Os Lusíadas

Canto Sétimo

1
Já se viam chegados junto à terra,
Que desejada já de tantos fora,
Que entre as correntes Indicas se encerra,
E o Ganges, que no céu terreno mora.
Ora, sus, gente forte, que na guerra
Quereis levar a palma vencedora,
Já sois chegados, já tendes diante
A terra de riquezas abundante.

2
A vós, ó geração de Luso, digo,
Que tão pequena parte sois no inundo;
Não digo ainda no mundo, mas no amigo
Curral de quem governa o céu rotundo;
Vós, a quem não somente algum perigo
Estorva conquistar o povo imundo,
Mas nem cobiça, ou pouca obediência
Da Madre, que nos céus está em essência;

3
Vós, Portugueses, poucos quanto fortes,
Que o fraco poder vosso não pesais;
Vós, que à custa de vossas várias mortes
A lei da vida eterna dilatais:
Assim do céu deitadas são as sortes,
Que vós, por muito poucos que sejais,
Muito façais na santa Cristandade:
Que tanto, ó Cristo, exaltas a humildade!

4
Vede-los Alemães, soberbo gado,
Que por tão largos campos se apascenta,
Do sucessor de Pedro, rebelado,
Novo pastor, e nova seita inventa:
Vede-lo em feias guerras ocupado,
Que ainda com o cego error se não contenta,
Não contra o soberbíssimo Otomano,
Mas por sair do jugo soberano.

5
Vede-lo duro Inglês, que se nomeia
Rei da velha e santíssima cidade,
Que o torpe Ismaelita senhoreia,
(Quem viu honra tão longe da verdade?)
Entre as Boreais neves se recreia,
Nova maneira faz de Cristandade:
Para os de Cristo tem a espada nua,
Não por tomar a terra que era sua.

6
Guarda-lhe por entanto um falso Rei
A cidade Hierosólima terrestre,
Enquanto ele não guarda a santa lei
Da cidade Hierosólima celeste.
Pois de ti, Galo indigno, que direi?
Que o nome Cristianíssimo quiseste,
Não para defendê-lo, nem guardá-lo,
Mas para ser contra ele, e derrubá-lo!

7
Achas que tens direito em senhorios
De Cristãos, sendo o teu tão largo e tanto,
E não contra o Cinífio e Nilo, rios
Inimigos do antigo nome santo?
Ali se hão de provar da espada os fios
Em quem quer reprovar da Igreja o canto.
De Carlos, de Luís, o nome e a terra
Herdaste, e as causas não da justa guerra?

8
Pois que direi daqueles que em delícias,
Que o vil ócio no mundo traz consigo,
Gastam as vidas, logram as divícias,
Esquecidos de seu valor antigo?
Nascem da tirania inimicícias,
Que o povo forte tem de si inimigo:
Contigo, Itália, falo, já submersa
Em Vícios mil, e de ti mesma adversa.

9
Ó míseros Cristãos, pela ventura,
Sois os dentes de Cadmo desparzidos,
Que uns aos outros se dão a morte dura,
Sendo todos de um ventre produzidos?
Não vedes a divina sepultura
Possuída de cães, que sempre unidos
Vos vêm tomar a vossa antiga terra,
Fazendo-se famosos pela guerra?

10
Vedes que têm por uso e por decreto,
Do qual são tão inteiros observantes,
Ajuntarem o exército inquieto
Contra os povos que são de Cristo amantes;
Entre vós nunca deixa a fera Aleto
De semear cizânias repugnantes:
Olhai se estais seguros de perigos,
Que eles e vós sois vossos inimigos.

11
Se cobiça de grandes senhorios
Vos faz ir conquistar terras alheias,
Não vedes que Pactolo e Hermo, rios,
Ambos volvem auríferas areias?
Em Lídia, Assíria, lavram de ouro os fios;
África esconde em si luzentes veias;
Mova-vos já sequer riqueza tanta,
Pois mover-vos não pode a Casa Santa.

12
Aquelas invenções feras e novas
De instrumentos mortais da artilharia,
Já devem de fazer as duras provas
Nos muros de Bizâncio e de Turquia.
Fazei que torne lá às silvestres covas
Dos Cáspios montes, e da Cítia fria
A Turca geração, que multiplica
Na polícia da vossa Europa rica.

13
Gregos, Traces, Arménios, Georgianos,
Bradando-vos estão que o povo bruto
Lhe obriga os caros filhos aos profanos
Preceptos do Alcorão (duro tributo!)
Em castigar os feitos inumanos
Vos gloriai de peito forte e astuto,
E não queirais louvores arrogantes
De serdes contra os vossos muito possantes.

14
Mas entanto que cegos o sedentos
Andais de vosso sangue, ó gente insana!
Não faltarão Cristãos atrevimentos
Nesta pequena casa Lusitana:
De África tem marítimos assentos,
É na Ásia mais que todas soberana,
Na quarta parte nova os campos ara,
E se mais mundo houvera, lá chegara.

15
E vejamos entanto que acontece
Aqueles tão famosos navegantes,
Depois que a branda Vénus enfraquece
O furor vão dos ventos repugnantes:
Depois que a larga terra lhe aparece,
Fim de suas porfias tão constantes,
Onde vêm semear de Cristo a, lei,
E dar novo costume e novo Rei.

16
Tanto que à nova terra se chegaram,
Leves embarcações de pescadores
Acharam, que o caminho lhe mostraram
De Calecu, onde eram moradores.
Para lá logo as proas se inclinaram,
Porque esta era a cidade das melhores
Do Malabar melhor, onde vivia
O Rei que a terra toda possuía.

17
Além do Indo jaz, e aquém do Gange,
Um terreno muito grande e assaz famoso,
Que pela parte Austral o mar abrange,
E para o Norte o Emódio cavernoso.
Jugo de Reis diversos o constrange
A várias leis: alguns o vicioso
Mahoma, alguns os ídolos adoram,
Alguns os animais, que entre eles morri.

18
Lá bem no grande monte, que cortando
Tão larga terra, toda Ásia discorre,
Que nomes tão diversos vai tomando,
Segundo as regiões por onde corre,
As fontes saem, donde vêm manando
Os rios, cuja grã corrente morre
No mar Índico, e cercam todo o peso
Do terreno, fazendo-o Quersoneso.

19
Entro um e outro rio, em grande espaço,
Sai da larga terra uma loira ponta
Quase piramidal, que no regaço
Do mar com Ceilão ínsula confronta;
E junto donde nasce o largo braço
Gangético, o rumor antigo conta
Que os vizinhos, da terra moradores,
Do cheiro se mantêm das finas flores.

20
Mas agora de nomes e de usança
Novos e vários são os habitantes:
Os Delis, os Patanes, que em possança
De terra e gente, são mais abundantes;
Decanis, Oriás, que a esperança
Têm de sua salvação nas ressonantes
Águas do Gange, e a terra de Bengala
Fértil de sorte que outra não lhe iguala.

21
O Reino de Cambaia belicoso
(Dizem que foi de Poro, Rei potente)
O Reino de Narsinga, poderoso
Mais de ouro e pedras que de forte gente.
Aqui se enxerga lá do mar undoso
Um monte alto, que corre longamente,
Servindo ao Malabar de forte muro,
Com que do Canará vive seguro.

22
Da terra os naturais lhe chamam Gate,
Do pé do qual pequena quantidade
Se estende uma fralda estreita, que combate
Do mar a natural ferocidade.
Aqui de outras cidades, sem debate,
Calecu tem a ilustre dignidade
De cabeça de Império rica e bela:
Samorim se intitula o senhor dela.

23
Chegada a frota ao rico senhorio,
Um Português mandado logo parte
A fazer sabedor o Rei gentio
Da vinda sua a tão remota parte.
Entrando o mensageiro pelo rio,
Que ali nas ondas entra, a não vista arte,
A cor, o gesto estranho, o trajo novo
Fez concorrer a vê-lo todo o povo.

24
Entre a gente que a vê-lo concorria,
Se chega um Mahometa, que nascido
Fora na região da Berberia,
Lá onde fora Anteu obedecido:
Ou pela vizinhança já teria
O Reino Lusitano conhecido,
Ou foi já assinalado de seu ferro:
Fortuna o trouxe a tão loiro desterro.

25
Em vendo o mensageiro, com jocundo
Rosto, como quem sabe a língua Hispana,
Lhe disse: «Quem te trouxe a estoutro mundo,
Tão longe da tua pátria Lusitana?»
— «Abrindo, lhe responde, o mar profundo,
Por onde nunca veio gente humana,
Vimos buscar do Indo a grão corrente,
Por onde a Lei divina se acrescente.»

26
Espantado ficou da grã viagem
O Mouro, que Monçaide se chamava,
Ouvindo as opressões que na passagem
Do mar, o Lusitano lhe contava:
Mas vendo enfim que a f orça da mensagem
Só para o Rei da terra relevava,
Lhe diz que estava f ora da cidade,
Mas de caminho pouca quantidade.

27
E que, entanto que a nova lhe chegasse
De sua estranha vinda, se queria,
Na sua pobre casa repousasse,
E do manjar da terra comeria,
E depois que se um pouco recreasse,
Com ele para a armada tornaria,
Que alegria não pode ser tamanha,
Que achar gente vizinha em terra estranha.

28
O Português aceita de vontade
O que o ledo Monçaide lhe oferece;
Como se longa fora já a amizade,
Com ele come, e bebe, e lhe obedece.
Ambos se tornam logo da cidade
Para a frota, que o Mouro bem conhece;
Sobem à capitania; e toda a gente
Monçaide recebeu benignamente.

29
O Capitão o abraça em cabo ledo,
Ouvindo clara a língua de Castela;
Junto de si o assenta, e pronto e quedo,
Pela terra pergunta, e cousas dela.
Qual se ajuntava em Ródope o arvoredo,
Só por ouvir o amante da donzela
Eurídice, tocando a lira de ouro,
Tal a gente se ajunta a ouvir o Mouro.

30
Ele começa: «Ó gente, que a natura
Vizinha fez de meu paterno ninho,
Que destino tão grande ou que ventura
Vos trouxe a cometerdes tal caminho?
Não é sem causa, não, oculta e escura,
Vir do longínquo Tejo e ignoto Minho,
Por mares nunca doutro lenho arados,
A Reinos tão remotos e apartados.

31
«Deus por certo vos traz, porque pretende
Algum serviço seu por vós obrado;
Por isso só vos guia, e vos defende
Dos inimigos, do mar, do vento irado.
Sabei que estais na Índia, onde se estende
Diverso povo, rico e prosperado
De ouro luzente e fina pedraria,
Cheiro suave, ardente especiaria.

32
«Esta província, cujo porto agora
Tomado tendes, Malabar se chama:
Do culto antigo os ídolos adora,
Que cá por estas partes se derrama:
De diversos Reis é, mas dum só
Noutro tempo, segundo a antiga fama;
Saramá Perimal foi derradeiro
Rei, que este Reino teve unido e inteiro.

33
«Porém, como a esta terra então viessem
De lá do seio Arábico outras gentes,
Que o culto Mahomético trouxessem,
No qual me instituíram meus parentes,
Sucedeu que pregando convertessem
O Perimal: de sábios e eloquentes,
Fazem-lhe a lei tomar com fervor tanto,
Que pressupôs de nela morrer santo.

34
«Naus arma, e nelas mete curioso
Mercadoria, que ofereça rica,
Para ir nelas a ser religioso,
Onde o profeta jaz, que a Lei publica;
Antes que parta, o Reino poderoso
Com os seus reparte, porque não lhe fica
Herdeiro próprio, faz os mais aceitos
Ricos de pobres, livres de sujeitos.

35
«A um Cochim, e a outro Cananor,
A qual Chalé, a qual a ilha da Pimenta,
A qual Coulão, a qual dá Cranganor,
E os mais, a quem o mais serve e contenta,
Um só moço, a quem tinha muito amor,
Depois que tudo deu, se lhe apresenta:
Para este Calecu somente fica,
Cidade já por trato nobre e rica.

36
«Esta lhe dá com o título excelente
De Imperador, que sobre os outros mande.
Isto feito, se parte diligente
Para onde em santa vida acabe, e ande.
E daqui fica o nome de potente
Samori, mais que todos digno e grande,
Ao moço e descendentes; donde vem
Este, que agora o Império manda e tem.

37
«A Lei da gente toda, rica e pobre,
De fábulas composta se imagina:
Andam nus, e somente um pano cobre
As partes, que a cobrir natura ensina.
Dois modos há de gente, porque a nobre
Naires chamados são, e a menos digna
Poleás tem por nome, a quem obriga
A Lei não misturar a casta antiga.

38
«Porque os que usaram sempre um mesmo ofício,
De outro não podem receber consorte,
Nem os filhos terão outro exercício,
Senão o de seus passados, até morte.
Para os Naires é certo grande vício
Destes serem tocados; de tal sorte,
Que quando algum se toca, por ventura,
Com cerimónias mil se alimpa e apura.

39
«Desta sorte o Judaico povo antigo
Não tocava na gente de Samária.
Mais estranhezas ainda das que digo
Nesta terra vereis de usança vária.
Os Naires sós são dados ao perigo
Das armas; sós defendem da contrária
Banda o seu Rei, trazendo sempre usada
Na esquerda a adarga e na direita a espada.

40
«Brâmenes são os seus religiosos,
Nome antigo e de grande proeminência:
Observam os preceitos tão famosos
Dum que primeiro pôs nome à ciência:
Não matam coisa viva, e, temerosos,
Das carnes têm grandíssima abstinência;
Somente no venéreo ajuntamento
Têm mais licença e menos regimento.

41
«Gerais são as mulheres, mas somente
Para os da geração de seus maridos:
Ditosa condição, ditosa gente,
Que não são de ciúmes ofendidos!
Estes e outros costumes variamente
São pelos Malabares admitidos.
A terra é grossa em trato, em tudo aquilo
Que as ondas podem dar da China ao Nilo.»

42
Assim contava o Mouro; mas vagando
Andava a fama já pela cidade
Da vinda desta gente estranha, quando
O Rei saber mandava da verdade.
Já vinham pelas ruas caminhando,
Rodeados de todo sexo e idade,
Os principais, que o Rei buscar mandara
O Capitão da armada, que chegara.

43
Mas ele, que do Rei já tem licença
Para desembarcar, acompanhado
Dos nobres Portugueses, sem detença
Parte, de ricos panos adornado.
Das cores a formosa diferença
A vista alegra ao povo alvoroçado.
O remo compassado fere frio
Agora o mar, depois o fresco rio.

44
Na praia um regedor do Reino estava,
Que na sua língua Catual se chama,
Rodeado de Naires, que esperava
Com desusada festa o nobre Gama.
Já na terra, nos braços o levava,
E num portátil leito uma rica cama
Lhe oferece, em que vá, costume usado,
Que nos ombros dos homens é levado.

45
Desta arte o Malabar, destarte o Luso
Caminham, lá para onde o Rei o espera:
Os outros Portugueses vão ao uso
Que infantaria segue, esquadra fera.
O povo que concorre vai confuso
De ver a gente estranha, e bem quisera
Perguntar: mas no tempo já passado
Na torre de Babel lhe foi vedado.

46
O Gama e o Catual iam falando
Nas coisas, que lhe o tempo oferecia;
Monçaide entre eles vai interpretando
As palavras que de ambos entendia.
Assim pela cidade caminhando,
Onde uma rica fábrica se erguia
De um sumptuoso templo, já chegavam,
Pelas portas do qual juntos entravam.

47
Ali estão das deidades as figuras
Esculpidas em pau e em pedra fria;
Vários de gestos, vários de pinturas,
A segundo o Demónio lhe fingia:
Vêem-se as abomináveis esculturas,
Qual a Quimera em membros se varia:
Os Cristãos olhos, a ver Deus usados
Em forma humana, estão maravilhados.

48
Um na cabeça cornos esculpidos,
Qual Júpiter Amon em Líbia estava;
Outro num corpo rostos tinha unidos,
Bem como o antigo Jano se pintava;
Outro com muitos braços divididos
A Briareu parece que imitava;
Outro fronte canina tem de fora,
Qual Anúbis Menfítico se adora.

49
Aqui feita do bárbaro gentio
A supersticiosa adoração,
Direitos vão, sem outro algum desvio,
Para onde estava o Rei do povo vão.
Engrossando-se vai da gente o fio,
Com os que vêm ver o estranho Capitão;
Estão pelos telhados e janelas
Velhos e moços, donas e donzelas.

50
Já chegam perto, e não com passos lentos,
Dos jardins odoríferos formosos,
Que em si escondem os régios aposentos,
Altos de torres não, mas sumptuosos.
Edificam-se os nobres seus assentos
Por entre os arvoredos deleitosos:
Assim vivem os Reis daquela gente,
No campo e na cidade juntamente.

51
Pelos portais da cerca a sutileza
Se enxerga da Dedálea facultade,
Em figuras mostrando, por nobreza,
Da Índia a mais remota antiguidade.
Afiguradas vão com tal viveza
As histórias daquela antiga idade,
Que quem delas tiver notícia inteira,
Pela sombra conhece a verdadeira.

52
Estava um grande exército que pisa
A terra Oriental, que o Idaspe lava;
Rege-o um capitão de fronte lisa,
Que com frondentes tirsos pelejava;
Por ele edificada estiva Nisa
Nas ribeiras do rio, que manava,
Tão próprio, que se ali estiver Semele,
Dirá, por certo, que é seu filho aquele.

53
Mais avante bebendo seca o rio
Mui grande multidão da Assíria gente,
Sujeita a feminino senhorio
De uma tão bela como incontinente.
Ali tem junto ao lado nunca frio,
Esculpido o feroz ginete ardente,
Com quem teria o filho competência:
Amor nefando, bruta incontinência!

54
Daqui mais apartadas tremulavam
As bandeiras de Grécia gloriosas,
Terceira Monarquia, e sojugavam
Até as águas Gangéticas undosas.
Dum capitão mancebo se guiavam,
De palmas rodeado valerosas,
Que já, não de Filipo, mas sem falta
De progénie de Júpiter se exalta.

55
Os Portugueses vendo estas memórias,
Dizia o Catual ao Capitão:
«Tempo cedo virá que outras vitórias
Estas, que agora olhais, abaterão;
Aqui se escreverão novas histórias
Por gentes estrangeiras que virão;
Que os nossos sábios magos o alcançaram
Quando o tempo futuro especularam.

56
«E diz-lhe mais a mágica ciência
Que, para se evitar força tamanha,
Não valerá dos homens resistência,
Que contra o Céu não val da gente manha;
Mas também diz que a bélica excelência,
Nas armas e na paz, da gente estranha
Será tal, que será no mundo ouvido
O vencedor, por glória do vencido,»

57
Assim falando entravam já na sala,
Onde aquele potente Imperador
Numa camilha jaz, que não se iguala
De outra alguma no preço e no lavor.
No recostado gesto se assinala
Um venerando e próspero senhor;
Um pano de ouro cinge, e na cabeça
De preciosas gemas se adereça.

58
Bem junto dele um velho reverente,
Com os giolhos no chão, de quando em quando
Lhe dava a verde folha da erva ardente,
Que a seu costume estava ruminando.
Um Brâmene, pessoa proeminente,
Para o Gama vem com passo brando,
Para que ao grande Príncipe o apresente,
Que diante lhe acena que se assente.

59
Sentado o Gama junto ao rico leito,
Os seus mais afastados, pronto em vista
Estava o Samori no trajo e jeito
Da gente, nunca de antes dele vista.
Lançando a grave voz do sábio peito,
Que grande autoridade logo aquista
Na opinião do Rei e do povo todo,
O Capitão lhe fala deste modo:

60
«Um grande Rei, de lá das partes Onde
O céu volúvel, com perpétua roda,
Da terra a luz solar com a terra esconde,
Tingindo a que deixou de escura noda,
Ouvindo do rumor que lá responde
O eco, como em ti da Índia toda
O principado está, e a majestade,
Vínculo quer contigo de amizade.

61
«E por longos rodeios a ti manda,
Por te fazer saber que tudo aquilo
Que sobre o mar, que sobre as terras anda
De riquezas, de lá do Tejo ao Nilo,
E desde a fria plaga de Gelanda
Até bem donde o Sol não muda o estilo
Nos dias, sobre a gente de Etiópia,
Tudo tem no seu Reino em grande cópia.

62
«E se queres com pactos e alianças
De paz e de amizade sacra e nua
Comércio consentir das abastanças
Das fazendas da terra sua e tua,
Por que cresçam as rendas e abastanças,
Por quem a gente mais trabalha e sua,
De vossos Reinos, será certamente
De ti proveito, o dele glória ingente.

63
«E sendo assim, que o nó desta amizade
Entre vós firmemente permaneça,
Estará pronto a toda adversidade,
Que por guerra a teu Reino se ofereça,
Com gente, armas e naus, de qualidade
Que por irmão te tenha e te conheça;
E da vontade em ti sobre isto posta
Me dês a mim certíssima resposta.»

64
Tal embaixada dava o Capitão,
A quem o Rei gentio respondia
Que, em ver embaixadores de nação
Tão remota, grã glória recebia;
Mas neste caso a última tenção
Com os de seu conselho tomaria,
Informando-se certo de quem era
O Rei, e a gente, e terra que dissera..

65
E que entanto podia do trabalho
Passado ir repousar, e em tempo breve
Daria a seu despacho um justo talho,
Com que a seu Rei resposta alegre leve.
Já nisto punha a noite o usado atalho
As humanas canseiras, por que ceve
De doce sono os membros trabalhados,
Os olhos ocupando ao ócio dados.

66
Agasalhados foram juntamente
O Gama e Portugueses no aposento
Do nobre Regedor da Índica gente,
Com festas e geral contentamento.
O Catual, no cargo diligente
De seu Rei, tinha já por regimento
Saber da gente estranha donde vinha,
Que costumes, que lei, que terra tinha.

67
Tanto que os ígneos carros do formoso
Mancebo Délio viu, que a luz renova,
Manda chamar Monçaide, desejoso
De poder-se informar da gente nova.
Já lhe pergunta pronto e curioso,
Se tem notícia inteira e certa prova
Dos estranhos, quem são; que ouvido tinha
Que é gente de sua pátria muito vizinha;

68
Que particularmente ali lhe desse
Informação mui larga, pois faria
Nisso serviço ao Rei, por que soubesse
O que neste negócio se faria.
Monçaide torna: — «Posto que eu quisesse
Dizer-te disto mais, não saberia;
Somente sei que é gente lá de Espanha,
Onde o meu ninho e o Sol no mar se banha.

69
«Têm a lei dum Profeta, que gerado
Foi sem fazer na carne detrimento
Da mãe, tal que por bafo está aprovado
Do Deus, que tem do mundo o regimento,
O que entre meus antigos é vulgado
Deles, é que o valor sanguinolento
Das armas no seu braço resplandece,
O que em nossos passados se parece.

70
«Porque eles, com virtude sobre-humana,
Os deitaram dos campos abundosos
Do rico Tejo e fresco Goadiana,
Com feitos memoráveis e famosos:
E não contentes ainda, e na Africana
Parte, cortando os mares procelosos,
Nos não querem deixar viver seguros,
Tomando-nos cidades e altos muros.

71
«Não menos têm mostrado esforço e manha
Em quaisquer outras guerras que aconteças,
Ou das gentes belígeras de Espanha,
Ou lá dalguns que do Pírene desçam.
Assim que nunca enfim com lança estranha
Se tem, que por vencidos se conheçam,
Nem se sabe ainda, não, te afirmo e asselo,
Para estes Anibais nenhum Marcelo.

72
«E se esta informação não for inteira
Tanto quanto convém, deles pretende
Informar-te, que é gente verdadeira,
A quem mais falsidade enoja e ofende:
Vai ver-lhe a f rota, as armas e a maneira
Do fundido metal, que tudo rende,
E folgarás de veres a polícia
Portuguesa na paz e na milícia.»

73
Já com desejos o Idolatra ardia
De ver isto, que o Mouro lhe contava.
Manda esquipar batéis que ir ver queria
Os lenhos em que o Gama navegava.
Ambos partem da praia, a quem seguia
A Naira geração, que o mar coalhava.
A capitania sobem forte e bela,
Onde Paulo os recebe a bordo dela.

74
Purpúreos são os toldos, e as bandeiras
Do rico fio são que o bicho gera;
Nelas estão pintadas as guerreiras
Obras, que o forte braço já fizera:
Batalhas tem campais, aventureiras,
Desafios cruéis, pintura fera,
Que, tanto que ao Gentio se apresenta,
A tento nela os olhos apascenta.

75
Pelo que vê pergunta; mas o Gama
Lhe pedia primeiro que se assente,
E que aquele deleite, que tanto ama
A seita Epicureia, experimente.
Dos espumantes vasos se derrama
O licor que Noé mostrara à gente:
Mas comer o Gentio não pretende,
Que a seita que seguia lho defende.

76
A trombeta que, em paz, no pensamento
Imagem faz de guerra, rompe os ares;
Com o fogo o diabólico instrumento
Se faz ouvir no fundo lá dos mares.
Tudo o Gentio nota; mas o intento
Mostrava sempre ter nos singulares
Feitos dos homens, que em retrato breve
A muda poesia ali descreve

77
Alça-se em pé, com ele o Gama junto,
Coelho de outra parti, e o Mauritano;
Os olhos põe no bélico transunto
De um velho branco, aspecto venerando
Cujo nome não pode ser defunto
Enquanto houver no mundo trato humano:
No trajo a Grega usança está perfeita,
Um ramo por insígnia na direita.

78
Um ramo na mão tinha… Mas, ó cego!
Eu, que cometo insano e temerário,
Sem vós, Ninfas do Tejo e do Mondego,
Por caminho tão árduo, longo e vário!
Vosso favor invoco, que navego
Por alto mar, com vento tão contrário,
Que, se não me ajudais, hei grande medo
Que o meu fraco batel se alague cedo.

79
Olhai que há tanto tempo que, cantando
O vosso Tejo e os vossos Lusitanos,
A fortuna mo traz peregrinando,
Novos trabalhos vendo, e novos danos:
Agora o mar, agora experimentando
Os perigos Mavórcios inumanos,
Qual Canace, que à morte se condena,
N’uma mão sempre a espada, e n’outra a pena.

80
Agora, com pobreza avorrecida,
Por hospícios alheios degradado;
Agora, da esperança já adquirida,
De novo, mais que nunca, derribado;
Agora às costas escapando a vida,
Que dum fio pendia tão delgado
Que não menos milagre foi salvar-se
Que para o Rei Judaico acrescentar-se.

81
E ainda, Ninfas minhas, não bastava
Que tamanhas misérias me cercassem,
Senão que aqueles, que eu cantando andava
Tal prémio de meus versos me tornassem:
A troco dos descansos que esperava,
Das capelas de louro que me honrassem,
Trabalhos nunca usados me inventaram,
Com que em tão duro estado me deitaram.

82
Vede, Ninfas, que engenhos de senhores
O vosso Tejo cria valorosos,
Que assim sabem prezar com tais favores
A quem os faz, cantando, gloriosos!
Que exemplos a futuros escritores,
Para espertar engenhos curiosos,
Para porem as coisas em memória,
Que merecerem ter eterna glória!

83
Pois logo em tantos males é forçado,
Que só vosso favor me não faleça,
Principalmente aqui, que sou chegado
Onde feitos diversos engrandeça:
Dai-mo vós sós, que eu tenho já jurado
Que não o empregue em quem o não mereça,
Nem por lisonja louve algum subido,
Sob pena de não ser agradecido.

84
Nem creiais, Ninfas, não, que a fama desse
A quem ao bem comum e do seu Rei
Antepuser seu próprio interesse,
Inimigo da divina e humana Lei.
Nenhum ambicioso, que quisesse
Subir a grandes cargos, cantarei,
Só por poder com torpes exercícios
Usar mais largamente de seus vícios;

85
Nenhum que use de seu poder bastante,
Para servir a seu desejo feio,
E que, por comprazer ao vulgo errante,
Se muda em mais figuras que Proteio.
Nem, Camenas, também cuideis que canto
Quem, com hábito honesto e grave, veio,
Por contentar ao Rei no ofício novo,
A despir e roubar o pobre povo.

86
Nem quem acha que é justo e que é direito
Guardar-se a lei do Rei severamente,
E não acha que é justo e bom respeito,
Que se pague o suor da servil gente;
Nem quem sempre, com pouco experto peito,
Razões aprende, e cuida que é prudente,
Para taxar, com mão rapace e escassa,
Os trabalhos alheios, que não passa.

87
Aqueles sós direi, que aventuraram
Por seu Deus, por seu Rei, a amada vida,
Onde, perdendo-a, em fama a dilataram,
Tão bem de suas obras merecida.
Apolo, e as Musas que me acompanharam,
Me dobrarão a fúria concedida,
Enquanto eu tomo alento descansado,
Por tornar ao trabalho, mais folgado.

Luís de Camões (1524-1580)

Лузиады

Песнь седьмая

1
Армада Луза подошла к пределам,
Где плещет Инд своей волной свободной
И где, покинув рай небесный, смело
Струится Ганг потоком полноводным.
Ты с честью завершил святое дело,
Народ отважный, гордый, благородный.
Желанный край детей твоих встречает
И им свои богатства обещает.

2
Я к вам, о дети Луза, обращаюсь.
Хоть вас в подлунном мире так немного,
Вам по плечу, я честию ручаюсь,
Разбить навеки мусульман жестоких.
Насчет соседей я не заблуждаюсь,
И в верности мы Небу одиноки.
Соседи наши в дьявольской гордыне
Царю небес уж неподвластны ныне.

3
Чем меньше вас, герои-португальцы,
Тем больше сил вам небо придает,
Ведь только вы, бесстрашные скитальцы,
Христовой веры истинный оплот.
Дерзайте же, счастливые страдальцы,
Судьба великий жребий Лузу шлет,
Униженных и малых возвышает,
Ценой их смерти веру укрепляет.

4
Пусть видит вас германцев гордых паства,
Что от Петра потомков отвернулась,
Войною изнуряя государство,
Вкруг пастыря мятежного сомкнулась
И, духом раздираема бунтарства,
От истины господней отшатнулась,
Не Порте Оттоманской угрожая,
А мощную державу ослабляя.

5
Воззри на племя Луза, англичанин.
Ты королем святой земли зовешься,
Но ею правит алчный мусульманин,
Покуда ты порокам предаешься
И сам, как недостойный агарянин,
Над верой предков доблестных смеешься,
Бесстыдно христианство исправляешь,
Священные законы попираешь.

6
Земной Ерусалим, о ложный царь,
Ты захватил коварно и бесчестно,
Раз христиан законный государь
Теперь отверг Ерусалим небесный,
А что сказать о Галле мне, что встарь
Был древним благочестием известен?
Он титулов своих не защищает
И братьев в ослепленье убивает.

7
Ты кровь детей Христовых проливаешь.
Бесчинствуешь, как тать, в чужих владеньях,
А на Восток свой взор не обращаешь,
Язычникам не мстишь за преступленья.
В беспечности ты, видно, полагаешь,
Что ныне надлежит предать забвенью
Людовика священные заветы
И Карла несравненного победы?

8
А что сказать о тех, кто расточает
Всю жизнь свою в постыдных наслажденьях,
Кто в неге утонченной утопает,
Забыв о славной древности свершеньях,
Кто Родину на части раздирает,
Предавшись нечестивым помышленьям?
К тебе я, о Италия, взываю,
Хоть слов своих бессилье понимаю.

9
О христиане! Волей Провиденья
Вы, словно зубы Кадмова дракона,
Восстали друг на друга в озлобленье,
Забыв родства священные законы,
Меж тем как Гроб Господень оскверненью
Подвергли исламитов легионы.
Они единым строем выступают
И вас поодиночке разбивают.

10
И, чтя пророка ложного заветы,
Неверных толпы миру угрожают.
Презренные потомки Магомета
Христово войско поразить желают.
А вы погрязли в распрях и наветах,
Вас фурии свирепые терзают.
Вы скоро пред неверными смиритесь
И подлым святотатцам покоритесь.

11
Коль слухи о сокровищах несметных
В чужие земли путь ваш направляют,
То средь песков Востока заповедных
Вас россыпи златые ожидают.
Раз Гроб Господень призывал вас тщетно
И вас одни богатства увлекают,
То в Африку иль в Лидию идите
И там алмазы царские ищите.

12
И в Византии, в стороне далекой,
Пора вам пушки испытать в сраженье,
Чтоб силой артиллерии жестокой
Начать свирепых турок покоренье.
Пусть к Каспию, к горам его высоким
Бегут они в испуге и смятенье.
Прекрасную Европу пусть оставят
И в Скифию стопы свои направят.

13
Почто армяне, греки и грузины
К вам взоры с упованьем обращают,
Покуда турки их детей невинных
Твердить Коран постылый заставляют?
В вас не осталось доблести старинной,
Вас мусульмане всюду восхваляют
За то, что милых братьев предаете
И в мире с исламитами живете.

14
Пока вы братской кровью упивались,
Позоря славных пращуров знамена,
Герои христианские рождались
В державе небольшой и отдаленной.
Они и в Новом Свете подвизались,
И к Африке стремились неуклонно.
Я знаю, все непознанные страны
Познают в этом мире лузитане.

15
Однако возвратимся к мореходам,
Которые стараньями Венеры
Преодолели бури и невзгоды
И вышли в заповедные пределы,
Стремясь среди неведомых народов
Посеять семена Христовой веры,
Обычаи туземцев изменить,
Правителей неправедных сместить.

16
И вот, вблизи брегов уединенных,
Герои рыболовов повстречали.
Те, глядя на пришельцев удивленно,
Им в Каликут дорогу указали,
Сказав, что в этом граде просвещенном
Владыки Малабара обитали.
И, развернув послушные ветрила,
Туда армада бег свой устремила.

17
Могучий Инд и Ганг — поток священный
Вдоль Индии теченье направляют.
А с Севера от ветров дерзновенных
Ее надежно горы укрывают.
И волны океана неизменно
Ее просторы с юга обнимают.
Богов там знают самых разнородных —
Чтут Магомета, идолов, животных.

18
А с гор, что сердце Азии пустынной
Из края в край грядой пересекают,
Потоки низвергаются стремниной,
В Индийский океан они впадают.
А воды океана-исполина
Те земли в полуостров превращают,
Волной его лазурной окружая
И с трех сторон край светлый обнимая.

19
Как длинный мыс, почти пирамидальный,
Над морем полуостров нависает.
Народ непостижимый, беспечальный
У колыбели Ганга обитает.
Он, коль легендам верить стародавним,
Лишь запахом цветов себя питает.
И этот запах, как гласит преданье,
Ему дороже всякого питанья.

20
Немало обитателей различных
Прекрасный полуостров населяют.
Богатством несказанным, безграничным
Делийцы и бенгальцы обладают.
Надеждой непонятной, необычной
Свои сердца деканцы ободряют,
Считая, что дарует Ганг священный
Сынам земли желанное спасенье.

21
Наследники воинственного Пора —
Камбейцы — близ Гидаспа обитают.
А роскошью одежды и уборов
Нарсингцы всех туземцев затмевают.
Могучие, таинственные горы
Весь Малабарский берег защищают.
Они стеною высятся над морем
И стерегут родной земли просторы.

22
И именуют эти горы Гаты.
Меж ними и Индийским теплым морем
Земли полоска узкая зажата.
Лежит она, с прибоем вечно споря.
Как царь, средь городов ее богатых
Там Каликут красой чарует взоры.
В нем гордый император пребывает,
Себя он Саморином величает.

23
Посланца португальцы отрядили
К властителю бесчисленных народов
И королю поведать поручили
О приближенье дружеского флота.
Посланца вмиг индийцы обступили,
Как будто чудо видели природы,
Вокруг него в восторге суетились,
Одеждам, им неведомым, дивились.

24
Среди толпы досужих ротозеев
Нашелся сын Берберии далекой,
Расстался он с отчизною Антея
По воле нам неведомого рока.
То ль, жизни быстротечной не жалея,
В сраженьях с нами он бывал жестоких,
То ль на правах ближайшего соседа
Он португальцев распознал приметы.

25
Спросил он у посланца по-испански:
«Что вижу я? Скажи, какая сила
От брегов далеких лузитанских
Тебя к чужой земле переместила?»
«Знай, воинов потомок мавританских,
Нас всех мечта об Индии взманила,
И мы к теченью Инда устремились,
Здесь христианство утвердить решились».

26
И рассказал посланец Монсаиду
(Так исламит пытливый прозывался),
Как от берегов столицы знаменитой
Флот к далям неизвестным отправлялся.
А тот сказал, что Саморин со свитой
Среди садов прохладных задержался,
И надлежит пришельцам со смиреньем
Правителя дождаться возвращенья.

27
Пока же, португальца опекая,
Повел его араб в свое жилище,
И там, гостеприимство проявляя,
Ему он отдых предложил и пищу.
Затем, армаду лицезреть желая,
Он, словно друг героям закадычный,
Спросил, нельзя ль на флот ему явиться
И с Гамой разговором насладиться.

28
А португалец чинно и спокойно
Нехитрым угощеньем насладился,
Как будто вправду Монсаид достойный
Ему старинным другом приходился.
И вскоре по волнам к армаде стройной
Мавр с радостью великой устремился.
Взглянуть на гостя моряки сбежались
И с мавром дружелюбно обращались.

29
Знакомой речи услыхав звучанье,
В надежде получить благие вести,
Сам Гама гостю уделил вниманье
И близ себя отвел арабу место.
Понятным любопытством обуянны,
Все мореходы вмиг собрались вместе.
Вот так в Родопах кроны древ сближались,
Когда Орфея слушать собирались.

30
«О вы, сыны могучего народа,
Что близ моей отчизны обитает
И волею всевластною природы
С моим гнездом в соседстве пребывает!
Что привело вас ныне в эти воды,
Чем берег вас далекий привлекает,
Зачем вы Миньу с Тежу позабыли
И безоглядно на восток поплыли?

31
Вас Бог привел к пределам заповедным,
Как видно, ваш поход ему угоден.
Он осенил вас славою победной
И был для вас звездою путеводной.
Вы в Индии, в краю богатств несметных,
Великих рек и почвы плодородной,
Здесь пряностей есть огненных запасы,
И золото, и жемчуг, и алмазы».

32
И дале мавр поведал мореходам:
«Сей берег Малабарским называют.
Издревле здесь прибрежные народы
Языческих кумиров почитают.
И в княжествах бессчетных год за годом
Различные владыки восседают.
А раньше под эгидой Перимала
Единое здесь царство процветало.

33
Но мавритане в этот край приплыли
И, всюду восхваляя Магомета,
Владыку всемогущего склонили
Принять пророка нашего заветы.
Их речи Перимала поразили,
И он задумал странствовать по свету.
Царь умереть как праведник стремился
И в Мекку долгий путь держать решился.

34
И вскоре, повинуясь властелину,
Армаду малабарцы снарядили
И, в путь ее готовя на чужбину,
Товаром самым разным нагрузили.
А города и земли в ту годину
Любимцы Перимала получили.
Так сделал повелитель потому,
Что не было наследника ему.

35
Кому Кочин царь доблестный отдал,
Кому досталась власть над Кананором,
Кто Куилон навеки обретал,
Кто править стал прекрасным Кранганором,
К царю один лишь отрок опоздал,
Безмолвно он стоял, потупив взоры,
Племянником царю он доводился.
Царь Каликут отдать ему решился.

36
По воле непреложной властелина
Сей отрок императором считался.
Ему от дяди титул Саморина
Как знак высокой доблести достался.
А Перимал тотчас же на чужбину
К святым местам отплыть засобирался,
От отрока царей великих род
Свое происхождение ведет.

37
И в наготе невинной щеголяет
Сих мест благословенных населенье.
Лишь бедра легкой тканью прикрывает
И верит сказкам предков без сомненья.
Обычай всех на касты разделяет,
Возносит он наиров поколенья,
Им подчиняет париев убогих,
Их друг от друга ограждая строго.

38
В своей лишь касте, по обыкновенью,
Жену себе индиец избирает.
К ремеслам здесь наследственным уменье
Сын юный от отца перенимает.
Наир глядит на парию с презреньем,
Его прикосновений избегает.
А коль изгой к наиру прикоснется,
Он сразу очищенью предается.

39
Во время оно так же иудеи
Самаритян несчастных избегали,
Их как воров чурались и злодеев
И в брак с их дочерями не вступали.
Здесь землю защищать от лиходеев
Наиры привилегию снискали.
При них всегда в знак доблести их ратной
Щит кожаный и тяжкий меч булатный.

40
Брахманами жрецов их величают.
Завет того, кто имя дал науке,
Они с упорством ярым соблюдают,
Ему сынами приходясь по духу.
Они скоромной пищи избегают,
Не поднимают на животных руку.
И только в почитании Венеры
Сей благостный народ не знает меры.

41
И общими здесь жены пребывают
Для всех мужчин в семействе неизменно.
Сердца, что жгучей ревности не знают,
Нашли дорогу к радости блаженной!
Торговлю в этих землях уважают,
Немало здесь товаров драгоценных.
Купцы к ним из Китая наезжают
И даже с Нила гости приплывают».

42
Так мавр вещал, а город в это время
Уже молва поспешно обежала,
И сам король дивился, что за племя
К его брегам столь дерзостно пристало.
Нести сомнений не желая бремя,
Он повелел, чтоб срочно отплывало
Его посольство к Гаме с приглашеньем
Явиться к королю без промедленья.

43
И славный капитан в сопровожденье
Отряда португальцев благородных,
Пленявших взор парадным облаченьем,
Величьем и изяществом природным,
Спустился в лодку, повелев движенье
Направить к устью речки полноводной,
Что в море необъятное впадала
И с городом его соединяла.

44
Правитель Самориновых владений
(Он звучно Катуалом прозывался)
На берегу в понятном нетерпенье
С наирами героев дожидался.
Им славный Гама выразил почтенье
И в паланкин немедля перебрался.
И слуги вмиг носилки обступили
И их на плечи сразу водрузили.

45
А дети Луза вслед за капитаном
Отправились как скромная пехота.
Индийцы на наречье чужестранном
У путников узнать стремились что-то,
К ним хором обращались неустанно,
Но тщетно, ведь несчастные народы
И днесь от гнева Господа страдают
И башню Вавилона проклинают.

46
А Гама с Катуалом говорили
При помощи любезной Монсаида.
Как принято, погоду обсудили,
Окрестных гор пленительные виды,
Но вскоре паланкин остановили,
И Гама и правитель именитый
Плечом к плечу вошли под сени храма,
Где идолам курились фимиамы.

47
Неведомые, странные скульптуры
Входящих в зал немедля обступали,
И демонов зловещие фигуры
Изваянные в камне пребывали.
Исчадия причудливой Натуры —
Химеры — среди статуй обитали.
Так очи христиан в недоуменье
Чужих богов узрели воплощенье.

48
Кто с головой, увенчанной рогами,
Юпитеру Аммону был подобен.
Кто, наделенный многими руками,
Был с Бриареем легендарным сходен,
Бог-песьеглавец возвышался в храме,
Анубиса потомок благородный.
Имелся здесь и демон многоликий,
Собрат восточный Януса-владыки.

49
Закончив поклонение кумирам,
Продолжить путь решился Катуал.
Сонм нищих, стариков, детей, факиров
За красочной процессией бежал.
Сынов досель неведомого мира
Пытливый взор всегда сопровождал.
А португальцы ближнею дорогой
Прошествовали к царскому чертогу.

50
И заросли дерев благоуханных
Волшебные покои окружали.
Там, в неге утопая беспрестанной,
Властители Востока пребывали.
Красу природы южной, первозданной
И роскошь те чертоги совмещали.
Там, в царстве упоительной прохлады,
Дышало все довольством и отрадой.

51
A с мраморов роскошного портала,
Изваянных с Дедаловым искусством,
К потомкам древность мудрая взывала,
Будя в них мысли и волнуя чувства.
Фигуры полководцев величавых,
Богов, царей, пророков-златоустов
Безмолвно португальцы узнавали
И старые легенды вспоминали.

52
И войско им несметное предстало,
Что, волю полководца выполняя,
Божественную Низу основало;
Гидасп вольнолюбивый покоряя,
И длань вождя зеленый тирс сжимала,
Он веселился, горести не зная.
В том юноше, сказать могу я смело,
Признала б сына робкая Семела.

53
А дале дети Луза увидали,
Как войска ассирийского отряды
К реке, томясь от жажды, припадали,
Пройдя к востоку через все преграды.
Коня-гиганта рядом изваяли,
С которым дочь порока и разврата
Сама Семирамида в связь вступила
И собственному сыну изменила.

54
С восторгом португальцы увидали
Бестрепетных фаланг изображенья.
Чело вождя их лавры обвивали,
Сей юноша не ведал пораженья.
Отцом его Юпитера считали,
Хоть был Филиппу сын он по рожденью.
Он Третьей был Монархии главою
И был увенчан славой боевою.

55
Когда скульптуры гости осмотрели,
Поведал капитану Катуал:
«Провидцы наши угадать сумели,
Что новый век для нас теперь настал.
Сраженья дней далеких отгремели,
И память их могильный мрак объял.
Волхвы сказали, что придут по морю
Народы нам неведомые вскоре.

56
Коль верить их предвиденьям жестоким,
То будет этот враг непобедимым.
Он к нам нагрянет из страны далекой,
Божественными силами хранимый.
Пред ним склонится воинство Востока,
Его признает мир несокрушимым.
И будет славен даже побежденный,
Таким врагом в сраженье превзойденный».

57
Так, коротая время в разговоре,
Они вошли в многоколонный зал.
Там в златотканом дорогом уборе
На ложе император возлежал
И с ласковою благостью во взоре
Диковинных пришельцев поджидал.
Вокруг него все роскошью дышало
И славных мореходов поражало.

58
Близ ложа старец древний и почтенный
Предвосхищал правителя желанья.
Душистый листик жгучего растенья
Владыке подавал он непрестанно.
А к Гаме подошел брахман степенный,
Спеша пришельцу оказать вниманье,
По мановенью короля благого
У ложа усадил его златого.

59
Представ перед могучим властелином,
Смотревшим на пришельцев с изумленьем,
Наш Гама обратился к Саморину
Со словом доброты и уваженья.
Найти друзей надеясь на чужбине,
Благих исполнен дум и побуждений,
Возвысил голос капитан отважный
И речь держал открыто и бесстрашно.

60
«Из той страны, где над стихией пенной
Ночь солнца круг в объятья принимает,
Наш государь с приязнью неизменной
Поклон тебе, владыка, посылает.
С открытым сердцем, честно, откровенно
Тебе свою он дружбу предлагает.
Ведь даже к берегам его державы
Уже домчалось эхо вашей славы.

61
Богатства Тежу, самоцветы Нила,
Блеск роскоши Зеландии холодной
И все, что Эфиопия взрастила —
Дары земли далекой, плодородной, —
Родная Португалия вместила,
И наш король, властитель благородный,
Казной неисчислимой обладает
И гордою страной повелевает.

62
Лишь захоти, любые соглашенья
О дружбе и торговле невозбранной
С тобой он заключит без промедленья,
Ища твоей приязни неустанно.
Коль согласишься, божьим дозволеньем
Доход ваш возрастал бы постоянно.
В достатке б ваши земли процветали
И зависть у соседей вызывали.

63
Коль дружба между вами утвердится,
То он с людьми, оружием и флотом
Согласен защищать твои границы
От диких и воинственных народов.
Его любой противник устрашится,
Минуют вас набеги и невзгоды.
Подумай и направь, я заклинаю,
Со мной ответ благому государю».

64
Властитель Малабара отвечал,
Что, видя мореходов-лузитанцев,
Как все, он удивленье испытал
И с радостью внимал словам посланца,
Но о стране их ране не слыхал,
И прежде чем ответить чужестранцам,
Совет он созовет без промедленья,
Чтоб высшей знати выслушать сужденья.

65
Пока же предлагал в своих чертогах
Пришельцам он вкусить отдохновенье,
Чтоб муки изнурительной дороги
Предать навеки прочному забвенью.
В небесной выси месяц сребророгий
Спешил свершить свое ночное бденье.
Он сон на землю посылал блаженный,
А с ним покой скитальцам дерзновенным.

66
И Гама и герои-лузитане
В чертогах на ночлег расположились.
И, радости предавшись столь желанной,
Покоем долгожданным насладились.
А Катуал, их спутник постоянный,
Пока они в глубоком сне забылись,
Спешил узнать по воле Саморина
О вере их, делах и властелине.

67
Едва лишь бог, на Делосе рожденный,
Взглянул на землю светозарным оком, —
Немедля царедворец искушенный,
Чтя волю повелителя Востока,
Послал за Монсаидом просвещенным,
Чтоб тот поведал о стране далекой.
Поскольку гости, что к нему явились,
Соседями арабу доводились.

68
И, повинуясь высочайшей воле,
Поведал Монсаид велеречивый:
«В дни прошлого мне выпало на долю
Узнать моих соседей горделивых.
Не буду я с рассказом медлить боле,
Пусть знает государь благочестивый,
Что от брегов Испании чудесной
Народ к нам прибыл, мужеством известный.

69
Пророка эти люди почитают,
Что был рожден юницею невинной.
Отцом его дух божий называют,
Ему кадят и службу правят чинно.
Их воинами храбрыми считают.
Не раз, решая с нами спор старинный,
Они моих сограждан побеждали
И честь своей державы умножали.

70
От берегов прохладной Гвадианы
Они нас безвозвратно оттеснили,
Идя на нас войною беспощадной,
Долину Тежу быстро захватили.
И, рассекая волны океана,
Они до нашей Африки доплыли.
И там в покое нас не оставляют
И наши цитадели осаждают.

71
Испании воинственной народы
С дружиной Луза часто в бой вступали,
Но все напасти, беды и невзгоды
Достойно португальцы отражали.
Их государство крепнет год от года,
Их все непобедимыми признали.
И не найдется, я скажу вам смело,
Сим Ганнибалам нынешним Марцелла.

72
А если больше знать о них стремишься,
То с ними сам вступи ты в объясненья.
В их честности ты сразу убедишься,
Узришь их флот, их снасти, снаряженья.
Оружию немало подивишься,
Что в битвах не встречало пораженья.
Узнаешь их обычаи и нравы,
О короле расспросишь и державе».

73
И тут же по совету Монсаида
Индийцы лодки мигом снарядили.
Желая зреть героев знаменитых,
К ним по волнам стремительным поплыли.
На флот явился Катуал со свитой,
На флагманский корабль они ступили,
Где Паулу да Гама их приветил,
С учтивостью великою всех встретил.

74
А под навесом пышным и багряным
Знамена лузитанские стояли.
Художники на шелке златотканом
Героев славных битв нарисовали.
Узрев портреты воев чужестранных,
Наиры к стягам гордым подбежали
И долго чадам Луза удивлялись,
Картиной их деяний наслаждались.

75
Но Гама предложил гостям садиться
И, чтя обычай славный Эпикура,
Напитком несравненным насладиться,
Что Ною в дар преподнесла Натура.
Он предлагал им также подкрепиться,
Но пищу гости отвергали хмуро,
Чтя с малолетства строгие запреты,
Что им навеки завещали деды.

76
А пушкари, огонь открыв проворно,
Гостям салютовали именитым.
И звук трубы, могучий и задорный,
Приветствовал наиров сановитых.
Меж тем высокий гость твердил упорно,
И вторила ему все время свита,
Что хочет знать о подвигах старинных
И о немой поэзии картинах.

77
Поднявшись, Катуал нетерпеливый
Направился к огромному портрету,
На коем старец древний, горделивый,
Сын Греции благой по всем приметам,
Сподвижник Вакха резвого счастливый,
Прославленный во многих странах света,
В руках с лозой был явлен виноградной,
Его потомству ставшей столь отрадной.

78
Он был с лозой в руках… Но я, несчастный,
Как много дней вдали от муз скитаюсь,
Терплю судьбы удары ежечасно
И песнь свою продолжить порываюсь!
И вот, пройдя сквозь столько бед ужасных,
Я к вам, о нимфы Тежу, обращаюсь.
Мой утлый челн в волнах не погубите
И стих мой безыскусный поддержите.

79
Смотрите, как мной, бедным, помыкает
Коварная и горькая судьбина!
То Марс мне беспощадный угрожает,
То мне грозит жестокая пучина.
Хоть песнь моя героев воспевает,
Я, как в века былые Эолина,
В одной руке перо держу, рыдая,
В другой клинок безжалостный сжимаю.

80
То бедности терплю я униженья,
Чужой порог смиренно обиваю,
То новым подвергаюсь злоключеньям,
На волоске от смерти пребываю.
И вечно в столь жестокие сраженья
С судьбою я за жизнь свою вступаю,
Что превзошел владыку иудеев,
Что жизнь продлил молитвою своею.

81
Я не дождался от людей награды.
И те, в чью честь стихи мои звучали,
Пред мной воздвигли новые преграды,
Меня травить в безумье продолжали.
Не знал я ни досуга, ни отрады,
Меня не лавром гордым увенчали,
А подвергали гнусному глумленью,
Позору, нищете и униженью.

82
Что за героев, гордых и отважных,
Долина Тежу нежная взрастила,
Коль так они лелеют стих прекрасный,
Что щедрая судьба им подарила!
Какой пример для юношей несчастных,
Поэзии отдавших ум и силы,
Сложить решивших песню боевую,
Отчизну прославляющих родную!

83
И вы, о нимфы Тежу всеблагие,
Своим участьем путь мой озарите.
Воспеть заслуги предков боевые
Гонимому поэту помогите.
Я вам клянусь, богини дорогие:
Коль вы мою десницу укрепите,
Я не унижусь до презренной лести
И гимн сложу достоинству и чести.

84
Не стану петь того, кто для себя
Дорогу к власти грудью пробивает,
Отчизну предает и короля,
Божественный закон не уважает
И, в дикой злобе все вокруг губя,
Все почести один стяжать желает,
Порокам самым гнусным предается,
Над гражданами честными смеется.

85
Не стану петь и тех, кто ради славы
Толпы желаньям слепо потакает
И для ее потехи и забавы
Свои личины, как Протей, меняет,
Кто предает бесстыдно честь державы,
Народ многострадальный разоряет.
Я вам, мои камены, обещаю,
Что не для них я песнь свою слагаю.

86
И не для тех, кто мерзкие деянья
Законом королевским прикрывает,
Мерзавцам не находит наказанья,
А бедный люд порочит и терзает.
Иль для своих же низменных желаний
Казну рукою хищной расточает
И возлагает новые налоги
На плечи слабых, сирых и убогих.

87
Я буду петь тех доблестных героев,
Что жизни для отчизны не жалели
И, побратавшись с славой боевою,
Власть мрачной смерти одолеть сумели.
Познав мгновенья сладкого покоя,
Я возвращаюсь снова к прежней цели.
Пусть Аполлон пошлет мне вдохновенье
И музы снизойдут к моим твореньям.

Луиш де Камоэнс
Перевод Ольги Овчаренко