Franz Grillparzer „Napoleon“
Стихотворение австрийского поэта и драматурга Франца Грильпарцера (1791–1872) «Наполеон» на немецком и русском языках.
Napoleon
So stehst du still, du unruhvolles Herz,
Und bist gegangen zu der stillen Erde?
Was fünfzig Jahr, voll Hoheit und Beschwerde,
Voll Heldenlust nicht gab und Heldenschmerz,
Ist dir geworden in der stillen Erde,
Ein Sohn des Schicksals stiegest du hinab,
Verhüllt wie deine Mutter, sei dein Grab.
Das Fieber warst du einer kranken Zeit,
Bestimmt vielleicht, des Übels Sitz zu heben,
So flammtest du durchs aufgeregte Leben;
Doch wie des Krankenlagers Ängstlichkeit
Dem Fieber pflegt der Krankheit Schuld zu geben,
Schienst du der Feind allein auch aller Ruh
Und trugst die Schuld, die früher war, als du.
Was sie gesündiget ohn Unterlaß,
Was sie gefrevelt seit den frühsten Tagen,
Ward all zusammen auf dein Haupt getragen,
Du duldetest für alle aller Haß,
Dich ließen sie nach jenem Schimmer jagen,
In dem sich jeder selber gern gesonnt,
Wie du, gewollt, nur nicht, wie du, gekonnt.
Denn, seit du fort, fließt nun nicht mehr das Blut,
In dem vor dir schon alle Felder rannen?
Ward Lohn den wider dich vereinten Mannen?
Ist heilig das von dir bedrohte Gut?
Ward Tyrannei entfernt mit dem Tyrannen?
Ist auf der freien Erde, seit du fort,
Nun wieder frei Gedanke, Meinung, Wort?
Dich lieben kann ich nicht, dein hartes Amt
War, eine Geißel Gottes sein hienieden,
Das Schwert hast du gebracht und nicht den Frieden,
Genug hat dich die Welt darob verdammt;
Doch jetzt sei Urteil vom Gefühl geschieden!
Das Leben liebt und haßt, der Toten Ruhm
Ist der Geschichte heilig Eigentum.
Zum mindsten wardst du strahlend hingestellt,
Zu kleiden unsrer Nacktheit ekle Blöße,
Zu zeigen, daß noch Ganzheit, Hoheit, Größe
Gedenkbar sei in unsrer Stückelwelt,
Die sonst wohl selbst im eignen Nichts zerflösse,
Daß noch die Gattung da, die starker Hand
Bei Cannä schlug, bei Thermopylä stand.
Und so tritt hin denn zu der Helden Zahl,
Die annoch lebet auf der Nachwelt Zungen,
Zum Alexander, der die Welt bezwungen,
Zum Cäsar, der mit tadelnswertrer Wahl
Am Rubicon der Herrschaft vorgedrungen,
Zum – Stellt kein Held sich mehr zum Gleichnis ein?
Und ist man streng, da wo die Wahl so klein?
Geh hin und sag es an: der Zeiten Schoß,
Er bring uns fürder Mäkler, Schreiber, Pfaffen,
Die Welt hat nichts mit Großem mehr zu schaffen;
Denn ringt sich auch einmal ein Löwe los,
Er wird zum Tiger unter so viel Affen.
Wie soll er schonen, was hält länger Stich,
Wenn niemand sonst er achten kann als sich?
Schlaf wohl! und Ruhe sei mit deinem Tod,
Ob du die Ruhe gleich der Welt gebrochen;
Hat doch ein Höherer bereits gesprochen:
Von Anderm lebt der Mensch als nur von Brot,
Das Große hast am Kleinen du gerochen,
Und sühnend steh auf deinem Leichenstein:
Er war zu groß, weil seine Zeit zu klein!
Franz Grillparzer
Наполеон
Мятежный дух! И ты почил теперь,
И ты в земле нашел успокоенье?
Провел полвека ты в мирском волненье,
Герой, среди побед, среди потерь
И лишь в земле нашел успокоенье?
Ты сын судьбы; тебя прияла тьма,
Таинственная, как судьба сама.
Ты мучил жгучим жаром век дурной;
Быть может, в этом вся твоя заслуга,
Но, как в припадке жалкого испуга
На горестном одре своем больной
Считает жар причиною недуга,
Так век решил, что ты виновней всех;
Однако до тебя родился грех.
Все, чем лукавый век сперва грешил,
Он приписал тебе в сужденье резком
И лицемеря в приговоре веском,
Тебя предать проклятью поспешил
За то, что ты дерзнул прельститься блеском,
Который влек других среди тревог;
Они хотели только, ты же смог.
Быть может, без тебя не льется кровь,
Что до тебя залить успела нивы,
И недруги твои миролюбивы,
И собственность везде бесспорна вновь,
Правители, быть может, справедливы,
И может быть, хоть где-нибудь народ
Законных удостоился свобод?
Любить я не могу тебя, но ты,
Бич божий, был ты сам себе уставом;
Не мир, но меч принес ты всем державам,
И подвиг твой превыше клеветы,
Так что сказать могу я с полным правом:
Жизнь любит и клянет, но наконец
Истории принадлежит мертвец.
По крайней мере, прикрывал ты срам
Ничтожной половинчатой эпохи;
Величие и цельность, а не крохи,
Явил ты крохоборам, то есть нам,
Которые для целостности плохи;
Ты доказал, что род героев жив
И Фермопилы, стало быть,- не миф.
Вступай же, своенравный властелин,
В сонм властелинов, памятных потомкам,
Как Александр, который по обломкам
К державе мировой шагал один;
Как Цезарь при своем призванье громком,
Как… Но кого бы я еще назвал?
Что значит строгость, если выбор мал?
Им выскажешь ты справедливый гнев:
Растленный мир сегодня под влияньем
Дельцов, прельщенных крупным состояньем,
И если среди них родится лев,
Он тигром станет в стаде обезьяньем;
Едва ли мир способен породить
Того, кто мог бы мытарей судить.
Итак, бессмертный смерти не избег,
Но, даже если ты герой редчайший,
Припомни, что сказал нам Величайший:
«Живет не только хлебом человек».
Тобою был наказан век жалчайший,
И для тебя надгробный стих возник:
Ничтожен мир, в котором он велик!
Франц Грильпарцер
Перeвод В. Микушевича
Комментарии
Franz Grillparzer „Napoleon“ — Комментариев нет
HTML tags allowed in your comment: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>