромешный с трепетом прорвался.
Ночные звезды небо покидали
И сон усталым веждам навевали.
68
На ложе сна властитель опустился,
Но думать об отчизне продолжал.
Мечтой к брегам далеким он стремился,
Наказы предков выполнить желал.
Когда же сну владыка покорился,
Грядущее страны своей узнал:
К нему пришел Морфей, чтоб в сновиденье
Открыть ему бессмертных повеленье.
69
Во сне властитель к небесам поднялся
И дланью прикоснулся к первой сфере,
С высот пред ним мир Божий расстилался,
Мелькали стран неведомых пределы.
А в том краю, где день всегда рождался,
Вершины гордых гор взметнулись смело,
Где находились славные истоки
Двух дивных рек, спешащих в путь далекий.
70
И хищники неведомые, злые
Средь этих гор извечно обитали.
Деревья и кустарники лесные
Дороги в чащи властно преграждали.
И горы неприступные, немые
В самой своей суровости являли,
Что со времен Адамова паденья
Никто еще не вторгся в их владенья.
71
И вот из лона вод непокоренных
Два старца вышли дружною четою,
Величием отмечены врожденным,
Достоинством и силой удалою.
С волос, от всяких пут освобожденных,
Слетали капли быстрой чередою,
И смуглые тела их увлажняли,
И бороды огромные питали.
72
Чело могучих старцев обвивали
Венки из трав, в Европе неизвестных.
А лики их усталостью дышали,
Казалось, путь далекий и чудесный
Прошли пришельцы; ветры разделяли
Один поток на две струи; совместно
Текли их воды; словно в Сиракузах,
Где льнет Алфей к прекрасной Аретузе.
73
И старец тот, кто и лицом и нравом
Из двух казался более степенным,
К властителю прекраснейшей державы
Со словом обратился вдохновенным:
«О ты, чью доблесть, мужество и славу
Народы превозносят в восхищенье!
Мы, никогда не бывшие в оковах,
Отныне дань тебе платить готовы.
74
Я знаменитый Ганг, мое рожденье
Приветствуют небесные чертоги.
А друг мой — славный Инд, его теченье
Средь этих гор берет свои истоки.
Державы нашей плен и покоренье
Тебе усилий стоить будут многих,
Но все ж придет конец войне кровавой,
И ты пожнешь заслуженную славу».
75
И так сказав, умолкну л Ганг священный
И вместе с Индом в дымке растворился.
Восстав от сна, король благословенный
Немало чудным грезам подивился.
Уж светлый Феб в сиянье неизменном
На сонном небосклоне появился.
Заря зарделась нежно и счастливо,
Украсив мир румянцем роз стыдливых.
76
И на совет король собрал придворных
И о своем виденье рассказал.
Поведал им о всех красотах горных,
Слова святого старца передал.
Согласьем заручившись их, проворно
Готовить он армаду приказал,
Чтоб покорить просторы океана
И разыскать неведомые страны.
77
А я всегда смущенною душою
Предчувствовал свой жребий необычный.
Казалось, что завещано судьбою
Прервать мне было ход вещей привычный.
Сам государь беседовал со мною,
Мне сердцем доверяясь безгранично.
И в руки ключ вручил мне заповедный
От дальних стран и их богатств несметных.
78
И с ласковыми, добрыми словами
Ко мне король великий обратился,
Сказав: «Нет ничего под небесами,
Чего трудом бы смертный не добился,
Известно, что великими делами
Извечно край наш доблестный гордился.
И судьбы, кои подвиг завершает,
Бессмертными весь мир потом считает.
79
Я вас избрал для трудного деянья,
Чтоб край родной гордился им по праву,
Коль вы мое свершите приказанье,
Покроете страну родную славой».
Я отвечал: «Сквозь горе и страданья
Пройду я, чтоб возвысить честь державы,
Пройду сквозь пламень, снег и вихрь ужасный,
Коль в путь меня пошлет король отважный.
80
Велите мне, как Эврисфей Алкиду,
С Немейским львом на смертный бой решиться,
Спуститься в глубь зловещего Аида,
С Лернейской гидрой дерзостно сразиться.
Я с радостью, без страха и обиды
Согласен с жизнью милою проститься.
Я плотью и душой готов отныне
Пожертвовать родной земли святыням».
81
Король меня осыпал похвалами
И тем мой дух на подвиг укрепил,
Не раз одними добрыми словами
Мне прибавляло небо новых сил!
Мой брат любимый, Паулу да Гама,
Со мной по свету странствовать решил,
Дыша ко мне любовью бесконечной,
Надеясь к славе приобщиться вечной.
82
И Николай Куэлью, друг отважный,
В деяниях геройских закаленный,
Со мной к востоку плыть решил бесстрашно,
Стремясь душою к землям отдаленным.
Я взял с собой в путь дальний и опасный
Немало молодежи одаренной,
Восторженной, веселой и толковой,
К лишениям и подвигам готовой.
83
И наш король вознаградил примерно
Всех тех, кто к дальним странам устремился,
На подвиг вдохновил вассалов верных,
Сердечно с мореходами простился.
Вот так когда-то с гордостью безмерной
«Арго» великий в трудный путь пустился.
И первой славных миниев дружина
Решалась бури испытать Эвксина.
84
И в гавани Улиссеи прекрасной,
Где море воды Тежу поглощает,
Весь город в ранний час сынов отважных
С тревогой в путь далекий провожает.
Уж корабли в содружестве согласном
Средь светлых вод скитальцев поджидают,
И к ним стремится младость удалая,
С восторгом приключенья предвкушая.
85
И воины в нарядах разноцветных
Идут на берег моря чередою,
Готовые к деяниям бессмертным,
Рвясь к странам неизведанным душою.
И вымпелы колышет ветр приветный,
И волны тихо плещут за кормою,
И, как «Арго», все корабли армады
Способны к небу мчаться сквозь преграды.
86
С усердьем подготовив оснащенье
Для долгих и томительных скитаний,
Мы души приготовили к мученьям,
К тяжелым, бесконечным испытаньям,
Смиренно заклиная Провиденье
Нас сохранить в час горя и страданья,
Ведь призрак страшной смерти неотвязно
За мореходом в путь спешит опасный.
87
Мы в Вифлееме, близ святого храма,
Свой путь христолюбивый начинали
И робкими, чуть слышными словами
Господне милосердье призывали.
Туман стоял у всех перед глазами,
И слезы видеть берег нам мешали.
И ныне, государь, я уверяю,
Что наш отъезд с трудом припоминаю.
88
На пристани в содружестве печальном
Понурые сограждане стояли
И к странам неизведанным и дальним
В слезах родных и близких провожали.
Мы начали свой путь многострадальный
С того, что в храме службу отстояли.
И крестным ходом двинулись согласно
К своей армаде, мощной и прекрасной.
89
Нас матери-печальницы и жены
Погибшими заранее считали.
Отцы тоскливо издавали стоны
И сердце нам безжалостно терзали,
Смотря на нас тревожно, удрученно,
Нам муки и страданья предрекали.
Любовь им страх неистовый внушила
И все сомненья их усугубила.
90
Мать причитала: «Сын мой, сын несчастный,
За что меня ты радости лишаешь
И в старости унылой и ужасной
За что меня одну ты оставляешь?
Дитя мое! В скитаниях опасных
Младую жизнь ты погубить желаешь.
Зачем добычей рыб ты стать решился
И в странствия далекие пустился?»
91
И, косы распустив, жена рыдала:
«О мой супруг, вы мной не дорожите,
И жизнь, что мне всегда принадлежала,
Бездумно злому морю вы дарите.
Чем ваше недовольство я снискала?
За что вы от меня стремглав бежите?
Без вас Амур мне жить не позволяет,
А вас страна далекая пленяет».
92
А старики и дети в отдаленье
Рыданьям горьким вторили в печали
И, руки простирая к нам в волненье,
Остаться дома дружно заклинали.
Казалось, что холмы в немом смятенье
Рыданьем нашим близким отвечали.
И поглощали белые песчинки
Немых холмов прозрачные слезинки.
93
Мы проходили к кораблям прекрасным,
На бедных женщин глаз не подымая,
Чтоб в час отплытья, скорбный и ужасный,
Не сокрушила нас печаль лихая.
Мы избежали проводов напрасных,
Усугублять страданья не желая,
Обычай сей лишь умножает муки,
Что нам несет жестокая разлука.
94
Но вдруг старик, чей вид благопристойный
Внушал толпе шумливой уваженье,
Тряхнул главой три раза беспокойно,
На нас взирая в горестном волненье,
И возопил, да так, что шум прибойный
Не заглушил тех горестных речений,
Что обратил к нам старец распаленный,
Годами долгой жизни умудренный:
95
«О тщетная, бессмысленная слава,
О суеты безумной воплощенье!
К тебе, забыв о войнах и забавах,
Стремятся все с неистребимым рвеньем!
Ты покоряешь земли и державы,
Играешь миром в дерзком упоенье,
Несешь ему погибель и страданья,
И тяготы жестоких испытаний.
96
Даришь ты миру войны и разбои,
Измены, преступленья и злодейства,
Отсутствие душевного покоя,
Убийства, мятежи, прелюбодейства.
Играешь ты безумною толпою,
Империи крушишь и королевства,
Но есть всегда невежды, что охотно
Тебя считают Славой Благородной.
97
Какие беды, муки и лишенья
На наше государство ты обрушишь?
В каких еще ужасных злоключеньях
Свою немилость к нам ты обнаружишь?
Чем увлечешь младое поколенье
И чем его спокойствие нарушишь?
Что посулишь ему? Какие беды?
Какие лавры, перлы и победы?
98
А ты, Адама бедного потомство,
Ослушника, который справедливо
Был изгнан за грехи и вероломство
Из рая в край убогий и тоскливый,
И в наказанье за свое упорство
Век золотой, невинный и счастливый,
Он навсегда, безумец, потерял
И в век железный навсегда попал!
99
Фантазии бесплодной предаваясь,
Свирепость ты геройством объявило
И, суетой безумной упиваясь,
Подвергнуть жизнь опасности решило.
Сомнительной отвагой отличаясь,
Ты цену жизни, видно, позабыло,
Хоть в смертный час ей свято дорожил
И тот, кто жизнью всех нас одарил.
100
Но если жаждешь битвы ты кровавой,
То разве нет неверных в поднебесной,
С которыми за честь родной державы
Померяться ты силой можешь честно?
Их города отстроены на славу,
И земли их богатствами известны.
Коль ты Христову веру защищаешь,
Почто ты с мавром биться не желаешь?
101
Ты у дверей неверных оставляешь,
Ища вдали неведомых сражений,
Судьбой родной страны пренебрегаешь,
Ее бросая в жалком запустенье.
Ты в Индии победы предвкушаешь
И в Персию стремишь свое движенье,
В Аравии стяжать желаешь славу,
Забыв о предков доблестных державе.
102
О! Ныне я, несчастный, проклинаю
Того, кто первым к дереву сухому
Приладил парус, лодку создавая,
Стремясь мечтой к заливам незнакомым.
Он пламя ада заслужил, я знаю,
Он в преисподней брег найдет искомый.
Пускай в веках следа он не оставит
И собственное имя обесславит.
103
Когда-то, человечество жалея,
Сын Япета с огнем к нему спустился,
И от огня безумца Прометея
Весь мир в огонь сражений погрузился.
Зачем, мечту несчастную лелея,
Спокойствием ты нашим поступился,
О Прометей! Пускай бы огнь желаний
Не распалял бездумных начинаний.
104
Не будь тебя, возница несмышленый,
Не опалил бы землю при паденье,
Не испытал бы зодчий искушенный
Над лабиринтом рук своих творенье,
Не рвался к небесам бы дух стесненный,
Оставил бы пустые помышленья
И не искал бы чуждых, дальних стран.
О, жалкий рок и горестный обман!»
Луиш де Камоэнс
Перевод Ольги Овчаренко