I Ritorni

Piazza Navona, a notte, sui sedili
stavo supino in cerca della quiete,
e gli occhi con rette e volute di spirali
univano le stelle,
le stesse che seguivo da bambino
disteso sui ciotoli del Platani
sillabando al buio le preghiere.

Sotto il capo incrociavo le mie mani
e ricordavo i ritorni:
odore di frutta che secca sui graticci,
di violaciocca, di zenzero, di spigo;
quando pensavo di leggerti, ma piano,
(io e te, mamma, in un angolo in penombra)
la parabola del prodigo,
che mi seguiva sempre nei silenzi
come un ritmo che s’apra ad ogni passo
senza volerlo.

Ma ai morti non è dato di tornare,
e non c’è tempo nemmeno per la madre
quando chiama la strada,
e ripartivo, chiuso nella notte
come uno che tema all’alba di restare .

E la strada mi dava le canzoni,
che sanno di grano che gonfia nelle spighe,
del fiore che imbianca gli uliveti
tra l’azzurro del lino e le giunchiglie ;
risonanze nei vortici di polvere,
cantilene d’uomini e cigolio di traini
con le lanterne che oscillano sparute
ed hanno appena il chiaro di una lucciola.

Salvatore Quasimodo (1901-1968)

Возвращенья

Площадь Навона, ночью на скамьях
лежал я навзничь в поисках покоя
и мысленными линиями звезды
соединял, как в детстве,
когда в излуке Платани на гальке лежал,
на те же звезды глядя
и бормоча молитвы в темноте.

Под головою скрещиваю руки
и вспоминаю возвращенья:
сухой лавандой пахнет, имбирем,
рассыпанным для сушки.
Я собирался почитать тебе
(мы рядом, мама, в полумраке, ты и я)
о блудном сыне притчу,
которая со мною неотступно
была, как ритм, рождающийся сам собой
при каждом шаге.

Но мертвые не могут возвращаться,
для матери, и то нет времени, когда
зовет дорога,
и снова уходил я под покровом ночи,
боясь, что утром не решусь уйти.

И вновь дорога мне дарила песни,
в которых зерна отягчают колос,
цветами убеляются оливковые рощи,
жонкиль желтеет, голубеет лен.
В воронках пыли оседают звуки —
протяжные напевы, скрип телег
с их фонарями, что качаются, мерцая
не ярче августовских светляков.

Сальваторе Квазимодо
Перевод Евг. Солоновича

Возвращения

Отдых ночной на Пьяцца Навона.
Я улегся спиной на стульях плетеных*,
и глаза, рисуя в небе линии и спирали,
звезды в созвездья соединяли, –
звезды, что я в детстве следил,
растянувшись на гальке Платани**,
во тьме повторяя слова молитв.

И, заложив под голову руки,
я вспоминал свои возвращенья:
как пахли, сушась на террасе, фрукты,
имбирь, пучки левкоя, лаванды;
и хотелось тихо тебе прочитать
(мы с тобою, мама, сидели в углу, в полумраке)
о блудном сыне притчу в Писанье –
ту, что со мною делила молчанье,
как ритм, что начинает звучать
в такт с шагами, невольно.

Но тот, кто умер – уже не вернется***,
и даже для матери не остается
времени, когда позовет дорога.
Я вновь уходил, под ночным покровом,
как тот, кто больше всего боится,
что после рассвета уйти не решится.

Я шел, и дорога мне песни дарила,
я пел, и зерном наливались колосья,
цветами белели рощи оливок
меж синими льнами и белым жасмином;
и вторила, пылью клубясь, дорога
напеву людскому, и скрипу повозок в ночи,
и фонарикам, что качались убого,
под дугою мерцая, как светлячки****.

Сальваторе Квазимодо
Перевод Виталия Леоненко

* Пьяцца Навона – площадь в Риме. В одном из ее переулков издавна помещаются мастерские ремесленников, делающих стулья, табуреты, кресла – деревянные, плетеные из лозы, соломенные. Летом часть этой продукции оставляют на открытом воздухе и ночью, связывая проволокой или цепью. На пьяцца Навона и в наше время ночуют как бездомные, так и молодые туристы – любители специфической римской экзотики.

** Платани – река в Сицилии, на родине поэта.

*** Аллюзия на слова из евангельской притчи о блудном сыне. Старшему сыну, недовольному тем, с какой радостью встретили в доме вернувшегося гуляку – младшего, вернувшегося голодным, босым и без копейки, отец отвечает: «Сын мой! ты всегда со мною, и всё мое – твое, но о том надо радоваться и веселиться, что этот твой брат был мертв – и ожил, казалось, пропал – и вот, нашелся» (Лк. 15:11-32).

**** Моя вольность. В итальянской упряжи, в отличие от русской, дуга не используется. Куда в Италии крепили такие лампочки на конных повозках, я не знаю, а автор не уточняет.

Площадь Навона ночью