Митинг

Он говорил умно и резко,
И тусклые зрачки
Метали прямо и без блеска
Слепые огоньки.

А снизу устремлялись взоры
От многих тысяч глаз,
И он не чувствовал, что скоро
Пробьет последний час.

Его движенья были верны,
И голос был суров,
И борода качалась мерно
В такт запыленных слов.

И серый, как ночные своды,
Он знал всему предел.
Цепями тягостной свободы
Уверенно гремел.

Но те, внизу, не понимали
Ни чисел, ни имен,
И знаком долга и печали
Никто не заклеймен.

И тихий ропот поднял руку,
И дрогнули огни.
Пронесся шум, подобный звуку
Упавшей головни.

Как будто свет из мрака брызнул,
Как будто был намек…
Толпа проснулась. Дико взвизгнул
Пронзительный свисток.

И в звоны стекол перебитых
Ворвался стон глухой,
И человек упал на плиты
С разбитой головой.

Не знаю, кто ударом камня
Убил его в толпе,
И струйка крови, помню ясно,
Осталась на столбе.

Еще свистки ломали воздух,
И крик еще стоял,
А он уж лег на вечный отдых
У входа в шумный зал…

Но огонёк блеснул у входа…
Другие огоньки…
И звонко брякнули у свода
Взведенные курки.

И промелькнуло в беглом свете,
Как человек лежал,
И как солдат ружье над мертвым
Наперевес держал.

Черты лица бледней казались
От черной бороды,
Солдаты, молча, собирались
И строились в ряды.

И в тишине, внезапно вставшей,
Был светел круг лица,
Был тихий ангел пролетавший,
И радость — без конца.

И были строги и спокойны
Открытые зрачки,
Над ними вытянулись стройно
Блестящие штыки.

Как будто, спрятанный у входа
За черной пастью дул,
Ночным дыханием свободы
Уверенно вздохнул.

1905 г.

Александр Блок (1880-1921)

Le Meeting

Ses mots étaient intelligents et brusques,
Et ses pupilles ternes
Projetaient devant, sans éclat,
Des lumières aveugles.

Des regards se portaient vers lui,
Milliers et milliers d’yeux,
Il ne devinait pas, que bientôt
Sonnerait l’heure dernière.

Tous ses mouvements étaient nets,
Et sa voix était rude,
Sa barbe balançait au rythme
Des mots empoussiérés

Et, gris comme les ciels nocturnes,
De tout sachant le terme,
C’est de la liberté pesante
Qu’il secouait les chaînes.

Mais ceux d’en bas ne comprenaient
Ni les nombres ni les noms,
Et nul ne porte du chagrin
Et du devoir le sceau.

Le doux murmure leva la main,
Les lumières frémirent.
Un bruit courut, pareil au son
D’une braise qui claque.

Et, comme un signe, des ténèbres
La lumière a jailli…
La foule s’éveilla. Sauvage,
Un sifflet retentit.

Au bris de verre vint se mêler
Un sourd gémissement,
Et l’homme tomba sur les dalles,
le crâne fracassé.

Je ne sais qui, d’un jet de pierre
Le tua dans la foule,
Et je me rappelle le sang
Gouttant sur le poteau.

Tandis que l’air était percé
De sifflets et de cris,
Il reposait à tout jamais
A l’entrée de la salle…

A la porte un reflet brilla…
D’autres reflets encore…
Et l’écho retentit, sonore,
Des fusils qu’on arma.

On vit dans la lumière brève
Cet homme étendu là,
Et le soldat, qui sur le mort
Pointait sa baïonnette.

Sa barbe noire faisait paraître
Plus blême son visage,
Et, en silence, les soldats
Se regroupaient en rangs.

Et dans le calme qui régnait,
Sa face rayonnait.
L’Ange passa, il était doux
Et la joie — infinie.

Et ses pupilles immobiles
Etaient austères et calmes,
Et au-dessus, les baïonnettes
Brillaient au garde-à-vous.

Il semblait s’être caché là,
Derrière les bouches noires,
Et il respira l’haleine
Nocturne de la liberté.

Alexandre Blok
Traduction de Armand Robin